— Да не переживай ты так! — Виолетта небрежно поправила локон у зеркала, не глядя на мужа. — Неужели ты думаешь, что я не справлюсь с твоей дочкой?
Вадим хмуро смотрел на жену, и тяжелое предчувствие сжимало ему грудь. Что-то неладное творилось между Виолеттой и Машкой, но понять, в чем дело, он никак не мог. Маша — девочка общительная, всегда ко всем тянулась, а тут словно другим человеком стала. Замкнулась, притихла, глаза потускнели. Конечно, они с Виолеттой всего полгода живут вместе, но можно же было привыкнуть...
Он достал из бумажника пачку купюр, и они зашуршали в тишине гостиной, где тяжелые портьеры приглушали дневной свет.
— Вот, возьми деньги, — сказал он, протягивая их жене. — Это на няню. Не хочу, чтобы ты целыми днями сидела взаперти с Машей. Занимайся своими делами. Я, конечно, понимаю — тебе все равно придется много находиться с ней, но потерпи, а я постараюсь управиться как можно быстрее.
Виолетта взяла деньги, и глаза ее блеснули.
— Выбирай няню тщательно, — продолжал Вадим, не замечая этого блеска. — Все рекомендации проверь, чтобы я не переживал.
Виолетта чмокнула его в щеку, и от ее духов запахло приторно-сладким обманом.
— Хорошо, все сделаю, как скажешь. Езжай. Ни о чем не думай.
Когда дверь за ним закрылась, в доме воцарилась гнетущая тишина. Вадим никогда не оставлял дочь надолго, а тут босс позвонил и чуть ли не в слезах попросил его съездить в эту командировку.
— Вадим Юрьевич, ты пойми — справишься только ты! Там, похоже, все не только заврались, но и наворовали. Что к чему — разберись, аудит закажешь. Если что не так — меняй весь штат. Да ты сам все понимаешь, полномочия у тебя там, как у меня здесь. Яни, молодая жена... но спасай!
Вадим не отказал бы ему в любом случае, даже если бы не было Виолетты и ему пришлось бы взять Машу с собой. Когда-то Игорь Максимович очень выручил его, можно сказать, что спас. А теперь они довольно хорошо общались.
Виолетта вернулась домой, посмотрела в окно на удаляющееся такси и усмехнулась.
— Ну слава богу, уехал!
Конечно, она не собиралась тратить деньги на эту невоспитанную мелочь. Сиделку найдет, а дальше... дальше у нее очень много дел. Это даже хорошо, что Вадим уехал. Ей будет легче.
Она заглянула в детскую. Маша сидела за маленьким столиком и рисовала. Альбом был раскрыт на странице, где цветными карандашами была нарисована семья: папа, мама и девочка, держащиеся за руки. Только мама была зачеркнута черным карандашом.
— Вот и замечательно, — пробормотала Виолетта. — Сейчас позвоню в агентство, и свободна.
Виолетта пересчитала деньги и присвистнула. Ничего себе! Тут можно целый штат нянек нанять. Ну нет, няньку она наймет подешевле, а деньги пригодятся в ее планах.
Как ни странно, но няня нашлась очень быстро. В агентстве, как только Виолетта сказала, что ей нужно что-нибудь подешевле, но лишь бы было, ей сразу предложили эту кандидатуру.
— Понимаете, мы ее лишний раз стараемся не предлагать. Человек работал воспитателем в детском саду, но она сидела... и с лицом у нее там проблемы, в аварии... Но опыт хороший.
— Сидела? — переспросила Виолетта, и что-то хищное мелькнуло в ее глазах.
— Ну... это... м-м... неважно. Вы уверены?
— Абсолютно.
Виолетта вышла из агентства и подумала: надо бы домой, там же Машка одна. Ну ничего, подождет. Шесть лет уже, ничего с ней не станется. Она вытащила телефон.
— Алло? Нужно встретиться. Давай в нашем месте.
Анна очень удивилась, когда ей позвонили. Честно говоря, она и не надеялась. Кому нужна няня, которая сидела в тюрьме? Да еще и с таким лицом... Знала, что никому, но все равно почему-то пошла.
Аня очень любила детей и в воспитатели подалась именно по этой причине. Такой вот парадокс — у самой Анны детей быть не могло. Наверное, поэтому любовь к маленьким созданиям была у нее настолько безгранична.
Жизнь складывалась не очень-то легко и гладко, но она никогда не думала, что свои тридцать лет встретит в тюрьме. Все как-то неправильно... Родилась, росла, мама ее воспитывала одна. В двадцать лет вышла замуж, и вот тут-то все и началось.
Через три месяца после замужества она забеременела, но муж воспринял это в штыки.
— Дура ты, — кричал он, расхаживая по их убогой комнатке. — У нас даже кастрюли еще своей нет, а ты плодиться надумала!
Это продолжалось неделю, а потом он сам отвез ее к врачу. А там... потом он сказал, что им пора обзаводиться потомством. Но Аня... она больше не могла иметь детей. Неудачная операция — и вот итог.
