Маршрутка была почти пустая, когда я зашла. Утро, 9:15. То самое время, когда уже не час пик, но всё равно плотненько: студенты едут на вторую пару, офисные — кто опоздал, кто «дистанционно», пенсионеры — в поликлинику или просто «в центр».
Я заняла место в середине — у окна. Достала наушники, надела, включила плейлист, прислонилась лбом к стеклу. И вроде бы ничего не предвещало беды. Погода мерзкая, настроение — «лишь бы не раздражали». И, конечно же, раздражать начали.
На остановке «Садовая» зашёл мужчина, лет под сорок, плотный, с телефоном у уха. Он ещё не сел, но уже разговаривал. Причём не просто разговаривал, а орал, как будто его собеседник — в соседней области без связи:
— ДА Я Ж ТЕБЕ СКАЗАЛ! ПОДОЖДИ МЕНЯ У ВХОДА! У ВХОДА! — орал он, пробираясь между сиденьями. — НЕТ, НЕ В ЭТОМ ЗДАНИИ! В СЛЕДУЮЩЕМ!
Я вздохнула, погромче сделала музыку. Но не помогло. Его голос пробивал даже через битрейтовый щит моего плеера.
Он сел. Прямо позади меня. Телефон не выключил. Напротив него сидела женщина, судя по лицу — учительница, уставшая с рождения. Она вздрогнула. Пожилой мужчина напротив закрыл глаза — как бы «я уже сплю, не трогайте». А он всё продолжал:
— ТЫ ПОНЯЛ?! ЕСЛИ ОНИ ПРИДЁМ ПОЗЖЕ — ВСЁ, МЫ ПРОЛЕТЕЛИ!
Я развернулась.
— Простите, можно чуть потише? Вы очень громко говорите.
Он даже не взглянул.
— МИНУТУ! — гаркнул в телефон. Потом на меня: — Что?
— Вы очень громко говорите. Вас слышно на весь салон. Может, немного тише?
— Я не ору, я просто разговариваю. Связь такая. Вы не вмешивайтесь, если не хотите.
— Я не вмешиваюсь. Я прошу. Потому что слышу каждый ваш глагол. А не хочу.
Он фыркнул:
— Ну тогда включите себе музыку, если хотите тишины. Или не ездите в маршрутке.
— В маршрутке, как ни странно, все хотят ехать спокойно.
Он отвернулся, но не заткнулся. Напротив него мужчина с газетой опустил бумагу.
— Молодой человек, правда. Вы мешаете. Весь салон слушает ваш разговор.
— Да вы что, сговорились? Я что, тут единственный, у кого есть дела?
— Дела — это хорошо. Только не через крик. Вы же не на заводе.
— Мне вообще-то важный звонок. Если кто-то не выдерживает — пусть едет в такси.
— Или вы поедьте в такси, — сказала та самая женщина-учительница. — Мы вас не звали.
Он снова в телефон:
— ИГОРЬ, ПОДОЖДИ, ТУТ КАКИЕ-ТО… — тут он осёкся. Видимо, понял, что перегнул.
— Всё, всё, ладно, — буркнул. — Сейчас перезвоню.
И отключил. Минут на пять — тишина. Салон как будто выдохнул. Водитель взглянул в зеркало. Мужчина у окна поправил очки. Я снова включила музыку.
Но ровно через пять минут — вибрация. Он посмотрел на экран. И снова:
— АЛЛО! АГЕНТСТВО "АРМАДА"? ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Я развернулась:
— Вы серьёзно?
Он молча встал и вышел на следующей. Даже не дождавшись своей остановки.
Салон встретил это тишиной. Даже не облегчением — а усталостью. Потому что такие не разговаривают — они заполняют собой воздух. И тебе остаётся либо орать в ответ, либо — терпеть. А лучше — сразу вставать и просить:
«Можно потише?»
Потому что иногда эта фраза — единственное, что держит маршрутку от взрыва.