Если и существует в этом мире самое невезучее существо, то его, без сомнения, зовут Калламар. Потому что я не могу объяснить иначе — все мировые болячки будто находят дорогу именно ко мне. Из-за этого постоянно остаюсь в стороне, словно меня просто не замечают. Даже банальное общение с друзьями — очередной повод усомниться в том, что я им нужен.
Становится обидно... и завистливо. Зависть к тем, кто купается в лучах внимания, кто пользуется всеми этими радостями жизни, которые мне будто недоступны. Я же всегда остаюсь в тени, стараясь уйти как можно глубже на дно, чтобы ни услышали, ни увидели. А если и случалась встреча с кем-то, она была мимолётной — из-за моего стеснения и страха сказать что-то не то.
Порой мне кажется, если бы весь мир понял мой стыд, я бы просто остался один. А ведь к такой жизни я привык. Проплывая по лазурной воде, что ласково обнимает тело, чувствуешь себя словно на руках у самой стихии. Она качает тебя, шепчет на ухо, утешает. Спокойствие — вот с чем я сроднился. Ни врагов, ни друзей — только тишина и я. Благодать несусветная.
Однако даже в такой жизни нехватка внимания даёт о себе знать. Проплывая по дну, я здороваюсь с каждым кораллом, с каждым полипом, даже с кристаллом, в отражении которого виднеется смущённый образ с пустым взглядом. Иногда мне кажется, будто даже собственное отражение избегает меня. В его глазах читается: «не подходи», «не прикасайся». И бывает, я думаю — вот сейчас оно просто развернётся и уйдёт, не сказав ни слова. Но пока я стою — оно стоит рядом. Значит ли это, что единственный, кому я могу доверять — это я сам? Себя не обманешь. Себя нарочно не ранишь. Я тяну руки к кристаллу и касаюсь его холодной, прозрачной поверхности. Камень, вросший в землю, отражает всё вокруг, скрывая при этом свою суть. Он чем-то похож на меня. Я показываю другим то, что они хотят видеть, пряча под этим маской свою сущность. Мир не готов встретиться с тем, кто сидит во мне на самом деле. Да и, наверное, нет ещё тех, кому я бы смог доверить даже часть себя. Погружённый в раздумья, я не заметил, как моя голова медленно склонилась в сторону зеркального камня, уткнувшись в его холодную гладь. Прохлада пробежала по телу, будто я слился с этой кристаллической структурой в единое целое. Мой взгляд снова встретился с отражением, в чьих чёрных, как ночь, глазах всё же проблескивала искра — слабый свет надежды. Возможно, всё ещё впереди… может, не стоит хоронить себя раньше времени?
Но мои мысли прервал неожиданный стук. Вся поверхность кристалла задрожала, а по моему телу прошла лёгкая вибрация. Отпрянув, я увидел руку, прижатую к камню с другой стороны — она была покрыта чешуёй золотистого оттенка. Слегка вздрогнув, я поднял взгляд. Это был Джимбо — переливающаяся рыба, чешуя которой играла в солнечном свете, словно настоящее золото. Самоуверенность, беззаботность — всё это он носил на себе, будто доспехи. За его спиной маячили два знакомых силуэта — его неразлучные спутники, морские ежи. Они никогда не говорили, лишь пускали пузыри, и именно так общались. Отличить их было непросто, но я знал: у того, у кого меньше иголок — имя Блобс, а тот, кто весь в острых шипах — Блибс.
Я знал о них немного — язык мыльных пузырей был чертовски сложен. Да и они, похоже, намеренно запутывали меня, то и дело меняясь ролями. Впрочем, вся эта троица была известна в округе. Местные смельчаки, душа подводных приключений. Но стоило им обратить на меня внимание, как дело сразу переходило в насмешки. Знаете, как это бывает: сильный высмеивает слабого — демонстрируя свою силу, подавляя чужую уязвимость. Однако на этот раз всё было иначе. И это сбило меня с толку.
— Калламар, дружище! Как ты? — вдруг спросил Джимбо, и я невольно оцепенел.
Он заговорил со мной — без издёвок, без ехидных подколов. Просто... как будто по-настоящему интересуясь.
