«Фантастическая Четвёрка: Первые Шаги», «Одни Из Нас», «Материалистка», «Эддингтон», «Мандалорец»… Эмоциональная глубина актёра на экране и его неугасаемый энтузиазм вне объективов кинокамер стремительно вознесли его на вершину списков желаний всех режиссёров и превратили в секс-символа в зрелом возрасте. Это весёлый, грустный, честный разговор со звездой, не похожей ни на одну другую.
Для друзей и семьи он Пепело, Пипи, Педдерс и Педс. Несколько лет назад, на съёмочной площадке, кто-то стал называть его Пепси, и ему это очень понравилось. Поклонники в интернете прозвали его «дэдди» или «зэдди», что означает привлекательного, стильного мужчину постарше, которого они могут представить доминирующим над ними так, что они совсем не возражают против этой мысли. В видео 2022 года для Vanity Fair, снятом в рамках серии «Детектор лжи», он с улыбкой отнёсся к этому прозвищу. «Дэдди – это состояние ума», – сказал он. «Я ваш дэдди». Он шутил, но его взгляд в камеру был настолько завораживающим, что некоторые зрители услышали только вторую часть этой фразы. Белла Рэмзи – его юная партнёрша по сериалу «Одни Из Нас», с самого начала не одобряла прозвище «дэдди»: «Я переживала за него. Мне хотелось его защитить от всей этой шутки о том, что он стал интернет-дэдди. Я думала: «Я не хочу, чтобы все называли тебя так и воспринимали только так. Ты гораздо больше, чем это». Рэмзи зовёт его Педж.
Для простоты я буду называть его Педро Паскалем.
За обедом в Лондоне Паскаль – настоящий рассказчик: он жестикулирует, говорит смешными голосами, любит ругаться, пить коктейли и с аппетитом уничтожать сырную тарелку. Он не относится к себе слишком серьёзно. В то же время он легко касается грустных, уязвимых, запутанных сторон жизни. У него что внутри, то и снаружи. Он легко плачет. Он громко смеётся.
Паскаль рассказывает мне о своих «годах отчаяния» – времени, когда он был начинающим актёром в Нью-Йорке и едва справлялся с болью от внезапной смерти своей любимой матери, Вероники, по ночам возвращаясь с очередной работы в ресторане или баре, откуда его пока ещё не уволили, в квартиру в Бруклине, за которую он не мог платить. Как бы ни была уныла его жизнь, его спасённая питбуль по кличке Гретта всегда с радостью встречала его у двери. Её силуэт выглядел достаточно внушительно, чтобы Паскаль мог выгуливать её в три часа ночи и без страха идти к банкомату Chase, чтобы положить туда скомканную пачку чаевых. «Эта собака спасла мне жизнь, – говорит Паскаль, просматривая альбом с фотографиями Гретты на телефоне. – Она дала мне то, ради чего можно возвращаться домой».
«В тридцать с лишним у меня уже должна была быть карьера, – говорит он. – После двадцати девяти без карьеры – это точно конец». Чувствуя полное отчаяние, Паскаль начал рассматривать другие профессии. Но всякий раз, когда он был готов бросить свою мечту, вмешивались друзья и семья. «Когда Педро говорил: «Я поступаю в медучилище» или «Буду преподавать в театре», все только и твердили: «Нет-нет-нет! Ты слишком хорош!» – рассказывает его старшая сестра Хавьера Бальмаседа, ныне продюсер Amazon Studios. – Он мечтал стать актёром с четырёх лет. Единственное, чего мы никогда бы не позволили Педро, — это сдаться».
Хавьера давала ему взаймы 40 долларов, чтобы он продержался до конца выходных, когда он заходил к ней в офис. Друзья покупали ему еду и водили в рестораны. Соседи помогали ухаживать за Греттой. Его близкая подруга Сара Полсон отдавала ему суточные со своих съёмок и разрешала пользоваться машиной своей сестры.
«По сути, все заботились обо мне, – говорит Паскаль. – Всё это время рядом со мной были ангелы».
Сегодня у Паскаля первый выходной за долгое время. На прошлой неделе он был в Токио на Star Wars Celebration, где продвигал фильм «Звёздные Войны: Мандалорец и Грогу», релиз которого запланирован на лето 2026 года. Недавно он закончил съёмки «Фантастической Четвёрки: Первые Шаги», а уже завтра утром приступает к работе над новым фильмом Marvel – «Мстители: Судный День». Помимо перезапуска «Фантастической Четвёрки», этим летом он появится ещё в двух фильмах, где раскроется с неожиданных сторон: в романтической драме Селин Сон «Материалистка», в котором он играет эталонного холостяка, а в фильме ужасов Ари Астера «Эддингтон» – мэра маленького городка. В день нашей встречи, интернет всё ещё захлёстывает скорбь фанатов «Одних Из Нас», переживающих за судьбу персонажа Паскаля – Джоэла, доброго, сломленного человека с самыми печальными глазами в мире.
