Марина медленно поднималась по лестнице, в руках у неё тяжело
покачивались пакеты с продуктами. Третий этаж, четвёртый... Наконец,
пятый. Она остановилась перед дверью квартиры свёкра и свекрови,
перевела дух. В груди противно ныло – то ли от подъёма, то ли от
предчувствия. Она знала, что сегодня снова будет неприятный разговор.
Дверь открыла Екатерина Павловна, мать её мужа Андрея. Женщина была
одета в домашний халат, волосы небрежно собраны в пучок. В её глазах
Марина прочитала усталость и какую-то безнадёжность.
«Маринка, доченька, заходи», – сказала свекровь, отступая в сторону.
«Спасибо, что пришла. Я уж думала, никто сегодня не зайдёт».
Марина прошла в прихожую, поставила пакеты на пол. Сняла куртку,
повесила её на крючок рядом с пальто свёкра. Из комнаты доносился
негромкий звук телевизора и покашливание Петра Иваныча.
«Как дела, Екатерина Павловна?» – спросила Марина, наклоняясь к пакетам.
«Принесла продукты. Мясо, картошку, хлеб. И лекарства, которые вы
просили».
Свекровь вздохнула. «Ой, Маринушка, спасибо тебе. А то уж и не знаю, что
бы мы без тебя делали. Пенсия маленькая, а цены-то какие. Петр Иваныч
вчера опять плохо был, врача вызывали. Говорят, давление скачет».
Марина кивнула, перекладывая продукты в руки свекрови. Она привыкла к
этим рассказам о болезнях и нехватке денег. Привыкла и к тому, что
помогать родителям мужа приходилось в основном ей. Хотя, если честно,
привыкнуть было трудно. Особенно когда знаешь, что есть ещё одна дочь в
этой семье. Дочь, которая зарабатывает в разы больше, но появляется
здесь от силы раз в месяц.
«А Наташа не приходила?» – спросила Марина, хотя уже знала ответ.
«Наташенька наша занятая очень», – вздохнула Екатерина Павловна. «У неё
же работа ответственная, дела важные. Вчера звонила, сказала, что на
этой неделе точно не сможет зайти. Какие-то срочные дела в суде».
Марина промолчала. Она знала, что Наташа – золовка, сестра её мужа
Андрея – работает юристом в крупной фирме. Зарабатывает хорошо, машину
новую купила недавно, квартиру в центре снимает. А вот до родителей у
неё руки никак не доходят.
«Пойдём на кухню, чай попьём», – предложила свекровь. «Расскажешь, как
дела твои».
Они прошли в маленькую кухню. Марина села за стол, покрытый старой
клеёнкой с выцветшими розочками. Екатерина Павловна поставила чайник,
достала из шкафчика банку с печеньем.
«Слушай, Маринка», – начала свекровь, размешивая сахар в чае. «Я тут
думала... Может, поговоришь с Наташей? А то как-то неловко получается.
Ты всё время к нам ходишь, помогаешь, а она...»
«Да что я ей скажу?» – Марина пожала плечами. «Мы с ней и так не очень
близко общаемся. Она считает, что я... ну, не её уровня, что ли».
Екатерина Павловна замолчала. Она знала, что между невесткой и дочерью
отношения натянутые. Наташа никогда не скрывала, что не одобряет выбор
брата. Юрист и уборщица – по её мнению, неподходящая пара.
Вдруг в прихожей раздался звук ключей. Дверь открылась, и голос Наташи
разнёсся по квартире:
«Мам, я зашла на полчаса! У меня встреча в семь, долго не задержусь!»
Марина напряглась. Встречи с золовкой никогда не проходили гладко.
Наташа всегда умела сказать что-то такое, что портило настроение на весь
вечер.
В кухню вошла высокая, стройная женщина в дорогом костюме. Волосы у неё
были идеально уложены, маникюр безупречный. Она быстро обняла мать,
затем кивнула Марине.
