Там, где кончается терпение, начинается выносливость». Конфуций
Глава 1
Загадочный труп
Да… задали Вы мне задачку. - Было видно, что просьба графини, на лице которой была боль и растерянность, не на шутку взволновала начальника сыскной полиции. - Меня, по правде сказать, с некоторых пор тоже интересуют эти эскулапы, поставляющие своим клиентам подозрительное зелье. Вот только я даже на миг не мог представить, что всё это коснётся близких мне людей. Мои филёры очень толковые ребята и ещё недели две назад добыли мне какой-то подозрительный препарат. При задержании его владелец с таким рвением пытался уничтожить склянку, что даже проявил невиданные чудеса акробатики.
Сыщик подошёл к огромному сейфу, стоящему в углу кабинета, немного поколдовал с мудрёным английским замком, открыл массивную дверцу и извлёк из его тёмного нутра небольшую коробку.
- Елизавета Николаевна, взгляните, пожалуйста, взглядом профессионала на этот препарат, - сыщик открыл коробочку и осторожно вынул из неё склянку с жидкостью. - Возможно, в ней находится тот самый злополучный спермин, который ныне стал повальным увлечением высшего света.
Приват – доцент женского медицинского института Санкт - Петербурга графиня Орлова с интересом взглянула на склянку, и аккуратно взяв её двумя пальцами, посмотрела жидкость на свет.
- Просто взглянув на содержимое, я вряд ли смогу сказать что-то определённое. Множество химических соединений имеют точно такую же консистенцию и цвет. Для того, чтобы со стопроцентной уверенностью сказать, что в ней находится, препарат необходимо тщательно исследовать. - Гостья аккуратно встряхнула колбу и ещё раз взглянула на её содержимое.
- У меня, к сожалению, нет достаточно сильных специалистов в этой области, которым я мог бы доверить исследование. В подобных случаях мы прибегаем к помощи сотрудников университета, но здесь особый случай. Возможно, ты сочтёшь меня неблагоразумным, но мне не хотелось бы проводить исследования по официальному запросу и заранее привлекать внимание к этому делу. - Филиппов не часто в стенах этого кабинета обращался к любимой женщине на ты, боясь навредить её безупречной репутации. Но в этот раз в его глазах было столько нежности, что гостья зарделась и опустила глаза.
- Поверь, Лиза, на то есть веские причины. Я думаю, только ты в своей лаборатории смогла бы разобраться с содержимым, не привлекая к нему излишнего внимания.
- Владимир, надеюсь, ты понимаешь, что с той секретностью, которая царит в стенах нашего института, я не смогу слишком быстро провести необходимые исследования и разрешить твою проблему?
- Я тебя не тороплю. Недели две-три будет достаточно?
- Думаю, да. Надеюсь, тебе также понятно, что я буду вынуждена привлечь к исследованиям ещё несколько человек.
- Конечно. Если там ни какие-нибудь микробы или вибрионы, а неизвестные нам соединения, с этим сможет разобраться только химик.
- На имя кого я должна буду написать отчёт о проделанном исследовании?
- Тебе придётся написать только заключение и отдать его мне. Не хотелось бы, чтобы при исследовании содержимого склянки, хоть как-то упоминалось наше ведомство. - Начальник сыскной полиции с любовью взглянул на графиню, отчего та вновь опустила глаза.
- Дорогая моя, ты выглядишь очень усталой. – Владимир подошёл к Лизе и поправил выбившийся непослушный локон. - Прости меня, но мне кажется, что оставаясь с Андреем, ты приносишь непомерно большую жертву.
- Владимир, мне очень тяжело находиться с ним под одной крышей, ежедневно выслушивая его необоснованные упрёки и недовольство… Но я не могу поступить иначе, - она тяжело вздохнула, вспомнив о болезни мужа. - Видно не судьба нам быть вместе. И мы должны с этим смириться.
