Всё началось с того, что вагон прогрелся. Лето, жара, кондиционер не справляется, воздух стоит — как в теплице. И в этой томной, влажной атмосфере что-то резко изменилось. Словно кто-то открыл банку селёдки, забытую в жару. Или — просто снял обувь.
Я сразу почувствовала. Не в том смысле, что чуть-чуть — а так, как будто кто-то прямо под носом раздавил тряпку, которой протирали ноги весь день. Невозможно было не заметить. Мой нос стал первой жертвой. Потом — глаза соседей.
Сначала никто ничего не говорил. Все надеялись, что это пройдёт. Вдруг мимолётно? Вдруг — только у меня глюк?
Но нет.
Это устойчиво, нагло, уверенно вползало в каждую щель, в каждый отсек, под каждую полку.
Повернулась девушка с третьей:
— Эй… кто-то… чувствует?
— Да, — сказал мужчина с нижней напротив. — У кого-то явно ноги устали.
— Это не ноги, — сказала я. — Это катастрофа.
Люди начали нюхать воздух. Кто-то попытался сделать вид, что всё нормально. Кто-то — натянул капюшон. Но через пару минут тишину прорезал голос:
— Простите, это случайно не ваши ботинки? — сказала пожилая женщина на верхней, указывая вниз.
Там, на нижней, сидел парень. Лет тридцать. В майке, в наушниках, в кроссовках… точнее — уже без них. Обе пары — стояли у прохода, носками наружу. Он сидел, вытянув ноги, и не спешил их засовывать обратно.
— А что? — снял наушник. — Мешаю?
— У вас пахнет, — сказала женщина.
— Где?
— Вокруг. Вообще. На весь вагон!
— Та ладно вам, выдумываете.
— Я вам что, винный критик? Я что, запахи придумываю?
Соседка с верхней полки подала голос:
— Молодой человек, ну серьёзно. Невозможно. Неужели нельзя было носки сменить?
— А вы в мои носки заглядывали?
— Мы все в них дышим сейчас!
Он фыркнул, натянул на себя один кроссовок:
— Нельзя тут, нельзя там. Дома будете командовать.
— Эй, как вам не стыдно? — врезалась в разговор женщина с первого купе. — Почему ваши ботинки воняют на весь вагон?
— Да нормальные у меня ботинки! Это у вас, наверное, нюх обострённый!
— А может, у вас порог стыда понижен?
— Может, у вас порог терпимости?
— Может, вы просто наденьте обувь, и мы разойдёмся?
Он вздохнул. Второй кроссовок — обратно. Шнурки — не завязал. Просто всунул ногу и уставился в потолок.
— Всем сразу легче стало? — спросил он с сарказмом.
— Да, — сказали сразу трое.
— Вот теперь и я почувствовал, — добавил мужчина у окна. — Спасибо, что надели.
— Пожалуйста, — буркнул парень. — А ещё спасибо, что теперь мне ноги парить.
— А нам — нос не жечь, — сказала я.
После этого в вагоне на пару часов воцарилась редкая вещь — тишина и нормальный воздух. Парень, правда, потом ещё раз пытался снять обувь, но, когда женщина на верхней снова хрипло закашлялась и буркнула: «Началось…», он плюнул и ушёл в тамбур.
А мы остались.
С ботинками. С жарой. С крепким желанием купить себе респиратор, если ещё раз поедем в плацкарте летом.