«О, Марина, и ты здесь», – сказала Наташа, садясь за стол. «Как дела на
работе? Всё ещё полы моешь?»
Марина почувствовала, как щёки вспыхнули от стыда и злости. Но
промолчала. Она работала уборщицей в офисном центре, и Наташа никогда не
упускала возможности это подчеркнуть.
«Наташенька, не надо так», – мягко сказала Екатерина Павловна. «Всякая
работа важная».
«Конечно, мам, конечно», – Наташа взяла печенье. «Я просто интересуюсь.
Кстати, а где Андрей? Почему он не пришёл с женой?»
«Андрей на работе задержался», – ответила Марина. «Подработку взял. Нам
деньги нужны».
«Ну да, конечно. Вечно у вас денег не хватает», – Наташа пожала плечами.
«Может, пора подумать о карьере? Повысить квалификацию, найти работу
получше?»
Марина сжала зубы. Она знала, что Наташа специально её провоцирует.
Знала, что лучше промолчать. Но сегодня терпение было на исходе.
«А ты, Наташа, может, подумаешь о том, чтобы чаще родителей навещать?» –
тихо сказала Марина. «Или у тебя график не позволяет?»
Наташа подняла бровь. «Я работаю, Марина. У меня ответственная
должность, важные дела. Я не могу каждый день тут торчать».
«Да никто и не просит каждый день», – Марина почувствовала, как внутри
закипает злость. «Но хотя бы иногда...»
«Девочки, пожалуйста», – вмешалась Екатерина Павловна. «Давайте не будем
ругаться».
Но Наташа уже завелась. «А что, Марина? Ты считаешь, что я должна тут
каждый день сидеть? У меня есть свои дела, своя жизнь. Я не могу
постоянно носиться с родителями, как ты».
«Никто не просит носиться», – Марина встала из-за стола. «Но помогать
можно. Тем более, что у тебя денег больше, чем у нас».
«Ага, вот оно что!» – Наташа тоже поднялась. «Значит, дело в деньгах?
Думаешь, раз я больше зарабатываю, то должна больше тратить на
родителей?»
«А разве не так?» – Марина посмотрела на неё в упор. «У тебя зарплата в
пять раз больше моей. Ты можешь себе позволить каждую неделю покупать им
продукты, лекарства оплачивать. А я с трудом концы с концами свожу, но
всё равно трачу последние деньги, чтобы твоим родителям помочь».
«Моим родителям?» – Наташа рассмеялась. «Извини, но они теперь и твои
родители тоже. Ты же замужем за Андреем. Или я что-то не понимаю?»
Марина почувствовала, как слова застревают в горле. Да, конечно, свёкор и
свекровь стали ей роднёй. Но почему-то всю заботу о них взвалила на
себя именно она, а не родная дочь.
«Наташа, ну что ты говоришь такое?» – Екатерина Павловна всплеснула
руками. «Маринка и так столько для нас делает».
«Делает, да. И это замечательно», – Наташа села обратно, скрестив руки
на груди. «Но почему я должна отказываться от своей карьеры, от своих
планов ради того, чтобы бегать по магазинам? У меня есть важные дела. Я
защищаю людей в суде, решаю серьёзные вопросы. А Марина... Извини, но
мытьё полов – это не настолько ответственная работа, чтобы из-за неё
нельзя было отлучиться».
Марина почувствовала, как лицо горит от стыда и злости. «Значит,
по-твоему, раз я уборщица, то у меня нет права на личное время? На
отдых?»
«Я этого не говорила», – Наташа пожала плечами. «Но давай честно. Что
тебе стоит зайти в магазин после работы? Что тебе стоит приехать к
родителям? А мне нужно планировать каждую минуту. У меня встречи, суды,
важные переговоры».
