1. Женские истории
Это почти неправдоподобно, потому что трудно представить, чтобы генерал, перед которым трепетали подчиненные, потерял голову от машинистки, которая годится ему в дочери. Сегодня это может быть запросто, но в те времена, о которых пойдет речь... Впрочем, судите сами.
Что положено Юпитеру
В коридоре с утра стоял густой запах одеколона "Шипр". Это значило, что "сам", генерал-майор Савва Петрович Куликов, уже у себя. Вслед за "Шипром" коридор наполнялся ароматами "Русского леса" и "Лаванды". Он смешивался с резким "Тройным". "Шипром" пользовался только командир, другим офицерам это было запрещено. Негласно. Запрещено было также поливаться заграничным одеколоном. Изделия парфюмерной промышленности должны бодрить, освежать и создавать образ мужественного человека. Это убеждение сформировалось у генерала Куликова еще в те годы, когда он грыз военную науку в танковом училище, и укрепилось впоследствии в Военной Академии Генерального штаба. Там многие пользовались только "Шипром". В штабе полка, которым командовал Куликов, быстро усвоили: что положено Юпитеру, не положено быку. "Шипр" -- привилегия командира. Простым смертным лучше пользоваться другим одеколоном. Оказалось, что это очень даже удобно: позволяло безошибочно определять местонахождение начальства.
Резкий запах мужского парфюма разбавлял таинственный женский "Клима" возле вечно закрытой железной двери "секретной части" . Там обитала делопроизводитель и хранительница секретной документации Алла, очень серьезная особа. В коридор она выходила редко и только затем, чтобы утром выдать машинисткам задание, а вечером собрать незаконченные черновики и копирки. Алла была при погонах, а значит, не чета вольнонаемным машинисткам Нине и Наде. Звание старшего сержанта и военная тайна обязывали к строгости.
Свой парфюм был и у девушек из машбюро. Нежными, чуть кисловато-лимонными польскими духами "Быть может" пользовалась Нина. Духи имели огромную популярность у женского населения Советского Союза. Посетители машбюро ощущали этот восхитительный запах уже на подходе к кабинету. Недавно из-за двери заструился еще один, новый. Именно его уловил чуткий нос завмедчастью Полонского, когда он проходил мимо. Он держал в руках черновик распоряжения, которое нужно было напечатать и направился было в "секретную часть", чтобы его зарегистрировать, но передумал и свернул сразу к машинисткам.
-- Красиво живете, девочки, -- сказал он, войдя и вдохнув чудный аромат. --- Неужели"Фиджи"? Откуда в наших палестинах такая роскошь?
--- Из Москвы, --- зарделась новая машинистка Наденька. --- Подружка привезла... А вы разбираетесь?
--- Есть немного, --- поскромничал Полонский. Он приобрел широкие познания в женской парфюмерии во время службы за границей. --- Вы бы не могли напечатать это распоряжение срочно? Как вас, кстати, по батюшке?
--- Надежда Михайловна...Можно просто Надя...
--- Очень приятно, завмедчастью Казимир Полонский.
--- Я ваши распоряжения печатала, а вас еще не видела...
--- Ну вот и увидели, -- сообщил завмед. Я совсем не страшный дядя, новых машинисток не кушаю. Тем более таких хорошеньких. Так мне можно надеяться?
---- Заходите часа в три, будет готово, --- пролепетала Наденька. Только ведь черновик без регистрации в "секретке"...
--- Да ерунда. Я сам запишу в журнал. Если кофейком угостите...
--- Если вы принесете, -- подхватила Нина. -- Кофе был, да весь вышел. Со всего штаба к нам идут.
--- С большим удовольствием, -- галантно расшаркался начмед. ---С меня кофе и конфеты.
--- Вот мужик! -- не отрываясь от работы протянула Нина, когда Полонский танцующей походкой выпорхнул из кабинета. --- С нашими солдафонами разве сравнишь? Что начальник штаба, что замполит -- деревянные солдаты Урфин Джуса. А этот -- лапочка. Деликатный, воспитанный. Всегда, "здрасьте", "пожалуйста", а красавчик какой! Одно слово - Европа! Он недавно из ГДР приехал... Надежда, похоже, он на тебя глаз положил. Но смотри, не ведись. Дяденька глубоко женат, предупреждаю, -- уже серьезно добавила она. --- Если кто стукнет, могут уволить за аморалку. Чего думаешь Алка, как мышь под веником, в "секретке" сидит? Было дело... Оставили пока без последствий, но если что...
--- А кто стукнет?
--- Она и стукнет. Ей теперь реабилитироваться надо.
Наденька сделала удивленные глаза.
--- Делай выводы, -- продолжала инструктаж Нина. -- И бумаги завмеда спрячь в стол, если кто войдет. --- Ты ведь в курсе, бумаги на печать через Алку должны идти. Она обязана их регистрировать и только потом нам отдавать. Но армия есть армия. Сама видишь, машбюро, как проходной двор. И всем надо срочно.