Обречённо сказанные слова любимой женщины задели мужчину за живое. Ему показалось, что ещё несколько секунд и гордая, сильная духом Лиза не выдержит и расплачется. Он сделал шаг ей на встречу, но графиня быстро взяла себя в руки и, не поднимая глаз, предложила:
- Давай попытаемся забыть о наших чувствах и останемся хорошими и добрыми друзьями.
Начальник сыскной полиции столицы Владимир Гаврилович Филиппов был настоящим сыщиком - профессионалом, сумевшим поднять на невиданные высоты систему наружного наблюдения и сбора необходимой его ведомству информации. В Санкт-Петербурге не было ни одного дворника или околоточного, который не информировал бы сыскную полицию о значимых и даже не слишком значимых городских событиях, а его филёры вот уже несколько лет были предметом зависти чиновников Особого отдела департамента полиции и лично Сергея Васильевича Зубатова. Того, кто по праву считался создателем самой эффективной системы политического сыска.
Филипповские филёры были умны, интеллигентны и что самое примечательное большинство из них служило в ведомстве не столько за жалование, сколько из - за собственного интереса к сыскному делу. Благодаря их усилиям многие самые запутанные криминальные дела столицы раскрывались в кратчайшие сроки, отчего Владимир Гаврилович не без гордости любил повторять:
- Именно моим орлам в немалой степени принадлежит заслуга в том, что российский сыск ныне признан самым эффективным во всей Европе!
После Февральской революции Керенский отменит городовых и введёт милицию. Это будут непрофессионалы, отчего вскоре российский сыск потеряет свою эффективность, а страну захлестнёт невиданная преступность.
Благодаря отменной работе своих подчинённых начальник сыскной полиции слыл одним из самых информированных людей Санкт – Петербурга, и давно привык к тому, что первым узнавал о любом событии, произошедшем в городе. При этом его информация всегда были самой полной и проверенной.
Филиппов обладал аналитическим умом, всегда «зрил в корень» преступления, отличался педантизмом в работе и отменными знаниями в сыскном деле. Он был пытливым исследователем опыта заграничных коллег и не считал для себя зазорным признаваться в промахах. Его заслуги перед Отечеством были высоко оценены начальством, а его имя вызывало трепет у преступников всех мастей, которые, правда, уважали главного сыщика за честность и порядочность. Было известно немало случаев, когда матёрые преступники, не признававшие никаких авторитетов, заявляли:
- Либо я разговариваю с Его Высокоблагородием господином Филипповым, либо вы не добьётесь от меня ни единого слова.
Владимир Гаврилович ещё с юности приучил себя чётко разграничивать личное и служебное и никогда не отступал от своих принципов, возведённых им самим в ранг закона. Но два года назад он неожиданно нарушил «закон» и позволил себе начать сбор сведений о частной жизни графини Орловой, которая никогда не числилась в его ведомстве ни подозреваемой, ни свидетелем. Правда, на то у него была веская причина. Женщина, которую он давно и преданно любил, попала в тяжелейшую жизненную ситуацию, из которой именно ему теперь нужно было найти какой-то выход.
Последнее время Филиппову часто доносили, что в графском семействе почти ежедневно происходят нешуточные скандалы, а граф Андрей, ушедший в болезнь, изводит супругу беспредметной ревностью и настраивает против неё детей, умело изображая из себя мученика «во имя семьи».
От полученной информации душевные страдания любящего мужчины были сопоставимы лишь со страданиями самой несчастной Елизаветы Николаевны. Временами он начинал отчётливо понимать, что ни в силах помочь любимой женщине, бросившей жизнь на алтарь семьи, и от этого всё больше и больше ненавидел своего соперника, с которым не мог «вступить в схватку» в честном бою.
- Встречаясь с жестокими убийцами и насильниками, я никогда не желал им смерти так, как я желаю её графу Орлову, - часто говорил себе сыщик, впервые в жизни начавший сомневаться в правильности библейской заповеди «Не убий!»
Помощь приват – доцента женского медицинского института Елизаветы Николаевны Орловой в деле с неизвестной жидкостью оказалась неоценимой, и Владимир Гаврилович решил воспользоваться поводом, чтобы ещё раз увидеться с любимой женщиной.