«Да, конечно. Твоя работа важнее», – Марина не сдержалась. «Твоё время
дороже. А то, что я после восьми часов уборки ещё и сюда тащусь, это
ерунда, да? То, что я последние деньги трачу на ваших родителей, это
тоже мелочь?»
«Наших родителей», – поправила Наташа. «И не надо строить из себя
мученицу. Никто тебя не заставляет. Хочешь помогать – помогай. Не хочешь
– не помогай».
«Наташенька, ну что ты так?» – Екатерина Павловна едва не плакала.
«Маринка же добрая, помогает нам. А ты... Ты же моя родная дочь».
«Мам, я не отказываюсь помогать», – Наташа смягчила тон. «Просто я
считаю, что каждый должен помогать по мере возможности. У меня одни
возможности, у Марины – другие. Я материально помогаю, когда могу. А она
пусть помогает тем, что у неё лучше получается – временем, заботой».
«Материально помогаешь?» – Марина рассмеялась горько. «Когда это было в
последний раз? Когда ты последний раз хотя бы сто рублей дала на
лекарства?»
Наташа нахмурилась. «Я покупала маме новый халат на день рождения. И
духи дарила. И на Новый год подарки делала».
«Подарки – это одно, а помощь – другое», – Марина качала головой. «Твоя
мама вчера врача вызывала. Знаешь, сколько это стоило? А лекарства,
которые он прописал? А продукты каждую неделю?»
«Ну так и что?» – Наташа встала, явно собираясь уходить. «Это что, моя
вина, что у них пенсия маленькая? Это что, моя обязанность их
содержать?»
«Наташа!» – Екатерина Павловна вскочила. «Как ты можешь так говорить? Мы
же твои родители!»
«Да, мои родители. И я их люблю. Но это не значит, что я должна
отказаться от своей жизни ради них. Я работаю, развиваюсь, строю
карьеру. А Марина... Ну у неё времени больше, раз работа попроще».
Марина почувствовала, как что-то внутри неё лопнуло. Все эти месяцы
сдерживаемой обиды, усталости, унижения вдруг прорвались наружу.
«Попроще?» – Она встала, и голос её дрожал от злости. «Попроще? Ты
знаешь, что значит восемь часов подряд мыть полы, чистить туалеты,
выносить мусор? Ты знаешь, что значит приползти домой без сил и ещё
готовить ужин мужу? А потом ещё и сюда ехать, потому что у твоих
родителей молоко закончилось или лекарство нужно купить?»
«Марина, успокойся», – Наташа поморщилась. «Зачем ты так кричишь?»
«А затем, что я устала!» – Марина не могла остановиться. «Я устала от
того, что ты считаешь мою работу ерундой! Я устала от того, что ты
думаешь, будто твоё высшее образование даёт тебе право смотреть на меня
сверху вниз! Я устала от того, что ты думаешь, будто твоя работа важнее,
а моё время ничего не стоит!»
Екатерина Павловна заплакала. «Девочки, ну зачем вы так? Зачем
ругаетесь?»
Но Марина уже не могла остановиться. Все эти месяцы молчания, все эти
унижения, все эти колкости Наташи – всё это вылилось наружу.
«Ты знаешь что, Наташа? Да, я работаю уборщицей. Да, у меня нет высшего
образования. Но я не считаю это поводом для стыда. Я честно зарабатываю
свои деньги. И я не считаю, что моя работа хуже твоей. Потому что я
делаю то, что нужно людям. Я убираю за вами, такими умными и важными,
чтобы вы могли работать в чистых офисах».
Наташа открыла рот, чтобы что-то сказать, но Марина не дала ей.
«И знаешь что ещё? Я не обязана содержать твоих родителей. Ты права. Но я
это делаю не потому, что обязана. Я делаю это потому, что люблю их.
Потому что они приняли меня в семью, несмотря на то, что я простая
уборщица. Потому что они никогда не тыкали мне в лицо моей работой».