Ванесса Кирби, играющая Сью Шторм в «Фантастической Четвёрке» – экранную партнёршу Рида Ричардса в исполнении Паскаля – говорит, что сила его обаяния в «огромной уязвимости»: «У него почти нет брони, он сразу показывает себя настоящего, и ты начинаешь ему доверять, потому что он раскрывается перед тобой очень смело». Спайк Джонс, снявший Паскаля в яркой рекламе Apple, где тот демонстрирует свои танцевальные навыки, делится собственной «универсальной теорией поля», объясняющей, почему так много людей почувствовали с ним связь – с актёром, который десятилетиями не мог найти работу: «Мне кажется, он – то, чего мы сейчас ищем в мужественности». Дело не только в том, каким суровым и живым он выглядит на экране. Это ещё и его ироничная игра с модой: чёрные шорты и алый Valentino на Met Gala в 2023 году, ботфорты Saint Laurent на премьере второго сезона «Одних Из Нас». Это его зажигательные танцы под Devo на концерте SNL50. И то, как он публично поддержал свою младшую сестру Люкс Паскаль, когда в 2021 году она совершила кaминг-aут как трaнсгендeрная женщина.
Насколько сильно влюблён в него мир? Ведущая Critics Choice Awards Челси Хэндлер назвала 2023 годом, «когда все поголовно захотели Педро Паскаля». В The New Yorker вышла карикатура с психотерапевтом, утешающим пациента: «Это совсем не странно – в последнее время многие говорят, что их вера в человечество полностью зависит от того, действительно ли Педро Паскаль такой хороший, каким кажется».
«Ну тогда, – говорит Рэмзи, – я спокойна за человечество».
Наша первая встреча с Паскалем происходит в лобби его шикарного отеля. Я протягиваю руку для рукопожатия, а он вместо этого обнимает меня. По дороге на улицу мы проходим мимо бара, и он предлагает сделать мне коктейль, а затем уводит меня к чёрному BMW, ожидающему у входа. «Малышка, я веду тебя на свидание!» – говорит он.
Паскаль чувствует себя по-настоящему счастливым, когда людям вокруг хорошо и комфортно. Благодаря его естественному теплу и любопытству, рядом с ним сразу возникает чувство безопасности. Ты благодарен, что находишься в его свете. Когда мы садимся в машину, Паскаль упоминает свою мать: ей было 24, когда она покончила с собой. Моей матери тоже не стало из-за самoубийства, когда мне было 18 – я не была уверена, стоит ли делиться этим фактом. Но Паскаль вдруг добавляет, что его мать получила степень доктора в Университете Тринити в Сан-Антонио – именно там я училась на первом курсе, когда умерла моя мать. Совпадение настолько невероятное, что я начинаю открываться. Паскаль тут же берёт меня за руку: «Хотим мы того или нет, но теперь мы связаны», – говорит он.
Мы садимся в палестинский ресторан в Ноттинг-Хилле. Паскаль говорит, что выбрал его, потому что в прошлый раз ему понравился уютный уголок и дневной свет, и он подумал, что нам будет приятно делить маленькие тарелки с едой. Но, учитывая, что он уже не раз высказывался в Instagram (данная социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) о происходящем в Газе, я подозреваю, что выбор места – это ещё и жест солидарности. Он снимает кожаную куртку и зелёный свитшот, оставаясь в простой белой футболке, и кладёт на стол очки в толстой оправе.
В апреле Паскалю исполнилось 50 – рубеж, которого он ждал с раздражением и тревогой. Он вспоминает фильм «Другая Женщина», который произвёл на него огромное впечатление, когда он был 13-летним уязвимым подростком. В этом фильме Джина Роулендс произносит мрачный монолог о том, каково это – оказаться в эмоциональной воронке, осознав, что тебе за пятьдесят.
«В сорок я чувствовал себя взрослым и сильным, – говорит Паскаль. – А пятьдесят – это уязвимость. Намного больше уязвимости». Даже когда ты на вершине мира? «Ещё больше. Что за глупость – столько внимания к пятидесятилетнему мужику! Это скрытый голос вещает, понимаешь, о чём я?».
И вот мы, два пятидесятилетних сироты, пьём текилу за обедом.
«Осмелюсь поднять тост… За пятьдесят», – говорю я, поднимая бокал.
Лицо Паскаля – открытое и полное участия. Он наклоняется через стол и весело чокается со мной: «Абсо-блин-лютно», – говорит он. И понеслась.