- Лиза войдёт в кабинет, - мысленно рисовал картины долгожданной встречи Филиппов, - и от неё повеет таким родным и любимым, что моё истосковавшееся по ней сердце вновь учащённо забьётся в надежде.
Но вот уже более недели из-за лёгкого недомогания Лизы встреча, которую он ждал с таким нетерпением, откладывалась.
То, что он узнал вчера из донесения одного из филёров, теперь могло не только испортить радость долгожданной встречи, но и в одночасье отнять у него надежду на будущее.
Расследуя загадочную смерть иностранца в одном их доходных домов города следователь, распутывавший это дело, получил ошеломившую Филиппова информацию. Выяснилось, что скоропостижно скончавшийся француз, за неделю до своей странной смерти нанял человека, которому было приказано неотступно следовать за важной дамой и предоставлять ему ежедневные отчёты о её передвижении и контактах. Этой дамой оказалась графиня Елизавета Николаевна Орлова.
- Что могло быть общего у Лизы и этого иностранца? – Ломал голову сыщик. - Может быть, это напрямую или косвенно связано с её службой в секретном институте?
Теряясь в догадках, он ещё раз сопоставил все факты и принялся внимательно перечитывать результаты вскрытия, где размашистым и трудно разбираемым почерком судебного доктора сообщалось:
- Мной, доктором Моревым, в присутствии околоточного Петра Бубко и санитара Якова Исаева было произведено медицинское исследование трупа, принадлежащего иностранному господину, проходящему в судебном деле под именем Поля Матьё. По результатам вскрытия открылось, что смерть вышеназванного господина произошла от внезапной остановки сердца. На момент смерти покойный не имел серьёзных и иных повреждений, а также болезней, способных привести к подобному исходу. Немногочисленные гематомы, имеющиеся на трупе, не могут свидетельствовать о предсмертной борьбе, а, следовательно, давать основания заявить, что смерть имела насильственный характер. Всё вышеизложенное даёт основание с большой долей вероятности заявить, что здесь имел место нетипичный несчастный случай.
Дальше шло описание крепкого телосложения умершего, данных об отсутствии в его организме отравляющих веществ и коряво - размашистая подпись доктора.
Елизавета Николаевна Орлова уже входила в кабинет, а Филиппов всё ещё продолжал раздумывать над тем, следует ли раньше времени посвящать её в то, о чём он узнал из донесения? Обменявшись с гостьей несколькими, казалось, ничего не значащими фразами, Владимир Гаврилович приступил к делу.
- Елизавета Николаевна, соизвольте прочесть это заключение, - сыщик положил перед ней бумагу с итогами медицинского исследования трупа французского гражданина.
- Вы свободны, - обратился Филиппов к своему секретарю, который всё ещё стоял и ждал новых указаний.
Встречаясь с графиней по делам ведомства или при посторонних, Владимир Гаврилович всегда обращался к ней по имени и отчеству, хотя даже в эти моменты его душа, трепетавшая от счастья, придумывала ей безмерное количество ласкательных имён, самым простым из которых было любовь моя Лизонька.
Пока приват – доцент внимательно просматривала документ, он тайком любовался красивым изгибом её изящной шеи и вспоминал те счастливые моменты, когда, лишь коснувшись губами упавшего на шею завитка, мог уловить всем телом нарастающую в любимой страсть.
- Я доверяю компетенции доктора Морева, - прервала его сладостные воспоминания Лиза . - И мне тоже внезапная смерть господина Матьё кажется слишком странной. Когда у практически здорового и, судя по его телосложению, натренированного мужчины, вот так без видимой причины останавливается сердце - это всегда настораживает и заставляет задуматься.
Лиза заметила, как Владимир Гаврилович резко тряхнул головой, будто бы желая освободить её от нежелательных в данный момент мыслей и сосредоточиться на деле. Ей давно был знаком этот его нехитрый приём, и она невольно улыбнулась.
- Мне любопытно было бы самой взглянуть на труп. Это возможно?