— И тебе привет, Джимбо, — ответил я, сдержанно и немного с подозрением. Этот парень был слишком непредсказуем, чтобы верить его намерениям с первого взгляда. За его спиной послышались булькающие звуки, а вскоре и стали яснее виднеться головы Блобса и Блибса, что поприветствовали меня.
— Мы тут обсудили кое-что и решили тебе помочь кое с чем, — заговорил Джимбо.
«Кое с чем?» — слова пронеслись в голове вихрем. Что именно он имел в виду? Я не удержался:
— С чем же?
— Мы про твою скромность и боязливость, — ответил он. — Тебя не тронь — уже коленки дрожат. А про тесное общение и говорить нечего.
— Может, это из-за таких, как ты? — с раздражением бросил я, указывая пальцем на Джимбо. И сразу же почувствовал, как внутри начинает нарастать страх. Может показаться, что я злюсь, но мне просто тяжело быть открытым с теми, кто кажется значимее в глазах других. Конечно, приятно, что даже они обратили на меня внимание. Но учитывая, сколько раз они глумились надо мной, лучше бы этого и не было. Джимбо оглядел меня и неожиданно усмехнулся:
— Может, ты и прав, — проговорил он неожиданно спокойным тоном.
— Правда?.. — вопрос вырвался сам собой.
— Может, временами мы действительно перегибали палку. Заставляли тебя чувствовать себя не в своей тарелке.
Блобс и Блибс кивнули в знак согласия.
— Мы просто хотим начать всё с чистого листа. Настоящая дружба не строится на обидах. Да, подшучивать над кем-то бывает весело, но мы забыли, что иногда это больно. Особенно для того, кто это слышит.
Слушая его, я почувствовал, как в голове происходит какой-то сдвиг. Может, всё это и правда было не насмешкой, а странной попыткой сблизиться? Неужели... я могу стать чьим-то другом? Я даже не заметил, как на моём лице появилась улыбка — лёгкая, но искренняя. Джимбо это заметил и жестом подозвал меня, прося повернуться. Обернувшись, я снова увидел кристалл — тот самый, что отражал мою суть. Но теперь отражение изменилось: на меня смотрело существо с живыми глазами и искренней улыбкой. Я не сразу узнал себя. Разве я могу так улыбаться? Разве это — я? А рядом, в отражении, появились и силуэты тех, кто стоял за моей спиной. Джимбо, Блибс и Блобс. Пузыри, которые выпускали морские ежи, ловко отражались на поверхности кристалла, лопаясь с лёгкими хлопками.
— Ну надо же. Посмотрите, какой ты у нас красавец, Калламар, — прозвучал голос Джимбо. И впервые в нём не было ни тени сарказма. Неужели он говорит это всерьёз? Я взглянул на его руку, лежащую у меня на плече. Она словно закрепляла его слова, наполняя меня странным ощущением... поддержки. Мы стояли молча, наблюдая за отражением. Никто не торопился. Просто стояли — я и мои... друзья?
Прошло немного времени, и мы втроём направились в путешествие по подводным просторам. Этот день стал особенным. Впервые за долгое время я чувствовал себя живым. Мы смеялись, дурачились, устраивали игры. Мы начали с угадайки — в какой ракушке спрятана жемчужина. Я угадал с первого раза! Учитывая мою вечную невезучесть, это было сродни чуду. Я с таким трепетом радовался и со стороны наверняка смотрелось весьма забавно, как я с открытым ртом и блеском в глазах наблюдал свою маленькую победу.
Затем мы отправились в коралловые рифы, где водные потоки несли нас вперёд, как настоящие горки. Сквозь ламинарии, словно сквозь занавес, открывались новые просторы. Мы шутили, плескались, пускали пузыри — радость лилась через край. Я и не знал, что могу смеяться — звонко, искренне, даже... ласково, как потом сказал Джимбо. Это немного смутило, но в хорошем смысле. Я чувствовал себя так, как никогда прежде. Как будто дружу не с тремя существами, а с целым миром. И этот мир наконец-то начал дружить со мной в ответ.