--- У нас копирка подотчетная, а тут четыре экземпляра... Где взять?.
-- Не бери в голову. Копирку никто не просматривает. Сколько документов через нее напечатано, никому нет дела. Выбери из использованных почернее, и все.
--- А если Алла все же обнаружит? --- продолжала сомневаться Надя.
--- Дай-ка сюда, я быстро отшлепаю, а Казимир зарегистрирует, -- предложила Нина.
Наденька задумалась, переваривая информацию, а потом вновь затюкала по клавишам печатной машинки.
Все, как всегда
...Генерал Куликов был не в духе. На носу - учения, три месяца лагерей, а в полковом хозяйстве конь не валялся. Техника не готова, солярка застряла на железной дороге...
Голова ныла "со вчерашнего".
--- Мается, --- доложил дежурный офицер начальнику штаба. -- Поправить бы надо, товарищ полковник... Вы уж сами...
Начштаба был строг и прям, как телеграфный столб. Он научился не реагировать на выговоры "самого" и стойко держал оборону, когда тот с похмелья норовил запустить в него графином. Вот и в этот раз, войдя в кабинет и козырнув генералу, он прямиком направился к сейфу, достал оттуда бутылку коньяку, налил в фужер и поставил перед Куликовым. Генерал не реагировал. Он молча смотрел в пустоту, лицо его наливалось краской. Начштаба на всякий случай ретировался к двери и уже оттуда затянул:
---Товарищ генерал, надо!... Поправьте здоровье...Народ с докладами ждет...
Генерал вздохнул, залпом вылил в себя коньяк и понурился, опустив голову, в ожидании, когда огненная жидкость растечется по организму.
--- Лимончик? -
Генерал покачал головой.
Начальник штаба выскользнул из кабинета и перекрестился. Пронесло. За дверью было тихо. Через 15 минут к кабинету потянулись руководители отделов и служб. Из-за двери на весь коридор понеслось грозное "Если через месяц...бардак...под суд, всех до единого!"
День вошел в рабочую колею. " Зверь", вздохнул дежурный. Все, как всегда.
"Принимать" генерал начинал уже с утра. К вечеру начштаба и шофер Коля выводили командира под белые руки и везли сдавать теще.
Савва Петрович Куликов не всегда был "зверем". И пил не всегда. Вперед не вылезал, но и от других не отставал. Когда теща начинала пилить его за пьянку, он предъявлял ей железный аргумент: а как бы я Академию окончил, если бы только пил? Вы думаете мне генеральские погоны за красивые глаза дали? Теще крыть было нечем, -- что было, то было. Мотаясь с женой по гарнизонам, по самое некуда нахлебавшись армейской каши, Савва Куликов проявил невероятное для безродного лейтенантика упорство и, постепенно поднимаясь по служебной лестнице, дополз до академических высот. Спивались и сходили с дистанции другие, но только не он.
Чего стоило такое упорство, хорошо знала его верная жена, Лида. Звезды на погонах мужа были заработаны и ею тоже. Жаль, совместная генеральская жизнь продлилась недолго. Только обмыли звание, только примерил Саввушка новую папаху, только съездили в Болгарию на Золотые Пески, как пришла беда. Да такая, что мама не горюй. Надорвалась Лидуся в продуваемых ветром бараках и офицерских общагах, в вагончиках и палатках -- и такое было, когда строили военные городки в Средней Азии, -- и тихо ушла в госпитале, когда ее Саввушка был на учениях. Не простились даже... Ах, Лида, Лида!
--- И чего ты в нем нашла? --- удивлялись подружки. --- Тощий маленький татарчонок... Не жених, а недоразумение.
--- А мне другого не надо. Мне и такой хорош. Мал золотник, да дорог. Маленькие, они старательные. И никакой он не татарчонок. Русский. Чернявый только, так что с того? Зато чуб какой!
Чуб и в самом деле был у Саввы знатный. Ростом не вышел, это правда, едва дотягивал до 170 сантиметров. Но чуб... На зависть многим. Ну а рост... Да, не богатырский, однако для танкиста в самый раз. Со временем он доказал, как права была Лидуся, когда выбрала его. До генерала с ним дошла, куда до Саввушки другим! Погасла жизнь без нее, потеряла смысл. Потускнели генеральские звёзды на погодах, -- к чему они, если не с кем делить радость? Дети выросли и разъехались по дальним гарнизонам, им тоже выпал жребий офицерскую лямку тянуть. Сын -- танкистом на Дальнем Востоке, дочь -- на Памире, военным переводчиком. Остались они с тещей одинокими в огромной генеральской квартире. После смерти Лидочки она не съехала от зятя - надо же кому-то за ним ухаживать. Один он загнётся. Или охотницу за богатством, приведет. Все растащут. Заикнулась она как-то: верни детей под свое крыло, генерал ведь, тебя послушают. Савва Петрович цыкнул на нее -- не сметь фамилию позорить! Пусть честно служат, где Родина приказала.