«Марина, я не хотела тебя обидеть», – тихо сказала Наташа.
«Не хотела? А что же тогда хотела?» – Марина рассмеялась. «Каждый раз,
когда мы встречаемся, ты обязательно напомнишь мне, кто я такая.
Обязательно покажешь, какая ты умная и успешная, а какая я никчёмная».
«Да не считаю я тебя никчёмной!»
«Считаешь! Ты только что сказала, что я должна помогать родителям,
потому что у меня работа попроще! Ты сказала, что моё время не так
дорого, как твоё!»
Наташа замолчала. Она поняла, что зашла слишком далеко.
«Мам, я не хотела», – обратилась она к Екатерине Павловне. «Я просто...»
«Просто считаешь, что все тебе должны», – Марина взяла сумку. «Что
родители должны тебя понимать, что я должна за тебя заботиться о них,
что все должны восхищаться твоими успехами».
«Это не так!»
«Это именно так, Наташа. И знаешь что? Я больше не буду. Я больше не
буду выслушивать твои лекции о том, какая у меня простая работа. Я
больше не буду тратить последние деньги на твоих родителей, пока ты
покупаешь себе новую сумку. Хочешь, чтобы они ни в чём не нуждались? Так
помогай им сама. Ты же такая богатая и успешная».
Марина направилась к выходу, но Екатерина Павловна схватила её за руку.
«Маринка, родная, не уходи. Не слушай её. Она не то хотела сказать».
«Мам, я правда не хотела», – Наташа подошла к ним. «Марина, ну давай
поговорим нормально. Без крика».
Марина остановилась. Посмотрела на заплаканную свекровь, на растерянную
золовку. Вздохнула.
«Хорошо. Поговорим. Но честно. Без твоего высокомерия и без моей
истерики».
Они вернулись в кухню. Сели за стол. Екатерина Павловна заварила новый
чай.
«Наташа», – начала Марина, – «я понимаю, что у тебя ответственная
работа. Понимаю, что ты много зарабатываешь и имеешь право тратить
деньги на себя. Но родители нуждаются в помощи. И не только в деньгах.
Им нужно внимание, забота. Им нужно чувствовать, что они нужны детям».
Наташа молчала, крутя в руках чашку.
«Я не требую, чтобы ты каждый день здесь сидела», – продолжала Марина.
«Но хотя бы раз в неделю зайти, хотя бы изредка купить продукты или
лекарства... Это же твои родители, Наташа. Они тебя вырастили, дали
образование».
«Я знаю», – тихо сказала Наташа. «Я понимаю. Просто... Просто мне
кажется, что я и так делаю достаточно. Я же работаю, чтобы чего-то
добиться. Чтобы они могли мной гордиться».
«Они и так тобой гордятся», – Марина положила руку на её плечо. «Но им
нужна не только гордость. Им нужна дочь. Живая, настоящая. Которая
приходит в гости, разговаривает с ними, интересуется их делами».
«А деньги?» – спросила Наташа. «Ты права, я зарабатываю больше. Но это
не значит, что я должна всё тратить на родителей».
«Не всё. Но свою долю. Справедливую долю», – Марина вздохнула. «Ты
покупаешь себе одежду за двадцать тысяч, а родители считают копейки,
чтобы лекарства купить. Это справедливо?»
Наташа замолчала. Она поняла, что Марина права. Но признавать это было
трудно.
«Хорошо», – сказала она наконец. «Хорошо, я буду помогать больше. И
деньгами, и временем. Но ты... ты не думай, что я считаю тебя хуже из-за
работы. Я просто... Я завидую тебе, понимаешь?»
«Завидуешь?» – Марина удивлённо посмотрела на неё.
«Да. Ты можешь позволить себе быть простой, искренней. Ты не должна
постоянно доказывать, что ты чего-то стоишь. А я... Я всё время под
давлением. Всё время должна быть лучшей, успешной, идеальной».