Когда день подошёл к концу и мы возвращались домой, Джимбо вдруг сказал:
— Мы собираемся отправиться в одно новое место. И мы хотим, чтобы ты пошёл с нами.
Я застыл, не зная, что ответить. Моё сердце билось быстрее, чем когда-либо. Может, в этот раз всё действительно будет иначе? Эта новость меня уже ничуть не пугала, ведь я знал, что буду не один, а с поистине настоящими друзьями.
— Отправимся на поиски неизведанного, ведь мы друзья, а друзья должны держаться вместе, — похлопав по плечу, закончил своё наставление Джимбо.
Расплывшись по своим путям, мои руки так и рвались в пляс — эмоции были свежи, как водоросли, растущие у дома. Приплыв ко входу, я заметил, как мама перебирала во дворике драгоценные камушки. Подплыв к ней, я порадовал её своим присутствием и новостями. Встретив друг друга объятиями, у нас завязался диалог, приправленный совместной работой.
— Как прошёл день у моего кальмарчика Калламарчика? — она произнесла это с такой теплотой и заботой... Думаю, она и в старости будет меня так называть. В любом возрасте я останусь её ребёнком.
Мне хотелось рассказать о многом, но от перевозбуждения я не знал, с чего начать. Собравшись с мыслями, я поведал ей о своих новых, первых друзьях. О похождениях, о планах. Я говорил с такой радостью и уверенностью, что наши улыбки не сходили с лиц.
— Я так рада, что в твоей жизни нашлись те, кто смог зажечь ту искру, что у тебя в душе, — сказала она.
Собрав оставшиеся камушки, мы зашли в дом, где нас ждал наш питомец — Пинки. Розовая медуза, такая ласковая, что, увидев меня, сразу бросилась щупальцами в объятия. Её желатиновое и мягкое тело передавало всю ту доброту, что я чувствовал внутри. А ночью Пинки светился нежным светом, озаряя путь. Всегда было любопытно, как такое возможно. Может, это особенность всех медуз? Или он... действительно особенный? Но, как бы там ни было, он был моим. А значит — самым особенным. Ведь именно он стал моим первым другом ещё в начале жизненного пути. Наигравшись с Пинки, мы с мамой решили отдохнуть. Лёжа на кровати, поглаживая Пинки, что расстелился рядышком, я стал обдумывать сегодняшний день и готовиться к завтрашнему. Провалившись в раздумья, моё тело провалилось в сон. Спал крепко и с улыбкой на лице, которая уже стала обыденностью и даже украшением меня самого. Сквозь веки виднелось тусклое сияние защитника крепкого сна, что не позволит плохим мыслям пробраться в моё сонное царство. Булькающие звуки умиротворяли, а журчащие потоки воды убаюкивали, рассказывая одну историю за другой.
Наутро, меня радостно встретил Пинки, что сам недавно только проснулся, потянув свои щупальца в разные стороны. Спал я довольно крепко, но сны мне не запоминались, особенно сейчас, когда у меня есть лучшая реальность, чем сказочная фантазия. Поднявшись с постели, мои руки стали стремительно готовить меня к сегодняшнему походу с друзьями. Перекусив и попрощавшись с мамой, я тут же рванул к выходу, который стал входом в новую жизнь. Пройдя по тропинке, что вела от дома, издали виднелись знакомые силуэты ждущих друзей. Я тут же ринулся к ним, ускорив шаг. Видимо они меня тоже заметили, отчего Джимбо помахал плавником в мою сторону, а Блибс и Блобс стали вертеться на месте, пуская пузыри. Уже подойдя к ним, я их поприветствовал.
— Привет, друзья! — радостно сказал я, сохраняя вчерашнюю тёплую улыбку на лице.
— Здравствуй, Калламар. Готов к нашему совместному походу? — воодушевлённо спросил Джимбо. Между тем его напарники продолжали радостно пускать пузыри.
— Ещё как готов! — такой уверенности в словах я никогда не чувствовал, но наступил тот момент, когда можно довериться кому-то.
