Это, возможно, звучит странно, но тренер Максима, Людмила Смирнова, видела в нём не просто талантливого спортсмена. Она представляла его будущим мужем своей дочери Ирины Улановой — его тогдашней партнёрши по парному катанию. Настолько всерьёз, что не допускала рядом с ним ни одной другой фигуристки. Стоило появиться какой-нибудь симпатичной девушке из сборной рядом с Траньковым — она почти сразу вылетала из состава.
А сам Максим? Он дружил с Ирой, уважал её, но влюблён не был. Для него она была больше как младшая сестра. И вся эта ситуация с “семейным катанием” выглядела... странно.
К тому моменту он уже перебрался в Петербург из родной Перми — шестнадцатилетний пацан, мечтающий о спорте и победах. Только вот жить было негде: общежития не дали, денег на съём комнаты не было. Жил в помещении под трибунами стадиона. Это даже не комната — скорее, закуток. Мыться ходили через улицу на каток. На еду не хватало — бутылки собирали и сдавали. Родителям не рассказывал: не хотел их расстраивать и не собирался возвращаться домой с пустыми руками.
Когда ничего не клеится
Со временем Ира Уланова стала стремительно расти — тело подростка не выдерживало нагрузки. То одна травма, то другая. Соревнования шли провально, шансов на прогресс было всё меньше. Максим принял тяжёлое, но очевидное решение — расстаться. Ушёл от тренера, ушёл из пары. Но в фигурном катании найти новую партнёршу — это почти как выиграть в лотерею.
Тренер на просьбу помочь развёл руками: “Тебе надо — ты и ищи”. Всё по-взрослому.
И Траньков начал искать. Присматривался. Смотрел на лёд, где пара Маша Мухортова и Павел Лебедев постоянно ругались. И подумал: а может, стоит рискнуть?
С Машей он сначала вёл себя... ну, не совсем честно. Подкатил, заговорил о совместной работе, будто бы ухаживал — и она, польщённая вниманием, согласилась. Но как только они стали кататься вместе, он резко охладел. Отношения не сложились. Начались ссоры. Сильные, болезненные. Дошло даже до потасовки — на сборах в Швеции, во время очередного конфликта. Несмотря на это, пара выиграла чемпионат России, но дальше — провал за провалом. И однажды Траньков просто ушёл. Без объяснений.
“Он даже не попрощался”, — скажет позже Маша. И до сих пор не хочет с ним общаться.
Всё началось с телефонного звонка
Максим уже собирался уехать обратно в Пермь, когда узнал: Татьяна Волосожар осталась без партнёра. Стас Морозов — её бойфренд и напарник — решил стать тренером. А Таня, четырёхкратная чемпионка Украины, осталась одна.
Максим давно мечтал о такой партнёрше. Он и раньше говорил друзьям: “Вот бы мне с ней кататься — золото было бы наше”. И вот шанс. Он позвонил ей. Таня согласилась. Перешла в российскую сборную. Началась новая глава.
Договорились сразу: на льду — партнёры, вне льда — просто друзья. Чётко, честно. И всё бы ничего, но характер у Максима был непростой. Придирался, срывался, мог обидеть словом — признавал потом, что «талант к резкости у него прямо от природы». Но каждый раз после тренировки подходил к Тане, извинялся, пытался сгладить углы.
Со временем они переехали в Москву. Вместе гуляли по улицам после катка. Болтали. Смеялись. Потом стали ездить по турнирам — Япония, Америка… В Нью-Йорке гуляли по берегу Гудзона, сидели в кафе с видом на воду, заходили в музеи. Даже на авианосец сходили. И Траньков в какой-то момент понял: “Даже просто сидеть с ней молча — приятно”. Это было новое ощущение. С другими такого не было.
Но романом это не стало
На тот момент у Максима была девушка — Саша. А у Тани — отношения с Морозовым ещё не закончились. Но Максим начал замечать странности: Таня стала часто грустить. Стас отдалился, даже в кино садился не рядом с ней, а с кем-то из команды. А когда втроём собирались съездить в Вену, Стас внезапно отказался. Поехали вдвоём.
“У меня возникло ощущение, что я уже её парень, а не он”, — скажет позже Траньков. Но всё ещё держал себя в руках. Всё было “по дружбе”.
Пока всё не сорвалось
На Новый год его девушка устроила скандал. Ревность. Максим пытался объяснить — мол, у нас с Таней только лёд, только спорт. Но ссора закончилась разрывом. Примерно в то же время и у Тани всё стало окончательно понятно: с Морозовым — всё.
И вот однажды они возвращались из гостей на такси. Таня, выпив немного вина, вдруг повернулась к нему: “Поцелуй меня...”
Максим опешил. Сказал про дружбу. Про спорт. Про то, что нельзя.
Но продержался только до утра. На следующий день встретил её поцелуем.
И вот тогда всё изменилось
Он понял — влюблён. По-настоящему. Без всяких “если” и “но”. Они стали жить вместе. И эти два года были, по его словам, лучшими в жизни. Таня оказалась прекрасной хозяйкой, готовила невероятно вкусно, создавала уют. Только одно её задевало — он не спешил в загс. Максим не считал это обязательным. До тех пор, пока не понял: для неё это важно.
И тогда — с кольцом, с красивым предложением, с благословением семьи — он сделал всё “как положено”. Свадьба была сразу после Олимпиады, на которой они, наконец, взяли золото.
А потом — он вдруг понял: всё. Спортивная цель достигнута. Дальше — семья. Дети. Новая жизнь.
Теперь они — семья
Таня забеременела через пару месяцев. Родилась дочка. Потом — ещё два сына. Они построили дом в Новой Москве — Максим всегда мечтал о своём “родовом гнезде”.
Он больше не соревнуется, но часто участвует с Татьяной в ледовых шоу. А главное — он нашёл новое дело: стал комментатором. Влюбился в это ремесло так же, как когда-то — в спорт. А потом — в Таню.
И если спросить его сейчас, что было главным поворотом в жизни — он, скорее всего, ответит не про Олимпиаду.
А про тот вечер в такси. И одну фразу, которую он тогда почти проигнорировал. Но запомнил на всю жизнь.