Семейная пара едет к родственникам на поминки бабушки. В тот же день жену находят мертвой. Бабка-соседка суеверно предрекает еще одну смерть. Ей не верят, но через несколько дней в деревне опять трагедия. Что это – печальное стечение обстоятельств или кто-то сводит счеты с неугодными?
Данное произведение является оригинальным произведением автора yandexID:shopotstranic@yandex.ru Все права защищены. Копирование, воспроизведение полностью или частично, а также использование материалов без предварительного письменного согласия автора запрещено. Для обсуждения использования свяжитесь со мной через email: shopotstranic@yandex.ru
***
Человек сидел за столом и ужинал. Вот прямо видно было, что еда доставляет ему удовольствие. Он отрезал от стейка небольшие кусочки и аж жмурился, как кот. Он ощущал необыкновенный подъем. Всё удалось как нельзя лучше. Он даже не ожидал такой удачи. Он чувствовал себя богом, и еда была тоже божественной. Пожалуй, он закажет еще один бокал вина. Сегодня такой день, что можно отпразновать и нарушить правило, которое он установил сам себе – не более одного бокала за ужин. Не то, чтобы он боялся спиться или навредить здоровью. Он не хотел терять контроль сознания и четкость мысли. Он уже поднял руку, подзывая официанта, когда телефон в кармане пиджака тихо звякнул.
Он достал телефон, открыл сообщение и глаза его сузились. Подошедший официант наклонился спросить, чего желает клиент, и чуть не отшатнулся от бешенства, которое клокотало на лице клиента.
Увидев испуг на лице официанта, человек с трудом справившись с эмоциями, буркнул:
- Спасибо, всё в порядке.
Отодвинув стул и бросив на стол купюры, примерно вполовину превышающие стоимость ужина, он неторопливо, не желая привлекать внимания, вышел на улицу, прошел немного, завернул за угол и там в ярости несколько раз ударил себя кулаком в ладонь.
- Ах ты, щенок… денег захотел… будет тебе премия… посмертная…
Ярость бурлила в нем так, что он задыхался. Недавнее состояние блаженства было давно забыто. Надо прийти в себя. Надо подумать и действовать очень осмотрительно. Ни тени сомнения не должно пасть на его персону. Главное – сделать дело и исчезнуть навсегда. Все готово. Одно маленькое, малюсенькое дело – уже два дела, и одно совсем не малюсенькое – поправил он себя. Но неважно. Когда он почти у цели, останавливаться нельзя. Человек несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, успокаиваясь. Надел куртку, которую нес в руке. Расправил плечи, заложил руки за спину и неторопливо двинулся по улице. Ничего не выдавало, что у его голове зрел план нового убийства.
***
Потом Гена с трудом вспоминал, как он провел эту ночь. Он то срывался в сон, положив голову на край Олиной кровати, то просыпался от ужаса, что Ольга умерла и наклонялся к самым ее губам, пытаясь поймать ее дыхание. То, что монитор бодренько и равномерно пикал, он даже не замечал. Потом, успокоившись, он опять проваливался в сон, чтобы через полчаса опять подхватиться в ужасе. Казалось, он за эти злосчастные вечер и ночь пережил эмоций больше, чем за все прошедшие пять лет.
«Так тебе и надо, - думал он уже под утро – устроил себе санаторий, но судьбу не обманешь. Если не хочешь взрослеть сам, взросление тебе устроит жизнь экспресс-методом».
Он пребывал в каком-то сумеречном состоянии после бессонной ночи. Он не знал, сколько времени сейчас. Телефон он оставил в гостиной еще когда они с Ольгой пошли на озеро, а часов он не носил. Вроде обход в девять? Или в восемь? За окном было темно, и определить, который сейчас час было решительно невозможно.
Гена встал подвигаться. Увидел еще одну дверь в палате. Подошел, заглянул. О! Оказывается, палата была «с удобствами». Он склонился над раковиной, открыл воду и несколько раз ополоснул лицо. Зачерпнул воду, сделал несколько глотков. Вода явно отдавала хлоркой, но это была вода! Ему заметно полегчало, вернулась бодрость, или ее подобие.