Собравшись, мы отправились в путь. Шли достаточно долго, но наш настрой держался в течение всей дороги неизменным. Проходя в глухую местность, которую мне не доводилось посещать, Джимбо сказал, что по слухам, неподалёку случилось кораблекрушение. Исходя из нашего общего любопытства, мы шли дальше, дабы узнать, что хранило то судно и было ли оно на самом деле. Звучала, как своего рода лотерея, которая интриговала и подогревала всё больше интереса к этому всему. Блибс и Блобс булькали почти всю дорогу, общаясь друг с другом, но максимум, что я смог разобрать, так это то, что они обсуждали этот поход. Спросив у Джимбо, он лишь ответил: «Они просто интересуются, был ли у тебя подобного рода поход». На тот момент у меня не было нужды отправляться куда-то далеко, да и ради затонувших кораблей. Поэтому я молча продолжил идти вслед за группой.
Спустя примерно час, мы добрались до резкого обвала. Стоя на краю, каждый из нас боялся посмотреть вниз — даже любопытство не было таким сильным, как страх глубины. Это была настоящая бездна, глубина которой не поддавалась даже солнечным лучам, которые обрывались на сотне метрах вглубь. Пусть Джимбо и пытался спрятать свой страх, он всё равно чувствовался. Ведь у нас существует легенда: «Тёмная бездна хранит тайны, богатства, смерть и монстров, готовых убить любого, кто заплывёт за чёрный горизонт мёртвой воды». В таком случае, кораблекрушение вполне вероятно — кто знает, что за твари могут обитать на самом дне?
Помня всё это, мы с безопасного расстояния всматривались вглубь, пытаясь увидеть хоть что-то или кого-то, но наши попытки были тщетными. Сквозь тьму морской воды мы ничего не могли различить. Пока мои друзья переговаривались между собой, я продолжал всматриваться. Складывалось ощущение, что не только я смотрю на бездну, но и бездна смотрит на меня. Это нагнетало и без того мёртвую атмосферу. Мы боялись что-то сказать, поэтому шептались, опасаясь, что нас кто-то извне может услышать.
Просидев несколько минут, было принято решение вернуться назад и прийти подготовленными — с верёвками, светящимися кристаллами и всем необходимым. Лучше взять даже больше, чем нужно. Впереди нас ждало нечто большее. Поднявшись, мои уши вдруг встрепенулись, уловив странный шум, что доносился из бездны.
— Ребят... — прошептал я, останавливая всех.
В ответ вопросительно булькнул Блибс.
— Что такое, Калламар? — шепнул Джимбо.
— Мне кажется, я кого-то слышал... и думаю, что "оно" знает о нашем присутствии, — продолжал я дрожащим голосом, а звук снизу становился всё отчётливее.
Отойдя от края, из-под дна вырвался мощный морской поток. Мы с трудом удержались, но стоило только осознать, что произошло, как течение резко сменилось и начало затягивать нас обратно, в бездну. Поскольку я стоял ближе всех к краю, то и меня подхватило первым.
— Помогите! — закричал я изо всех сил, в надежде, что друзья или кто-то ещё услышат меня.
Ко мне бросился Джимбо, схватив за руку и стараясь удержать. Боль пронзила плечо — казалось, что рука вот-вот оторвётся. Между тем, нечто внизу сжало мои ноги. Я почувствовал прикосновение.
— Прошу, помоги! — рыдал я, захлёбываясь страхом и болью. Слёзы застилали взгляд, а боль и паника только усиливались.
Я пинался изо всех сил, но хватка не ослабевала. Тогда к нам подоспели Блибс и Блобс, вцепившись в Джимбо своими шипами и помогая тянуть меня назад. Мгновения спустя мои ноги стали свободны, и я вырвался из воды, словно снаряд, упав на песок. Лицо исцарапало острое дно, жгучая боль пронзала всё тело. И тогда я увидел — громадное щупальце обвилось вокруг Джимбо, поднимая его в воздух и сковывая с ног до головы...
Блибс и Блобс не могли предпринять ничего — их шипы только усугубили положение, впиваясь в плоть существа. На моих глазах чудище утаскивало моих единственных друзей! Я должен был что-то сделать! Но не успев подняться, меня сбило второе щупальце. Оно подхватило меня и швырнуло в сторону. Я пролетел несколько метров, прежде чем удариться затылком о кристальную стену, мгновенно окрасившуюся кровью. Сознание затуманилось. Я лежал, слыша предсмертные крики своих друзей. Но они — мои друзья! Единственные! А друзья не оставляют друг друга. Сквозь боль и ужас, я поднялся на дрожащие ноги. Моё тело не подчинялось, но я всё же бросился в воду, прямо в чёрную пасть бездны, позабыв про страх. Я думал только об одном: спасти их.
