— Я всё ещё боюсь, — прошептала Света, лёжа рядом с мужем в тёмной комнате. Она смотрела в потолок, стараясь не думать о том, что завтра — последний день перед родами. — Боюсь, что не справлюсь.
Муж обнял её за плечи, притягивая ближе.
— Ты справишься, — сказал он уверенно. — Ты же всегда знаешь, что делаешь.
Света не ответила. Она хотела верить ему, хотела, чтобы его слова были правдой, но внутри неё всё сжималось от страха. Она думала о ребёнке, о том, как будет держать его на руках, как будет учить ходить, смеяться вместе с ним. Но теперь, когда момент был так близок, мысли путались, и вместо радости она чувствовала лишь тревогу.
— А вдруг он не полюбит меня? — прошептала она. — Вдруг я не смогу быть ему хорошей мамой?
Муж рассмеялся, мягко, как будто её слова были чем-то забавным.
— Он будет любить тебя, — сказал он. — Ты его мама. Это не нужно учиться — это просто есть.
Света закрыла глаза. Она хотела, чтобы это было так просто. Хотела, чтобы инстинкт материнства пришёл к ней, как только ребёнок появится на свет. Но вместо этого она чувствовала лишь пустоту и страх.
Она не могла объяснить ему этого. Не могла сказать, что боится не только того, что не станет хорошей матерью, но и того, что не сможет вынести то, что ждёт её впереди.
— Я просто устала, — сказала она, притворившись, что это всё, что её беспокоит.
— Ну, тогда поспи, — сказал муж, укладываясь поудобнее. — Завтра будет новый день.
Света не ответила. Она лежала, слушая его дыхание, которое становилось всё глубже, и знала, что сон не придёт к ней так легко.
Она думала о ребёнке. О том, как он будет плакать, как она будет пытаться успокоить его, как будет чувствовать себя беспомощной.
Она думала о том, что завтра всё изменится.
И она не знала, готова ли к этому.
Света сидела на полу, прислонившись к кроватке, и смотрела на ребёнка, который тихо посапывал во сне. Её тело было тяжёлым, будто налитым свинцом, а голова кружилась от недостатка сна. Она знала, что должна чувствовать любовь, заботу, радость — но вместо этого чувствовала лишь пустоту.
Она не заметила, как муж вошёл в комнату.
— Ты всё ещё не легла? — спросил он, подходя ближе.
Света медленно подняла взгляд.
— Не могу, — прошептала она. — Боюсь, что он проснётся, а я не услышу.
Он присел рядом, взяв её за руку.
— Ты просто устала, — сказал он мягко. — Просто поспи немного.
— Я не могу спать, — ответила она, голос дрожал. — Я не могу… я не могу быть той матерью, которой должна быть.
Он нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не чувствую его, — прошептала она. — Я не могу… я не могу быть рядом с ним, как должна. Я не могу любить его так, как должна.
Он молчал, и в этой тишине она чувствовала, как внутри поднимается паника.
— Это временно, — наконец сказал он. — Просто наберись терпения.
— Это не временно, — прошептала она. — Это не просто усталость. Это что-то большее.
Он не ответил. Он просто сидел рядом, и Света знала, что он не понимает. Он не видит, как она теряет связь с собой, как страх становится её постоянным спутником.
Она посмотрела на ребёнка, на его маленькое лицо, и в этот момент почувствовала, как внутри что-то сжимается.
— Я не могу быть его матерью, — прошептала она. — Я не могу быть той, кем должна быть.
— Ты его мама, — сказал муж. — Это не нужно учиться. Это просто есть.
Света закрыла глаза.
Она хотела, чтобы это было так просто.
Но она знала, что это не так.
— Я не могу больше так, — прошептала Света, сидя на краю кровати. Ребёнок спал в кроватке, но она не могла заставить себя лечь. Усталость сдавливала грудь, страх не отпускал.