Комсомолка, спортсменка, красавица
Машинистка Наденька была аховая, печатала со скоростью черепахи, но другую кадровики не нашли. На зарплату в 80 рублей опытные не шли. Не нашлось и желающих ехать на окраину города, где располагался полк. К тому же не всякая могла получить допуск к секретным документам, ведь машбюро --- это шлюз через который проходит вся секретная документация. Поэтому взяли девушку без опыта, зато с чистой анкетой, без родственников за границей, "комсомолку, спортсменку, красавицу". Она принесла с собой аромат французских духов"Фиджи" и банку индийского растворимого кофе со слонами.
Работу не бей лежачего в одном из НИИ она променяла на печатную машинку в войсковой части не случайно. Наденьке было 25 лет и она очень хотела замуж. В ее окружении стоящих женихов не было. А где они есть? В Армии, рассудила она. И, подумав над своей одинокой жизнью, пошла машинисткой в штаб полка.
Начмед Казимир Авенирович Полонский произвел на Наденьку ошеломляющее впечатление. Он был красив и статен. Наденька была рослой девушкой и оценивала мужчин еще и с позиции роста. С чистыми волосами и ногтями, пахнущий одеколоном, от которого кружилась голова, Полонский несомненно был очень хорош собой. Таких мужчин она видела только в кино.
... Нина, старшая машинистка, как-то спросила Наденьку:
--- Ты нашего генерала уже видела?
--- Издалека, -- рассеянно ответила девушка.--- Толком не разглядела.
-- А зря. Он еще очень ничего...И между прочим холостой. У него жена умерла...Наши офицерши ему все замену ищут, а он ни на кого смотреть не хочет.
Они с Ниной "дышали воздухом" сидя на лавочке после обеда возле конрольно-пропускного пункта. Нина держала в руках книгу. Она всегда читала в свободное время. Не имея высшего образования, как Наденька, Нина была начитана и проявляла интерес к искусству и литературе.
Увидев приближающегося Полонского, Наденька выпрямила спинку и поставила ножки одна за другую, как делают манекенщицы. Генерал интересовал ее постольку поскольку. Другое дело --- Полонский. Но он не подошел, --- озабоченно кивнул и исчез в штабных недрах.
--- Смотри. --- Нина перевернула страницу и протянула Наденьке. На ней была напечатана фотография симпатичного мужчины с грустными миндалевидными глазами и копной седеющих волнистых волос.
--- Симпатичный... А наш генерал еще и книги пишет?
--- Это не генерал, это писатель Юрий Нагибин. Они похожи один в один.
--- У него, кажется, жена, поэтесса, Бэлла Ахмадулина, -- вспомнила Наденька. -- Тоже ничего, хорошенькая.
--- Они, вроде, расстались, я читала, что Бэлла ему изменила.
--- Такому красавцу, разве так бывает? --- изумилась Наденька.
--- Бывает. Еще и не то бывает, --- хмыкнула Нина и потрепала Наденьку по руке. --- Овечка ты наша невинная.
Наденька вовсе не была невинной овечкой. Лет в 15, когда она еще не утратила интерес к чтению, ей в руки попалась книга "Мадам Бовари" Флобера. Из прочитанного она поняла одно: мужики хотят от женщин "этого самого". А когда получают желаемое, растворяются в тумане. А женщины страдают.
Свой досадный опыт любви она получила в библиотечном институте, когда поверила пылким заверениям инструктора клуба ДОСААФ Ромочки Булкина. Рассказы о самолетах, о небе, увлечение парашютным спортом кончились абортом. Инструктор переключился на другую парашютистку, а Наденька, лежа в больничной палате рядом с другими абортницами, зареклась: больше -- никому и никогда! То, что она пережила, оставило глубокий след в душе. На таких, как Наденька, "загульных", медики не тратили анастезию... Она была унижена и раздавлена.
Так кончились ее полеты во сне и наяву. Романтизм уступил место прагматизму: надо искать серьезного жениха, желательно партийного, которого можно конролировать и направлять. Пусть даже разведенного. Главное -- без алиментов. Но кто сказал, что постоянство -- отличительная черта девушек? Наденькина решимость вдребезги разбилась с появлением на ее горизонте Казимира Полонского. К сожалению, он женат. Но грядущие полевые учения, на которые обычно берут машинисток, обещали захватывающее приключение. Надя помнила слова Нины о строгости генерала к адюльтерам, но ведь мы всегда надеемся, что с ней этого не случится -- в части немало молодых неженатых офицеров. А Полонский, так, пусть себе хвост распускает.
(Продолжение следует).
Если вам интересно, понравилось, ставьте лайки, пишите комментарии и подписывайтесь на мой канал.