Погружение было медленным, давящим. Вокруг — полная тишина, лишь мои вытянутые руки пробивали темноту. Крики друзей оборвались. Пузырей больше не было. Пустота поглощала всё. Но надежда всё ещё жила во мне. Я вспоминал их слова, ту поддержку, которую они дали мне, и это подталкивало меня двигаться глубже. Я увидел дно. Что-то было там. Возможно, это они. Я расправил руки, чтобы замедлить падение, и мягко опустился. Морское дно встретило меня глухим звоном и вибрацией. Это место казалось самой глубокой точкой океана.
Но если вокруг пустота, что же я увидел ранее? И как мне отсюда выбраться? Страх сковал меня. Я стоял, словно без глаз, словно добыча, которую сейчас окружат. Я не чувствовал стены за спиной, не видел света. Я был один. Но если я дошёл до сюда — значит, должен идти дальше.
Неужто эта бездна является иным миром, который скрывался многие века от общего взора?
Что бы то ни было, но моя цель осталась неизменной — найти друзей и выбраться отсюда. Пытаясь сделать шаг, мои ноги жутко тряслись, еле удерживая меня. А вдруг это чудище давно здесь и с насмешкой следит за мной, готовясь подловить и в нужный момент напасть? А если я уже не вернусь живым? Никто ведь даже не знает, где мы находимся...
Сквозь судорогу от страха моя нога сделала скромный шажок, за которым неспешно последовал ещё один. С каждым движением вибрации океана становились всё сильнее, будто я шаг за шагом приближался к собственной гибели. Стиснув зубы и зажмурив глаза, я ощутил, как по щекам скользят слёзы — капли отчаяния и сожаления. Я шёл, не видя дороги, готовый принять любую участь. Ведь если таких храбрых существ, как Джимбо и его напарники, смогла сломить эта тьма, то кто я для неё? Просто планктон, беспомощно дрейфующий в чужом логове.
Шаг за шагом мой путь продолжался, а глаза оставались закрытыми. Я боялся их открыть — вдруг передо мной окажется чья-то морда с налитыми кровью глазами? Мамочки... Мне страшно. Мне одиноко. Продолжая мысленно хоронить себя, я оступился и полетел вниз — на следующий уровень глубины. Полёт был коротким, и, когда я коснулся дна, знакомая холодная гладкость кольнула кожу. Это была кристальная плита. Открыв глаза, я увидел отражение. Облик страха, что искажался в камне и во мне самом. Но не только это поразило меня — вся пещера была освещена благодаря преломлённому свету, исходившему от бесчисленного множества кристаллов. Камни всех цветов и оттенков переливались, словно драгоценности, но я не мог наслаждаться их красотой. Потому что в каждом отражении я видел себя. Того, кем я стал — обезображенного страхом, с исчезнувшей улыбкой, которую унесли мои друзья. Пустые, чёрные как ночь глаза продолжали наблюдать за мной, в которых горел слабый огонёк надежды и веры в лучшее. Веры в то, что всё получится, если я постараюсь.
Идя по кристальному лабиринту, моих отражений становилось всё больше и больше, как и самих камней, что стали потолком, стенами, полом. Казалось, будто это хрустальный дворец, который стал пристанищем того страшного существа. Пройдя по коридору, я врезался в один из кристаллов. Их тут так много, из-за чего те отражают сами себя. Идти напролом не стоит, иначе себе голову так расшибу. Вытянув руки, пришлось идти на ощупь. Идя и касаясь всё новых и новых стен, я продолжал продвигаться всё дальше и дальше, до тех пор, пока моему взору не открылись развалины. Каменные структуры вперемешку с досками давали понять, что здесь кто-то жил, если не живёт до сих пор. Подойдя ближе и присев, казалось, будто эти разрушения случились недавно. Возможно, это чудище устроило настоящий хаос, а тут было поселение, которое пыталось выжить, но потерпело поражение.