Муж, сидя рядом, вздохнул.
— Ты уже говорила это раньше, — сказал он, потирая глаза. — Ты просто устала.
— Это не просто усталость, — ответила она, голос дрожал. — Это не проходит. Каждый день становится только хуже.
Он посмотрел на неё, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на раздражение.
— Ты знала, что будет непросто, — сказал он. — Все матери устают.
— Я не просто устала, — прошептала она, чувствуя, как внутри поднимается отчаяние. — Я не чувствую ребёнка. Я не могу быть той матерью, которой должна быть.
Он нахмурился.
— Что ты имеешь в виду? Ты же заботишься о нём, кормишь его, укладываешь спать. Что ещё нужно?
— Нужно чувствовать его, — сказала она, голос дрожал. — Нужно любить его так, как должна. Но я не могу. Я не могу быть с ним. Я чувствую себя чужой ему.
Он молчал.
— Ты просто вымоталась, — сказал он наконец. — Просто отдохни немного.
— Я не могу отдохнуть, — прошептала она. — Я не могу выспаться, не могу думать, не могу быть собой. Я не могу быть матерью, если чувствую себя так.
Он покачал головой.
— Ты не одна, — сказал он. — У тебя есть я.
— Ты не видишь меня, — прошептала она. — Ты не слышишь меня.
Он не ответил. Он просто сидел рядом, и Света знала, что он не понимает.
Она посмотрела на ребёнка, на его маленькое лицо, и в этот момент почувствовала, как внутри что-то ломается.
— Я не могу больше так, — прошептала она. — Я не могу быть матерью, если чувствую себя разбитой.
Он молчал.
И она поняла — он не поможет. Он не видит её боли. Он не понимает, что с ней происходит.
И она почувствовала, как внутри что-то окончательно ломается.
Света нажала на кнопку вызова, держа телефон в дрожащих руках. Она не знала, почему решилась позвонить, но ей нужно было услышать хотя бы один голос, который не скажет, что всё пройдёт само собой.
— Алло? — раздался в трубке голос матери.
— Мам, — прошептала Света, чувствуя, как горло сжимается. — Я… мне тяжело.
Мать помолчала несколько секунд.
— Ты просто устала, — сказала она. — Все матери устают.
— Я не просто устала, — прошептала Света, чувствуя, как внутри поднимается отчаяние. — Я не могу быть той матерью, которой должна быть. Я не могу чувствовать его.
— Всё наладится, — ответила мать. — Просто наберись терпения.
Света закрыла глаза.
— Я не могу набираться терпения, — прошептала она. — Я не могу больше так.
Мать вздохнула.
— Ты знала, что будет трудно, — сказала она. — Ты сама хотела этого ребёнка.
Света не ответила. Она знала, что мать не поймёт. Она говорила так, будто Света просто жалуется, будто у неё просто плохой день. Но это было не так.
— Может, ты сможешь приехать? — спросила она, почти умоляя. — Хоть на пару дней.
— Мы все заняты, — ответила мать. — Но ты справишься.
Света почувствовала, как внутри что-то ломается.
— Я не могу справиться одна, — прошептала она. — Я не могу больше так.
Но мать уже не слушала.
— Ложись спать, — сказала она. — Утро вечера мудренее.
Света положила трубку, чувствуя, как слёзы начинают катиться по щекам.
Она не могла больше выносить это.
Она не могла больше притворяться, что с ней всё в порядке.
Она знала, что ей нужна помощь.
Но никто не хотел её слышать.
Света лежала на полу, прислонившись к кроватке, и смотрела в потолок. Ребёнок спал, но она знала, что это ненадолго. Она не чувствовала ни облегчения, ни отдыха — только бесконечное ожидание следующего крика, следующего разрыва в её сознании.
Она не знала, сколько времени прошло, когда услышала, как ребёнок зашевелился.
— Нет, — прошептала она, закрывая глаза. — Не сейчас.