- Сейчас узнаю, - быстро отозвался сыщик, ещё не сумевший до конца освободиться от замешательства.
Владимир Гаврилович вышел в приёмную, оставив дверь в кабинет приоткрытой. Его разговор со своим помощником был не слишком продолжительным, и по нескольким отрывочным фразам, сказанным сыщиком, стало понятно, что интересующий их труп уже захоронен.
- К сожалению, невостребованный труп иностранца третьего дня был захоронен за счёт казны на старом местном кладбище, - сообщил удручённый начальник сыскной полиции, а заметив на лице Лизы разочарование, тут же добавил. – Но я постараюсь что –то придумать.
- Владимир, - обратилась Лиза к Филиппову по имени, когда дверь в кабинет была плотно прикрыта, и они вновь остались вдвоём. - Я сейчас же постараюсь переговорить с доктором Моревым, и, возможно, смогу выяснить ещё кое-какие важные детали, на которые судебные доктора, редко встречающиеся с отравлениями восточными ядами, совсем не обращают внимания. Может случиться так, что молодой человек отравлен ядами, которые в России малоизвестны или не известны вовсе. Процесс их распада настолько быстротечен, что в подобных случаях доктору, производящему вскрытие, чаще всего приходится довольствоваться лишь последствиями отравлений. Будучи в Китае, при вскрытиях я сталкивалась с трупами людей, отравленных такими ядами. Чаще всего у них приходилось наблюдать отёк головного мозга. Я не думаю, что никогда не встречавшиеся с подобным доктора, обращают внимание на отёк мозга, как на следствие отравления. Скорее всего, они именно в этом видят причину смерти погибшего и делают не правильное заключение. Например, в Индии хорошо известно дерево цербера, семена которого очень ядовиты благодаря содержащемуся в них церберину. Это химическое соединение способно замедлять сердечный ритм до предельно низких показателей и вызывать гибель.
Он ничего не ответил ей, и только его задумчивый и сосредоточенный вид говорил о том, что он решается, но никак не может решиться, на что-то очень серьёзное и даже неординарное.
- Любовь моя, я всё взвесил и готов взять на себя ответственность по эксгумации, - решительно заявил Владимир. Бушевавшие в нём чувства не могли ни вырваться наружу, хотя бы подобным образом.
Елизавета Николаевна густо покраснела, её глаза заблестели, а из уст прозвучало:
- Владимир, я преклоняюсь перед тобой, и никогда не смогу полюбить никого другого, кроме тебя.
Любящий мужчина, повинуясь охватившему его порыву, готов был сейчас же заключить её в свои объятья, но она, как это было уже ни раз, быстро сумела взять себя в руки.
- Даже господин Кашко с его дактилоскопией и архивированием фотоснимков ещё не додумался до этого. – Добавила она спокойным голосом. - Если тебя так интересует смерть этого иностранца, я готова немедленно провести повторное вскрытие.
- Ты не можешь представить, как это важно для меня! - Отозвался Филиппов ни на минуту не забывавший о слежке за ней.
Стук, раздавшийся в дверь и появление секретаря с бумагами, заставили их быстро отойти друг от друга на почтительное расстояние, внутренне собраться и сосредоточиться исключительно на делах службы.
- Хорошо, Владимир Гаврилович, назначайте день и час.
- Завтра часов эдак в десять Вас устроит?
- Конечно. Только я хотела бы просить Вас об одной любезности.
- Слушаю Вас, графиня.
- Мне хотелось бы, чтобы при повторном вскрытии присутствовал доктор Морев.
- Не вижу к этому никаких препятствий. Сейчас же пошлю известить его .
- Покорнейше благодарю.
Сыщик извинился и, пригласив всё ещё стоявшего и ожидавшего приказаний секретаря последовать за ним, покинул кабинет.
- Любовь – это не только возвышенные чувства и удовлетворение желаний. Это ещё общие интересы, дающие понимание друг друга, и делающие любящих более близкими людьми. – Лиза тяжело вздохнула и с грустью добавила. - То, чего давно уже нет между мной и Андреем.