Он услышал шум и выглянул в палату. Медсестра дернулась.
- Извините, напугал.
- Ничего. Доброе утро.
- Который час?
- Шесть утра. Надо вставать. Сейчас сделаем забор крови, потом попробуем сами в туалет, потом обход. – медсестра говорила деловито, но улыбалась, и Гена тоже заулыбался – напряжение последних часов отпускало.
- Сестричка, а можно у вас чашку кофе попросить? Для себя?
- Ой… - медсестра смутилась, - но у нас только растворимый…
- Да мне любой, - Гена вдруг понял, что со вчерашнего дня ничего не ел и сразу почувствовал зверский голод.
- Хорошо, только попозже, через полчасика.
Он кивнул согласно.
Медсестра подошла к Ольге, потрогала ее за плечо:
- Просыпаемся, просыпаемся.
Обошла кровать, отсоединила пустую капельницу.
Ольга открыла глаза. Гена стоял в ногах кровати и смотрел, как ее взгляд, туманный после сна, проясняется. Он видел, что она пришла в себя, уже без всякого доктора.
- Привет, - сказал он улыбаясь.
- Привет, - сказала Ольга и тоже улыбнулась.
- Ты как? – Гена аккуратно потрогал ее за большой палец ноги.
- А ты на полставки устроился здесь невропатологом? Проверяешь рефлексы у молодых пациенток? – хоть голос Ольги был хриплым, но то, что она шутила, было отлично.
- Голова болит? – Гена перевел взгляд на ссадину на ее лбу.
- Болит, но как-то странно, как будто снаружи, а не внутри. – Ольга поднесла руку ко лбу и нащупала рубец. – Что это?
- Бандитская пуля. – Она изменилась в лице. Гена выставил руки в желании ее успокоить – не пугайся! Ты просто упала и ударилась головой. Потеряла сознание. Поэтому мы привезли тебя сюда. Помнишь? – он решил пока обойтись без подробностей.
Ольга подумала. Качнула головой туда-сюда, поморщилась.
- Нет. Не помню.
- А что помнишь? – Гена слегка перепугался. Хотя его-то она узнала явно.
- Помню, вроде на озеро мы пошли погулять. – она вдруг изменилась в лице и ее рука скользнула к животу.
- Всё хорошо, с малышом всё в порядке, - Гена подскочил к ней и взял за руку. «Хоть бы я не соврал – Боже, пожалуйста».
Её глаза налились слезами.
- Не плачь, всё в порядке. Тебе нельзя волноваться, как тебя, не тошнит?, - ему удалось ее отвлечь.
- Не тошнит.
- Ну вот и все, - весело сказала медсестра.
Они вообще забыли о ее присутствии, а она тем временем подхватила пробирки и сказала – сейчас отнесу и потом попробуем встать. Без меня не пытайтесь, - она шутливо погрозила им пальцем и вышла.
Вернулась минут через пятнадцать, с большой сумкой, подошла к ним, поставила сумку на кровать. Обратилась к Гене.
- Вы идите в коридор, там на столе стоит кофе для Вас и бутерброд, съеште, чтобы без голодных обмороков нам тут. А мы пока сделаем водные процедуры. Вот, Ваша семья передала вещи кое-какие, полотенце. Они там внизу, наверное, Вы к ним спуститесь, они же тоже волнуются. Может, и домой съездите. Все равно обход только в восемь начнется, раньше девяти утра врач не освободится.
Наверное, в словах сестрички был резон, но Гена не мог себе даже представить, как он отойдет от Ольги. А вдруг он ей понадобится, а его не будет рядом…
- Идите, идите! – медсестра помахала рукой в направлении двери – ох уж эти будущие папаши…- она притворно закатила глаза и спросила Ольгу – встаём?
Глядя, как медсестра уверенно обращается с его женой, он решил, что пожалуй, будет только мешать. Он вышел в коридор, увидел столик, на нем стояла большая кружка кофе и лежал огромный бутерброд. Он узнал салфетку – они с Ольгой купили такие в подарок ее маме – желтые кленовые листья и красные ягоды, «осенние», как назвала их Ольга.
Видимо, бутерброд передали вместе с сумкой.