В тот день, когда все случилось, когда перевернулась ее жизнь с ног на голову, они возвращались из гостей. Аня была за рулем, потому что Мирон изрядно выпил. И вот по дороге домой он начал размахивать руками и рассуждать о том, какая негожая жена ему досталась.
— И ничего ты не умеешь, и страшна, а теперь еще и детей родить не можешь! Хорошо хоть я мужик нормальный, и недостатка в женщинах у меня нет. Надо будет — любая мне родит!
Аню даже затрясло. Она повернулась к Мирону:
— Но ведь детей у нас нет из-за тебя!
Он даже подпрыгнул на сиденье:
— Да как ты смеешь! Это ты... Все бабы делают и ничего, а ты... тоже мне, неженка!
У Ани на глаза навернулись слезы, а Мирон вдруг схватился за руль:
— Стой! Пошла вон! Пешком пойдешь до дома!
Скорость была приличная, они только вошли в поворот, навстречу — машина, а дальше Аня ничего не помнила.
Очнулась в больнице. Свекровь орала на нее, называла убийцей, а потом снова темнота.
Они врезались во встречку и загорелись. Аню выбросило из машины, а Мирон остался там. Она пыталась его вытащить — там-то и пострадала. Обгорело лицо...
Мужчина из встречной тоже пострадал, но хоть жив остался. О том, что Мирон сам хватался за руль, ей никто не поверил. Она отсидела четыре года, и там, на зоне, ее звали «доктор» — за то, что убила своего мужа.
Шрамы у нее были не страшные, поверхностные, и были бы намного меньше, если бы их сразу лечили. Но ее сюда сразу отправили...
Виолетта, переговорив со своим любовником, возвращалась домой. А что, он подсказал очень даже неплохой план! Конечно, Вета сначала в штыки его приняла, но сейчас, пока шла, поняла, что все сработает. Главное, чтобы эта сиделка, которая после тюрьмы, не подвела и пришла.
Аня стояла перед красивым домом. Как-то боязно было войти, но нужно. Родственники мужа постарались, и когда она освободилась, то осталась без жилья вообще. Без угла. Мама умерла, пока она была в тюрьме, и хоть ее однушка на окраине была у Анны, но суд присудил моральный ущерб, и выплачивать, конечно, его было нечем. Скорее всего, квартиру тоже отберут.
Она нажала на звонок. Дверь открыла молодая, ее возраста, а то и моложе женщина. Видимо, та самая Виолетта, которая ее нанимает. Она была красива, только взгляд какой-то холодный, как будто все, что ее окружает, было ей неинтересно.
— Анна? Проходите.
На секунду взгляд Веты оживился. Она окинула взглядом лицо Анны и, как будто осталась довольна.
— Вот это кухня, это гостиная, здесь наша спальня, здесь спальня девочки...
То, что она не назвала ребенка по имени, как-то больно резануло слух.
— А вот и сама девочка. Ее зовут Маша.
— Мария! — резко крикнула Виолетта.
Девочка дернулась от резкого крика и вскочила с дивана, на котором листала книжку.
— Ну что за манера — делать вид, что вокруг ничего не происходит! Что за воспитание вообще!
Малышка молча опустила голову, и Ане стало так жаль ее.
— Ваши обязанности будут заключаться в том, чтобы находиться с ней весь день, чем-то заниматься, кормить... Иногда я тоже буду ужинать с вами. Если вам далеко добираться, могу вам выделить пустую комнату.
Аня улыбнулась:
— Было бы неплохо. Я живу на другом конце города. Да и потом, если я буду здесь, то и вы не будете связаны.
Виолетта на секунду задумалась:
— Да, вы правы. Я тогда немного добавлю к вашей зарплате.
— Спасибо.
— Ну, знакомьтесь. А мне пора бежать. Надеюсь, Маша сможет показать, где что на кухне.
Виолетта ушла. Анна слышала, как хлопнула входная дверь.
Анна повернулась к девочке. Не хотелось ее напугать, поэтому Анна натянула платочек на поврежденную часть лица и присела рядом.
— Привет, меня зовут Аня.
Маша несмело улыбнулась:
— А меня Маша.
— А чем ты любишь заниматься?
— Рисовать.
— Тебе нравится рисовать?
Маша покачала головой:
— Нет. Просто когда я рисую, никуда не хожу, а сижу на месте. Виолетта не кричит на меня.
У Анны округлились глаза:
— А она на тебя кричит?
Девочка вздохнула:
— Не всегда. Только когда папы нет.
Вот это поворот! Теперь понятно, что этой женщине совершенно неважно, какая няня будет и кто будет рядом с ребенком.
Чем больше Анна говорила с малышкой, тем больше понимала, что женщина эта не просто ее не любит, а ненавидит. И даже это слово может не передавать всю степень отношения к девочке.
Аня узнала, что мама у Маши была, но девочка ее только на фото видела, потому что когда в их доме случился пожар, папа с Машей как раз в парке гулял, а мама прилегла отдохнуть.
— Говорила малышка довольно взрослыми словами — скорее всего, этот вопрос с ней не обсуждался, просто где-то услышала разговор.