Осматривая развалины, которых становилось всё больше, передо мной показалась деревянная часть чего-то. Это была деталь или часть конструкции, скреплённая досками, гвоздями и связанная верёвками. Трудно было судить по внешнему виду, что это было, ведь я недостаточно силён, чтобы поднимать такие тяжести, поэтому решил пройти дальше. Обойдя разрушенное строение, мне открылась жуткая картина, которая пробудила новый страх. На открытой местности были раскиданы стальные шары, к которым на цепях висели тела. Большинство из них уже превратились в скелеты, всё ещё тянущиеся к небу, будто пытаясь вдохнуть свежий воздух. Мои ноги затряслись сильнее, чем тогда, когда я впервые оказался в непроглядной тьме. Из-за водного потока тела колыхались, будто те ещё живы, а вскоре и вовсе обратили свои взоры прямо на меня. Пустые глазницы черепов, что смотрели в душу, терзали эту душу животным страхом. Я закричал и бросился прочь. Адреналин зашкаливал, а мой бег ускорялся. Прибежав к развалинам, меня тут же что-то сбило с ног. Приземлившись лицом на кристальный пол, я приподнялся и тут же задёргал глазами от увиденного. Над развалинами свисали кристальные сталактиты, внутри которых виднелись силуэты. Эти очертания были мне до боли знакомы. Блибс и Блобс — словно два стеклянных шарика. А выше всех, вытянутый, будто стремящийся вырваться наружу — Джимбо. Они были заточены в кристаллы, как в хрупкие гробницы. Но хуже всего был разлом в самом центре вершины пещеры. Там, в тени и глубине, сиял один-единственный глаз, окружённый клубком щупалец. Он смотрел прямо на меня, не мигая, не двигаясь, просто наблюдая. Моё горло сжалось, голос пропал, а тело не слушалось. Меня словно тянуло вниз — ноги подкосились, а взгляд не мог оторваться от этой бездны, из которой на меня таращился первобытный ужас. Гудение наполнило пещеру. Звон кристаллов, гул и подземная дрожь усилили ощущение надвигающейся гибели. И тут одно из щупалец медленно, но неотвратимо потянулось в мою сторону. Бежать было бессмысленно — это место стало ловушкой, и выхода не было.
Вдруг я услышал треск над головой. Инстинкт сработал — я отпрыгнул в сторону. Щупальце, словно змея, метнулось туда, где я стоял секунду назад. В тот же миг на него обрушился огромный кристалл, бывший сталактитом. С треском он вонзился в плоть чудовища, пронзив его насквозь и пригвоздив к полу. Послышался жуткий рёв — рёв боли, ярости и звериной ненависти. Вода окрасилась мутно-голубой кровью. Эта завеса дала мне шанс — я бросился к обломкам и спрятался под деревянными щитами. Я не видел, что происходит, но слышал — удары, скрежет, хлюпанье, треск. Нужно было что-то делать. Заплыв глубже в развалины, я нашёл крохотную комнату, обитую деревянными досками. Внутри всё было разбито, стены расщеплены, и даже воздух, казалось, сжимался от страха. Но это было убежище. И, возможно, здесь я найду то, что поможет мне спасти друзей — и себя. Сквозь ноющую боль в голове, нужно было что-то скорее придумать, пока есть на то время.
Мои поиски чего-то полезного начались и оборвались на моменте, когда я нащупал что-то металлическое. Это походило на стальную ручку, приколоченную к чему-то массивному. Я откинул доски и, потянув за ручку, открылась дверца. Это была дверца сундука. Внутри он был набит золотыми монетами, древними реликвиями и религиозными артефактами, что своим золотистым светом светился в тёмной комнатке. Среди всех этих ценностей — жертвенный кинжал и старая пиратская сабля. Неужели это и впрямь тот самый корабль, о котором говорил Джимбо?