Сейчас он позавтракает и спустится к ним.
Кофе оказался горячим и очень сладким. Бутерброд – райской пищей.
Гена пил кофе, ел бутерброд и наблюдал, как Ольга встала с кровати и, поддерживаемая медсестрой, пошла в сторону ванной.
Бутербод как-то быстро закончился. Он скомкал салфетку и допил последний глоток кофе. Жить стало значительно веселей.
Он заглянул в палату и громко объявил:
- Девушки, я вниз, вернусь через полчаса!
- Идите, идите … - повторила медсестра сквозь плеск воды.
Он вышел, затворил за собой дверь и пошел искать выход. Как он сюда попал, он не помнил.
Немного полутав по коридору, Гена нашел лестницу, спустился и вышел в приемный покой.
У противоположной от дверей стены сидели Костя и Олин отец. Увидев его, они начали вставать, лица встревоженные.
- Всё в порядке, всё в порядке!, - замахал Гена издалека и улыбнулся, а сам подумал, что эта фраза уже стала заклинанием.
Они встретились на полпути, Костя и отец приобняли Гену, постучали по спине ободряюще.
- Ну что, как она?, - Олин отец посмотрел Гене в глаза.
***
— Ваше состояние стабильное, никаких угроз ни вам, ни ребенку нет, — врач, пожилой, с добрым, но строгим лицом, заглянул в историю болезни Ольги. — Однако я настаиваю, чтобы вы остались в больнице еще на два дня. Нам нужно полностью исключить сотрясение.
Ольга кивнула. В голове до сих пор звучал плеск воды, и сердце сжималось от воспоминаний. Ей не показалось. Она точно помнила — кто-то стоял за спиной и толкнул ее.
Когда врач ушел, в палату заглянул Гена.
Гена вошел в палату бесшумно, но Ольга все равно его услышала и повернула голову. Он выглядел уставшим — мешки под глазами, сбившаяся прядь волос на лбу.
— Как ты? — он присел на край стула возле кровати, сложил руки в замок.
— Лучше, — её голос был спокойным.
Гена кивнул, оглядел ее оценивающе, будто проверяя, правда ли ей лучше.
— Врач что говорит?
— Говорит, что все в порядке. Малыш не пострадал. — Она погладила живот. — Но хотят оставить еще на два дня.
— Оль… — он сжал пальцы сильнее. — Ты точно уверена, что это был несчастный случай?
Ольга вздрогнула. Она знала, что он спросит, но все равно не была готова.
— Я…
Гена заметил ее заминку, наклонился ближе.
— Говори.
Она сглотнула, понизила голос:
— Меня толкнули.
Он на секунду замер, потом выпрямился, глубоко вдохнул.
— Ты видела, кто?
— Нет. Только почувствовала.
— Ты уверена? — в его голосе не было сомнений, но было напряжение.
— Гена, я не поскользнулась. Это не глупая случайность. Кто-то был за моей спиной.
Он устало провел рукой по лицу, потом посмотрел ей прямо в глаза.
— Почему ты не сказала сразу?
— А кому? — она усмехнулась безрадостно. — Чтобы мама тут сознание потеряла? Чтобы Костя носился по деревне с вилами?
— А мне?
Она посмотрела на него, потом тихо сказала:
— Говорю же.
Он наклонился вперед, уперев локти в колени.
— Ты никого не подозреваешь?
— Нет.
Гена медленно кивнул, потер подбородок.
— Хорошо. Пока никому не скажу.
Ольга облегченно вздохнула:
— Спасибо.
Он встал, глядя на нее сверху вниз.
— Ты отдыхай, но нам придется поговорить об этом, позже.
— Знаю.
Гена кивнул, встал, аккуратно прицелился и чмокнул ее в лоб. Ольга закрыла глаза, чувствуя, как дрожат пальцы.
— Там к тебе родители и брат ломятся. Запускать?
— Давай, — она попыталась улыбнуться.
Гена встал, открыл дверь палаты и внутрь заглянула мать.
— Можно?
— Конечно, заходите, — Ольга улыбнулась.
В палату один за другим вошли мать с отцом и Костя с женой. Все были строгие, сосредоточенные.