— Папа уехал, у него очень много работы. Ну, ты не переживай, он же скоро вернется, а мы с тобой пока будем заниматься интересными делами.
Маша оказалась очень сообразительной. Она соглашалась на любую игру и на любое занятие, и везде все у нее получалось.
Виолетта к ним не лезла. Ее или не было дома, или же она с кем-то трещала по телефону.
В один из дней хозяйка весь день была дома. Нужно и ненужно приходила к ним, громко смеялась, пыталась даже обнять Машу, правда, девочка испуганно шарахалась от нее. А потом объявила, что сегодня они будут ужинать вместе.
Анна в удивлении посматривала на нее. За две недели, что она здесь, успела понять: Виолетте Маша мешает. По всему видно — не любит, но побаивается.
Уселись за стол. Сегодня Виолетта даже приготовила сама. Еда, правда, выглядела не очень аппетитно, но не скажешь же об этом человеку, который старался.
Вета суетилась, а Аня внимательно наблюдала за ней. Что-то слишком странно хозяйка себя ведет, как-то даже опасение вызывало.
Виолетта поставила тарелки, и тут у нее зазвонил телефон. Кинув взгляд на экран, она выскочила из кухни.
А Аня, даже не подумав, зачем это делает, быстро поменяла тарелки Маши и Виолетты.
Девочка удивленно посмотрела на свою няню, но та приложила палец к губам:
— Это игра, и нужно следовать правилам.
Поужинали быстро, и все разошлись по своим комнатам.
Аня уже понимала, что ошиблась, что подумала на человека напраслину. Даже стыдно немного стало. Насмотрелась детективов и решила, что Виолетта хочет отравить Машу.
Но как только они стали укладываться, дверь в комнату распахнулась, и к ним вбежала Вета. Аня видела, как плохо ей. Вета хваталась то за горло, то за живот.
— Почему вы так поступили? — простонала она.
— Как?
— Ты не дури! Потому что сейчас корчиться должна была эта малолетняя!
— Скорую вызывать? — тихо спросила Аня.
Вместе с врачами в дом вошел незнакомый высокий мужчина.
— Что здесь происходит? Маша, где Маша?
Девочка вырвалась из объятий Ани и кинулась к нему:
— Папа! Папа! Меня Виолетта отравить хотела!
— Что?! — Он в недоумении смотрел на дочь, на няню, потом на жену, которая корчилась на диване. — Виолетта, что... что тебе надо?
— Как я вас всех ненавижу! — простонала та. — Ты жадный, все свои деньги считаешь! Эта под ногами ползает, вообще только мешает! Я за тебя замуж выходила, думала, что буду кататься как сыр в масле! Да пошли вы...
Вадим помрачнел лицом. Не может быть... Хотя почему не может? Он давно заподозрил, что вся любовь Виолетты — это всего лишь игра. Именно поэтому и установил камеры на кухне и в гостиной.
Маша и Аня ждали. Хозяин дома закрылся в своем кабинете, сказал ждать его. Наконец вошел, был очень бледен, подхватил Машу на руки, посмотрел на Анну.
— Я просмотрел записи. Вы спасли дочке жизнь. Спасибо.
— М-м... да не за что. Я как-то случайно, просто жена ваша очень странно себя вела...
— Хочу сделать вам предложение. Оставайтесь у нас няней навсегда. Я буду хорошо платить. Ну а если вы и готовку возьмете на себя, то это вообще будет прекрасно.
Аня смутилась:
— Вы ведь не все, наверное, знаете... Я сидела в тюрьме, у меня... у меня вот...
Вадим не шарахнулся, не отпрянул в ужасе, а спокойно сказал:
— Я не верю, что вы сидели за какое-то страшное преступление. А с этим... с этим мы постараемся что-то решить.
Для Анны начались такие перемены в жизни, которых она никогда не ждала и даже мечтать о них не смела.
Через три месяца ее положили в клинику. Вадим и Маша часто навещали ее, и Аня вдруг поняла, что влюбляется в своего хозяина. Это было неправильно, поэтому свои чувства она прятала очень далеко.
А потом, спустя не так уж много времени, с нее сняли повязки, и Аня заплакала. На нее из зеркала смотрела та самая Аня из прошлой жизни.
Вадим добился пересмотра ее дела, потому что открылось несколько новых обстоятельств. Например, то, что из машины кто-то украл регистратор, а потом выяснилось еще многое...
— Выписываюсь! — радостно воскликнула Аня.
— Не только Вадим, — засмеялась медсестра.
Анна заволновалась:
— А где Машенька?
— Маша дома, ждет нас. Решил дать нам возможность поговорить.
Аня посмотрела на Вадима и смутилась. Показалось или все же у него какой-то очень теплый взгляд?
Вадим мягко положил руку ей на плечо:
— Аня, честно говоря, не знаю, с чего начать... Наверное, с того момента, когда увидел ваши глаза, то потерял покой.
А еще через полгода они смотрели друг на друга счастливыми глазами, а гости вокруг кричали: «Горько!»