Снаружи раздался очередной рёв. Земля дрогнула, кристаллы осыпались сверху, грозя обрушить укрытие. Выбора больше не было — пришло время вступить в бой. Я схватил кинжал и саблю и вышел из укрытия. Передо мной всё так же висел гигантский глаз чудовища, который будто ждал меня. Рядом с ним медленно колыхалось окровавленное щупальце, обрубленное и всё ещё дергающееся в агонии.
Мы встретились взглядами. Я поднял оружие, и, когда очередное щупальце метнулось ко мне, взмахнул саблей, разворачиваясь в стремительном вращении. Лезвие рассекло плоть, брызнула едкая синяя кровь. Существо взвыло от боли, но я не остановился. Я шёл прямо на него, уворачиваясь от падающих кристаллов, зная: моя цель — этот глаз.
На пути к нему, мои руки, с сильным напряжением и цепкой хваткой в лезвие прорубали себе путь, на котором подлетали щупальца чудища. Одно за другим, кусочек за кусочком - те отступали. Но на место одних, прибывали другие. Я чувствовал, как силы на исходе. Щупалец было слишком много. Я не мог одолеть их всех. Но шанс был. Последний. Я начал кружиться, как смерч, набирая скорость. И когда вихрь достиг предела, я метнул кинжал вперёд — туда, где светился единственный зрачок тьмы. От такой раскрутки у меня началось сильное головокружение, и я упал на пол. Я надеялся, что попал в цель, но сохранялась тишина... ненадолго.
Внезапно раздался пронзительный рёв, сопровождаемый кислотной пеленой. Поднявшись, я увидел, как чудовище было пронзено прямо в глаз — из раны ручьём вытекала мутно-голубая кровь. Боль была очевидна и невыносима. Существо корчилось, пытаясь вытащить кинжал, но лишь вонзало его глубже. В ярости оно высвободило все щупальца, разрушив кристаллический свод над собой. Весь верхний ярус пещеры обрушился, и чудище рухнуло ко мне на уровень. Это был огромный чёрный осьминог с щупальцами, извивавшимися в панике. Его атаки были неотвратимы и хаотичны. Одним мощным ударом меня отбросило в сторону, врезавшись в кристальную стену. Звук был глухим, звонким, словно обрушился целый рой посуды. Существо приближалось, но у меня не осталось сил. Я закрыл глаза — не желая видеть, как меня поглотит тварь.
Но не меня настигла ловушка, а его. Рухнувший потолок нарушил структуру пещеры, и один за другим сталактиты начали вонзаться в тело чудовища. Его рёв слился с грохотом и лязгом камней. Я открыл глаза и увидел — осьминог был пригвождён к земле, его щупальца обмякли. Он был мёртв.
С опаской я ткнул щупальце — никакой реакции. С облегчением я бросился к развалинам, роясь среди обломков в поисках друзей. Сердце стучало в груди, каждая царапина жгла, но я не останавливался. Всё напрасно. Я не находил ни Джимбо, ни Блибса, ни Блобса.
Единственное, что мне удалось отыскать — это тот самый жертвенный кинжал. Оружие, которое завершило судьбу монстра. Я держал его в дрожащих руках, чувствуя одновременно и пустоту, и неясную надежду.
Из-за его крови, орудие переливалось кислотным оттенком, а рукоятка была с неким рисунком. На том рисунке был изображён цветок, серединой которого был драгоценный камень, напоминавший глаз того существа. Глаз безжалостного хищника, что переливался сапфировым оттенком, вперемешку с кислотной кровью, которая каким-то образом закипела на нём.
Смотря на кинжал, мне послышался чей-то стон. Повернув голову, я увидел тянущуюся руку. Отбросив оружие, я ринулся прямиком к страдальцу, что был под обломками. Им оказался Джимбо. Блибс и Блобс были с ним. Откапав их, те не могли говорить, а только кряхтели от боли. Очевидно, что после такого падения они не будут петь и плясать. Достав их из-под обломков, мы отправились туда, откуда мы и попали в эту бездну. К нашему счастью, руины кристальной пещеры образовали собой платформы, по которым можно было бы подняться наверх. Так мы и сделали.