— Как ты, доченька? — мать села на край кровати, осторожно взяла ее за руку.
— Лучше, правда, — Ольга чуть крепче сжала материнские пальцы.
— Врач что говорит? — Костя сложил руки на груди, внимательно разглядывая сестру.
— Оставят еще на два дня, просто для подстраховки. Но все в порядке.
— Слава Богу, — мать перекрестилась.
В этот момент дверь снова открылась, и в палату вошел врач — невысокий пожилой мужчина с очками, которые постоянно сползали с носа. Он бросил внимательный взгляд на собравшихся и поднял брови.
— Уважаемые родственники, я понимаю, что вам хочется поддержать пациентку, но давайте соблюдать порядок. Ольге нужно больше покоя.
— Конечно, конечно, — закивали мать и Марина, а Костя лишь молча сжал губы.
Врач задержал взгляд на Ольге.
— Если что-то понадобится, зовите медсестру.
Она кивнула, и врач, еще раз одернув халат, вышел.
— Вы сегодня идете? — тихо спросила Ольга.
— Куда? — не сразу понял Костя.
— На кладбище. Девятый день же.
Родные переглянулись.
— Мы думали, остаться с тобой, — сказала мать.
Ольга покачала головой.
— Не надо. Помяните бабушку, как положено. Я тут в порядке— она отвела взгляд в окно.
— Доченька… — мать сжала ее руку.
— Мам, пожалуйста.
— Ладно… — мать вздохнула. — Тогда мы ненадолго.
— Не торопитесь, — улыбнулась Ольга. — Сделайте все как должно быть.
Родные еще немного побыли у нее, переговариваясь вполголоса, а потом собрались уходить.
— Мы вернемся вечером, — пообещал Костя, задержавшись у двери.
— Хорошо, — Ольга закрыла глаза и прислушалась к затихающим шагам в коридоре. Навалилась дремота и она провалилась в сон.
Семья вернулась домой. Пока Гена смывал с себя в ванной больничную усталость, теща собрала ему завтрак и нарвала в саду большой букет последний астр. В церковь и на кладбище решили сходить пешком, благо было недалеко. Погода более-менее установилась, и прогулка получилась приятной, хоть и с налетом грусти. Они неторопливо шли по улице, возвращаясь домой и обсуждая какие-то мелочи.
Подошли к дому и Марина достала ключи.
- Ничего не понимаю, - пробормотала она.
- Что, Мариш?
- Да калитка не открывается, ключи не поворачиваются.
Костя толкнул калитку и она открылась.
Все молча переглянулись.
- Я запирала, прекрасно помню – откликнулась тёща.
Костя, Гена и отец переглянулись.
- Так. Мать, Марина – постойте-ка здесь, - отец оттеснил их и пошел к дому первым.
Костя и Гена ринулись за ним, а вслед за ними, чуть отставая, пошли все-таки дамы.
Из-под крыльца, жалобно поскуливая, к ним кинулась Шерька – маленькая веселая собаченция, любимица семьи и подружка Костиных детей.
Только сейчас она совсем не была веселой, а плакала и слегка прихрамывала на левую лапку.
- Шеринька, лапушка, что с тобой? – Марина и тёща в ужасе присели и собачка кинулась им в руки.
Мужчины переглянулись.
- Я первым пойду, - и отец поднял ладонь, как бы отметая протесты Гены и Кости, которые уже собрались возмутиться.
Он взбежал по ступенькам и дернул ручку – дверь оказалась открыта.
Сначала отец, а за ним и Костя с Геной осторожно прошли по коридору заглядывая в двери. Первой дверью направо была кухня, и там все было в порядке. Что нельзя было сказать про следующую комнату – в гостиной царил бедлам. Ящики комода были вывернуты, содержимое лежало кучей на полу – видимо ящики переворачивали и методично скидывали содержимое одно на другое. Диванные подушки были тоже скинуты на пол и вспороты – как и сам диван – в нескольких местах торчал поролон. Книжные шкафы распахнуты, книги рассыпаны по полу, а сами полки вырваны из гнезд и валялись поверх книг.