Марина помолчала. Она не ожидала такого признания.
«Знаешь, Наташа, мне тоже не всегда легко. Мне тоже приходится
доказывать, что я не хуже других. Что я достойна быть в этой семье. Что я
достойна Андрея».
«Ты достойна», – сказала Екатерина Павловна. «Ты золотая, Маринка. Такой
невестки мне и пожелать было нельзя».
Наташа вздохнула. «Марина, давай договоримся. Я буду помогать родителям
больше. А ты... А ты прости меня за то, что я говорила. Я не хотела тебя
обидеть. Просто иногда я говорю, не думая».
Марина кивнула. «Хорошо. Давай попробуем начать сначала. Ради них», –
она кивнула на Екатерину Павловну.
«Ради них», – согласилась Наташа.
Они помолчали, попивая чай. Атмосфера в кухне постепенно становилась
более спокойной.
«А знаешь что?» – сказала вдруг Наташа. – «Может, мы составим график?
Кто когда приходит, кто что покупает. Чтобы всё было честно и понятно».
«Хорошая идея», – Марина улыбнулась. «И может быть, иногда будем
приходить вместе? С семьями? Пусть родители порадуются, что мы
наконец-то нашли общий язык».
Екатерина Павловна заплакала, но теперь это были слёзы облегчения.
«Девочки мои хорошие, ну наконец-то вы помирились. А то я уж думала, что
никогда не увижу вас вместе за одним столом».
Наташа взяла мамину руку. «Прости нас, мам. Мы были глупые. Ругались
из-за того, кто больше любит тебя с папой».
«Да не из-за этого мы ругались», – Марина покачала головой. «Мы ругались
из-за гордости. Из-за того, что каждая считала себя правой».
«Ну да, тоже верно», – согласилась Наташа. – «Главное, что теперь мы
поняли друг друга».
Они ещё некоторое время сидели на кухне, обсуждая, как лучше
организовать помощь родителям. Наташа пообещала раз в неделю покупать
продукты, а Марина – по-прежнему навещать их несколько раз в неделю.
Договорились, что будут созваниваться и координировать свои действия.
Когда Наташа собралась уходить, она подошла к Марине и неожиданно обняла
её.
«Спасибо», – сказала она. «Спасибо за то, что ты заботишься о родителях.
И за то, что ты такая терпеливая. Не каждая бы выдержала мой характер».
«Да ладно», – Марина улыбнулась. «Главное, что мы теперь команда. Ради
них».
«Ради них», – повторила Наташа и пошла к выходу.
Марина осталась ещё на полчаса, помогла Екатерине Павловне разложить
продукты, проверила, все ли лекарства есть. Когда собиралась уходить,
свекровь крепко обняла её.
«Спасибо тебе, доченька. За всё. И за то, что с Наташкой поговорила. Она
хорошая девочка, просто гордая очень».
«Я понимаю», – Марина поцеловала свекровь в щёку. «Всё будет хорошо. Мы
обе будем приходить, помогать. Не переживайте».
По дороге домой Марина думала о том, что произошло. Конечно, не всё
решилось за один разговор. Наташа не изменится за один день. Но начало
было положено. И это уже хорошо.
Дома её ждал Андрей. Он сидел на кухне, ужинал.
«Ну как дела у родителей?» – спросил он.
«Хорошо», – Марина села рядом с ним. «А знаешь что? Сегодня мы с Наташей
помирились. Наконец-то поговорили по душам».
«Серьёзно?» – Андрей удивился. «А я думал, вы никогда не найдёте общий
язык».
«Нашли. Правда, пришлось поругаться сначала. Но зато теперь будем вместе
помогать твоим родителям».
Андрей обнял жену. «Молодец, что не сдалась. Наташка трудная, но она
хорошая. Просто не умеет показывать свои чувства».
«Теперь умеет», – Марина прижалась к мужу. «Теперь точно умеет».