Перебираясь с одной платформы на другую, мы-таки выбрались на знакомый уровень, как раз возле обрыва в ту самую бездну. В молчании, мы решили не обсуждать это, а просто пойти домой, дабы отдохнуть от пережитого стресса. По пути только Блибс и Блобс нервно булькали. Скорее всего, они, как и мы, рады выбраться живыми. Несмотря на раны и ссадины, мы выжили. Дойдя до знакомой тропы, мы прошли мимо кристального камня, что был свидетелем нашей прошлой встречи. Наши отражения проходили вместе с нами, отражая всю усталость и обнажая новые раны, не видимые глазу.
Говоря о глазах. После такого боя на глазу осталась царапина и, судя по всему, это оставит шрам, но ни мне, ни всем остальным не было до этого дела. Пройдя ещё пару метров, мои ноги начали подкашиваться, а силы куда-то уходить. Я не мог держать друзей и вскоре вовсе рухнул, потеряв сознание. В этот момент я провалился в глубокий сон, от которого не могли пробудить даже мои друзья. Они звали, хлопали по щекам, кричали и даже проливали слёзы, потому что думали, что я мёртв. Но я просто спал, и со стороны действительно казалось, будто моё тело бесхозно лежит на песке, не подавая признаков жизни. Сердцебиение утихло, дыхание остановилось.
Неужели я умер? Или это просто кошмар? Кошмар, в котором я вновь лишился друзей и всего, что было мне дорого. Мне редко запоминались сны, но этот остался в памяти на всю жизнь. Я стоял посреди ритуального круга, окружённый существами в странных одеяниях. Их лица скрывали капюшоны, а вокруг звучал непонятный гул — то ли шёпот, то ли молитва. Передо мной стояла одна из этих сущностей — черепашка. Она преклонила колени, вытянув руки в мою сторону, с закрытыми глазами. Я не понимал, что происходит, пока не опустил взгляд на собственные руки. В одной — кость, в другой — тот самый ритуальный кинжал, покрытый свежей кровью.
Я вновь взглянул на черепашку и содрогнулся. Её рука была сломана, будто её вырвали. Глянув на свою руку, в которой держал кость, я увидел, как по ней стекают капли крови. Что это всё значит? Неужели, я палач? Мучаю беззащитное существо? Мои руки задрожали. Я хотел сбежать, бросить всё, но, обернувшись, замер от ужаса. Передо мной стояло то самое чудовище — осьминог с одним целым глазом. Оно повторяло все мои движения, словно отражение. Пытаясь его как-то обойти, то просто следовало в моём же направлении.
Я подошёл ближе. Передо мной была кристальная стена. Существо с сапфировым глазом... это был я. На меня вдруг взглянул второй глаз — он был в кинжале, точнее, в камне на его рукояти. Я смотрел на него с опаской. Он моргнул. С криком я выронил кинжал, но тот продолжал смотреть на меня — и ползти, превращаясь в чёрную массу, похожую на косяк рыб. Не в силах убежать, я отползал, ёрзая по полу в панике. В поисках помощи я обернулся к существам в капюшонах — но те уже замолчали и наблюдали, сверкая красными глазами. Их взгляды были одержимыми, испепеляющими. Я попытался встать, но чья-то невидимая сила пригвоздила меня к кристальной стене. Чёрная масса настигла меня, карабкаясь по ноге, телу, груди, подбираясь к лицу. Я сопротивлялся, бился, пытался стряхнуть её, но безрезультатно. Она влетела в глотку. Я задыхался. Падал. Бился о стену, бил себя, пытаясь вырвать её изнутри. Паника. Судороги. Отчаяние.
Вдруг ко мне подошла черепашка. Теперь я стоял на коленях перед ней, в мольбе. Она лишь улыбнулась — и, смеясь, достала саблю. Удар по голове. Разрез через череп. Из раны, как из рассечённой плотины, хлынула не кровь, а тёмная жидкость. Мой крик слился с рыком, переходя в вой. Слёзы, страх, боль — всё смешалось в одно. Из крови в руке появился знакомый сапфировый глаз. Я кричал: «Не подходи! Не прикасайся! Провались!» — но чёрная масса только наблюдала, довольствуясь моими муками. Закрыв глаза и вновь открыв их, всё стало таким ярким, каким ещё мир не был мне известен.
Я проснулся.