- Тут понятно, - буркнул отец и открыл дверь напротив гостиной через коридор – это была бабушкина комната.
Там тоже всё было перевернуто вверх дном, плюс растерзан небольшой домашний алтарь – иконы валялись на полу, лампадка (слава Богу, незажённая) лежала в лужице масла.
Сзади раздался приглушенный вскрик и мужчины оглянулись – Нина Игоревна стояла, прижав руку ко рту и ее глаза наполнялись слезами.
- Да что же это!!!, - начала она, но тесть быстро ее обнял, развернул и повел на кухню, приговаривая – всё поправимо, Ниночка. Главное, никто не пострадал, остальное ерунда. Костя, Гена и Марина с собакой на руках проводили их взглядом и опять уставились на беспорядок в бабушкиной комнате, как загипнотизорованные.
— Что у вас тут? — раздался спокойный голос.
Все вздрогнули и резко повернулись. За их спинами стоял капитан Дёмин и пытался рассмотреть, на что они там смотрят.
— Черт, напугал! — Костя выдохнул и вытер лоб.
— Я так понимаю, вас ограбили?
Гена покачал головой.
— Пока непонятно. Сами только обнаружили это вот всё.
— Только здесь?— спросил капитан.
- Еще в гостиной
- Наверху смотрели?
- Да только зашли, - еще раз повторил Гена.
Костя взбежал по лестнице и они, задрав головы, слушали, как Костя открывает двери комнат и кричит им:
- Здесь везде порядок, и в кладовке тоже.
Капитан зашел в бабушкину комнату, достал из наплечной сумки пару резиновых перчаток, надел и подошел к куче мусора, бывшей некогда постелью. Сунул руку во вспоротую подушку, поводил там, отряхнул руку от налипших перьев. Провел по разрезу матраса. Опять сунул руку внутрь, проверяя глубину дыры.
— Искали что-то конкретное…
- И, скорее всего, не очень маленькое по размеру, - добавил Гена. – Смотрите, все разрезы примерно одинаковые и на одном расстоянии друг от друга, перекрывающие площадь определенного размера. Как стандартная книга примерно.
Дёмин выпрямился, глядя на него.
- А Вы эксперт?, - усмехнулся.
- Нет, - буркнул Гена. – Но это же очевидно.
- Ну-ну… - протянул Дёмин. Опять оглядел бардак.
— Ваша бабушка что-то хранила здесь? Обладала чем-то ценным?
Гена посмотрел на Костю. Тот пожал плечами.
— Ну, что-то хранила. Письма. Вырезки из газет. Журналы какие-то. Насчет ценного не знаю, надо родителей спросить.
— Где они лежали? Письма, в смысле, - уточнил Дёмин.
— Вон в том ящике.
Капитан наклонился, стал перебирать раскиданные бумаги.
— Нужно проверить, чего не хватает, — сказал он.
Гена помогал собирать письма, пытаясь вспомнить, что тут было. В этот момент снаружи опять жалобно тявкнула собака.
— Лапы целы, просто перепугана, — сказала Марина.
Капитан нахмурился.
— Ее, скорее всего, ударили, чтобы не поднимала шум.
Он снова перевел взгляд на разгром.
Дёмин кивнул.
— Кто-то что-то искал. Вы не замечали слежки? Явно ждали, пока дом будет пустой.
- Да зачем за нами следить-то, - Марина картинно закатила глаза. – Здесь все на ладони, кто куда пошел, зачем, надолго ли – наблюдательному человеку и следить не нужно. Вся деревня знает, что сегодня девять дней, как бабушка умерла и мы пойдем в церковь, и на кладбище. Слава Богу, что дети в школе! Кстати, Костя, надо за ними ехать уже.
- Подождите.
Они оглянулись на Дёмина.
- Заявление писать будете?
- Не будем мы ничего писать, - от кухни шел отец. – Всё равно никого не найдете, а нам только беспокойство – ни убрать, ни отдохнуть.
- Пап, зря ты… - начал Костя, но отец рыкнул на него
- Сказал нет, значит нет!
Костя развел руками:
- Извини, капитан.
Тот нахмурился недовольно, но сказал только:
- Как знаете, - и двинулся к выходу.