Высокая мода – это одна из отраслей в постиндустриальном обществе, где до сих пор можно столкнуться с «диким капитализмом», выжимающим из работников последние силы без адекватной компенсации за выполненный труд. Джулия Менситьери, учёный антрополог и этнограф из Франции, в своей книге «За кулисами индустрии моды. Работа мечты» рассказывает о том, что творится за кулисами модных дефиле, и что есть эта отрасль.
90-е годы прошлого столетия ознаменовались расцветом глобализации в мировой экономике. Во имя удешевления себестоимости индустриальный Запад перенёс производство своих товаров широкого потребления в Азию, но оставил себе функции их разработчика. Модный бизнес не стал исключением в этом процессе. В той же Франции почти не осталось производств по массовому пошиву одежды, но школы моды росли как грибы. Сейчас только в Париже их под сотню, во всей Франции где-то около 290. В стране насчитывается 2500 компаний, связанных с миром моды, в которых заняты 32 тыс. человек на территории Франции и более 300 тыс. человек – за рубежом. Оборот французской индустрии моды – 15 млрд. евро в год, из которых 8,5 млрд евро приносит зарубежный рынок.
Всё это спровоцировало рост популярности профессии художника-модельера или, как теперь говорят, кутюрье, сделало его позицию желанным профессиональным горизонтом для огромного количества молодых людей, породив среди них невиданную конкуренцию за право быть частью отрасли высокой моды. Это, в свою очередь, стало одной из причин, почему в столь мощной и сверхприбыльной индустрии множится прекариат – класс социально неустроенных людей, чьи права нередко ущемляются работодателем, если вообще можно говорить о каких-то правах в отдельных случая. В книге Джулии Менситьери таких немало. Вот самые яркие.
Миа живет в Париже. Вот уже несколько лет работает в индустрии высокой моды стилистом, занимается разработкой фотообразов и организовывает фотосессии. Сотрудничает с самыми престижными профильными агентствами. Летает в командировки бизнес-классом, живёт там в пятизвёздочных отелях в номерах стоимостью 3 тыс. евро за ночь, её гардероб состоит из тех же вещей, которые можно увидеть на моделях на фото в глянцевых журналах. Но при этом собственного жилья у Мии нет. Она снимает в буквальном смысле угол в крохотной квартире своего приятеля: спит за ширмой на кухне. Обедать бежит в ближайший «Макдоналдс». Невероятно, но факт – женщина, жакет на которой может стоить 40 тыс. евро, не получает зарплату в привычном для нас виде. Работодатели расплачиваются с ней одеждой и аксессуарами, съёмки которых она организует и проводит. Это и есть ее «капитал» – ее дорогие наряды, которые сбивают с толку, камуфлируют неустойчивость ее финансового положения и проблему как превратить полученную одежду в деньги на питание, жилье и другие нужды. И при этом сохранить ее же, чтобы оставаться «в тренде».
Бельгийский дизайнер Франк смог «подняться». После того, как ему удалось свозить свою первую коллекцию одежды на неделю высокой моды в Париж, о нем написали все глянцевые журналы Бельгии и показали по местному ТВ. Но вы нигде не прочтете, что когда он создавал ту самую коллекцию, он жил на пособие по безработице. Ему помогали 12 человек – такие же дизайнеры, закройщики, швеи бессребреники. 10 человек трудились в роли стажеров-волонтеров, то есть задаром. С остальными двумя расплатились «конвертами». Сейчас Франк уже зарабатывает своей профессией, но пока все равно не может позволить себе не то что приобрести собственное жилье, но даже снять его – он продолжает жить в помещении, которое снимает под мастерскую.
Если Миа и Франк – фрилансеры, то Эльза 5 лет была штатным работником одного известного французского модного дома. Правда, первые полгода тоже трудилась задаром на позиции стажера. Потом – на мизерной зарплате в сравнении с ее нагрузкой. Эльза была стилистом и ответственной за производственный цикл. Когда дочка владельца модного дома не смогла самостоятельно разработать новую коллекцию мужской одежды, подключили Эльзу, не сняв с нее прежние обязанности. Эльза справилась, но потребовала поднять жалование, либо компенсировать труд отгулами. В ответ ее начальник заявил, что работа в их модном доме – само по себе счастье и большая удача. Ведь она может бесплатно перенимать опыт великого кутюрье – основателя и владельца этого заведения. Закончилось все у Эльзы эмоциональным выгоранием и переутомлением. В мире высокой моды это обычное дело.
Свои жестокие законы есть и в глянце, который обслуживает «haute couture», являясь его неотъемлемой частью. По словам Джулии Менситьери, популярный журнал «Vogue» не платит фотографу за его снимки, которые опубликует. Конечно же, ему, как в случае с Мией, может перепасть одежда от модных домов, которую он фотографирует и потом сможет банально продать (так нередко и бывает). Но это не главное. В редакции «Vogue» резонно считают, что появление снимков на страницах журнала да ещё с фамилией их автора – это уже вознаграждение. Издание проецирует на фотографа свое имя, свой авторитет, свой престиж, которые бесценны. С таким «знаком качества» открыты все двери не только в глянце уровнем пониже, но и в других изданиях, готовых за работы фотографа от «Vogue» платить хорошие деньги. Но вот парадокс: этот фотограф не станет спешить устраиваться, скажем, в каталог «Quelle» (помните такой?), где стабильный и солидный гонорар обеспечен. Потому что после работы на массовый сегмент модного рынка мир высокой моды может не принять «блудного фотохудожника» (если, конечно, он не гений). «Haute couture» предательства не прощает.
Соцопросы показывают, что решающее значение в выборе профессии в мире высокой моды играют его внешние атрибуты: красочные показы коллекций одежды, сопровождаемые треском фотокамер и присутствием большого количества мировых знаменитостей, призрачная возможность попасть сразу на верхушку социальной пирамиды, стать на равных с другими представителями элиты и, конечно же, возможность создавать красивые вещи, получая от этого несравненное чувство творческой самореализации. Об изнанке этого мира – работы на износ за гроши или за вещи с плеча или ноги модели – никто не задумывается. Но если и задумываются, то все равно идут: желание ощутить этот драйв и выйти за собственные границы пересиливает.