Но крик всё равно раздался. Тонкий, пронзительный, заполняющий комнату.
Света встала, тело болело, мышцы ныли. Она подошла к кроватке, взяла ребёнка на руки, пытаясь укачать его, но он не успокаивался.
— Что не так? — прошептала она, голос дрожал. — Что я делаю не так?
Она проверила подгузник, покормила его, убедилась, что он не голоден, не замёрз, не перегрелся. Всё было в порядке. Но ребёнок продолжал плакать.
— Пожалуйста, — прошептала она, прижимая его к себе. — Пожалуйста, перестань.
Она чувствовала, как внутри поднимается паника. Она не могла больше выносить это. Она не могла справляться с этим каждую ночь, каждый день, каждый час.
Когда ребёнок наконец затих, она уложила его обратно, но не пошла к себе в кровать. Вместо этого она снова опустилась на пол, обхватив колени руками, и почувствовала, как слёзы начинают катиться по щекам.
— Я не могу больше так, — прошептала она. — Я не могу.
Она знала, что никто не придёт. Никто не поможет. Никто не увидит, как она теряет себя.
Она знала, что ей нужно что-то изменить.
Но не знала, как.
Света сидела на полу, прислонившись к стене, и смотрела в пустоту. Ребёнок лежал рядом, тихо посапывая, но она не могла заставить себя пошевелиться. Мысли кружились в голове, смешиваясь в хаос.
— Я не могу больше так, — прошептала она, не обращаясь ни к кому конкретно. — Я не могу быть матерью, если чувствую себя разбитой.
Она знала, что это неправильно. Знала, что не должна думать так. Но мысль не отпускала её.
— Почему я не могу быть той матерью, которой должна быть? — прошептала она, голос дрожал. — Почему я не могу чувствовать его?
Она закрыла глаза, пытаясь справиться с паникой, которая медленно поднималась внутри.
— Что со мной не так? — прошептала она. — Почему я не могу быть сильной?
Она не знала, как выйти из этого состояния. Не знала, как вернуть себе контроль над собой.
— Я не могу больше выносить это, — прошептала она. — Я не могу.
Она чувствовала, как внутри что-то ломается.
И впервые за долгое время она подумала: *возможно, мне нужно уйти*.
Мысль была страшной, но в этот момент она казалась единственным выходом.
— Если я уйду, — прошептала она, — если я просто исчезну… возможно, мне станет легче.
Но затем ребёнок пошевелился, и она посмотрела на него.
— Нет, — прошептала она, чувствуя, как внутри что-то откликается на его присутствие. — Нет, я не могу.
Она знала, что не может оставить его.
Но она не знала, как справиться с собой.
Света проснулась от крика ребёнка. Она лежала на полу, прислонившись к стене, и не помнила, как заснула. Тело болело, голова кружилась, но в этот момент она почувствовала что-то новое — не страх, не пустоту, а тень надежды.
Она встала, подошла к ребёнку, взяла его на руки и прижала к себе. Он плакал, но не так, как раньше — не отчаянно, не без причины. Просто проснулся, как обычно. И в этот момент Света почувствовала, как внутри что-то сдвигается.
Она не знала, что это значит. Не знала, сможет ли она справиться с этим состоянием, сможет ли стать той матерью, которой хочет быть. Но она знала, что больше не будет притворяться, что всё хорошо.
Она подошла к телефону и набрала номер подруги.
— Привет, — сказала она, когда та ответила. — Я… мне нужна помощь.
Подруга замолчала на секунду.
— Света? — спросила она осторожно. — Ты в порядке?
— Нет, — прошептала Света. — Я не в порядке.
Она не знала, что будет дальше. Не знала, сможет ли она найти поддержку, сможет ли выйти из этого состояния. Но она знала, что больше не будет молчать.
И впервые за долгое время она почувствовала, как внутри просыпается что-то похожее на надежду.