Ему было всего девять месяцев, когда его родители бежали из Чили, спасаясь от диктатуры генерала Аугусто Пиночета, и в итоге обосновались в Сан-Антонио. Мать Паскаля тогда была 22-летней политической беженкой с двумя детьми на руках, изучавшей детскую психологию. («Так что да, я стал своего рода подопытным кроликом», – говорит Паскаль). Когда няни не было, мать оставляла его в кинотеатре. Он вспоминает, как в семь лет был абсолютно счастлив, успевая посмотреть два с половиной сеанса «Полтергейста» до того, как мать приходила за ним. Дома он разыгрывал сцены, как его затягивает в шкаф, или скользил по кухонному полу. Хавьера Бальмаседа рассказывает: «Когда у нас дома появилось кабельное ТВ и проигрывалась заставка HBO, Педро носился по дому с криками: «Фильм начинается! Фильм начинается!».
Его любимое место – четвёртый ряд кинотеатра. Он вспоминает семейный вечер, когда они вместе смотрели «Цветы Лиловые Полей» Стивена Спилберга. Как обычно, он сел подальше от семьи – поближе к экрану. Но когда героиню Вупи Голдберг, Сили, разлучали с сестрой, он начал так громко рыдать, что мать была вынуждена вывести его из зала, чтобы он смог отдышаться. Остаток пятого класса он проходил, таская с собой роман Элис Уокер, как будто это была Библия.
Но даже если родители и замечали артистическую чувствительность сына, на их ожидания это не влияло. «Как типичные родители-иммигранты, они говорили: «Да-да-да, ладно, главное – поступи в хороший колледж», – смеётся Бальмаседа. Отец, врач-репродуктолог, был очень требовательным. «Надо было иметь отличные оценки, хорошие манеры, безупречный вкус – всегда».
Когда актёр учился в средней школе, семья переехала в обеспеченный и консервативный анклав округа Ориндж, Калифорния, где, по словам Паскаля, «все пальмы одной высоты». Он до сих пор не выносит возвращаться туда – это место ассоциируется с ужасами подросткового периода. Его травили «за то, что я был странным, чувствительным. За то, что жаждал внимания. За то, что любил кино, театр, искусство». Он вспоминает, что фильм «Гориллы В Тумане» стал для него спасением. Снова и снова он возвращался на сеансы, заново собираясь себя по кусочкам, наблюдая за игрой Сигурни Уивер и сказочным саундтреком Мориса Жарра.
Паскаль честно признаётся, что не уверен, выжил бы он, если бы мать не вытащила его из местной школы и не перевела в специализированное учебное заведение для творческих детей. Он получил права и ключи от её Вольво. С новой лучшей подругой Грейс они ездили в Лос-Анджелес и отплясывали на рейвах до изнеможения. Везде были запрещённые вещества. Он вспоминает, как в 16 лет принял ЛCД и позвонил матери – просто чтобы сказать, что не придёт ночевать. «И она тяжело вздыхает: «Ох...» Это было не в её духе. Я спрашиваю: «Чт-что случилось?», а она: «Да ничего… Просто я надеялась, что мы всей семьёй пойдём в кино». Меня так тянуло к этой материнской заботе, что я сказал: «Я еду!». Он поспешил домой и, абсолютно «под кайфом», немой и парализованный, сидел на заднем сиденье машины, пока они ехали смотреть фильм Джона Сэйлза «Город Надежды».
Паскаль переехал в Нью-Йорк, чтобы изучать актёрское мастерство в Нью-Йоркском университете, и сразу оказался в компании выпускников LaGuardia – школы сценических искусств, среди которых была и Сара Полсон. «Никто не был веселее него, – говорит актриса. – Но он был ещё и… грустным. У него внутри колодец боли, от которой он никогда не пытался спрятаться. Думаю, именно это делает его таким «прозрачным» актёром. Меня это притягивало в нём и тогда, когда мы были молоды, и притягивает до сих пор».
«Мне было очень тяжело в 18, 19, 20 лет, – рассказывает Паскаль. – Я ужасно страдал от бессонницы. Я читал Джеймса Болдуина, смотрел фильмы, типа, «Когда-то Были Воинами» и «Свадьбу Мюриэл». Я был открытой раной перед лицом реальности». Он замолкает, с размаху бьёт рукой по столу, стонет от боли и смеётся над собой. «Звучит до чертиков претенциозно, но мне казалось, что я стою на перекрёстке, впервые осознав, в каком несправедливом мире мы живём. Этот мир и его полное отсутствие равновесия невыносимы. Как вообще здесь жить?».
Когда мы только заказали еду, Паскаль сказал официанту, что старается не есть хлеб – ну, потому что он актёр. Ему до сих пор тяжело смириться с тем, что нельзя просто заказать ужин из Shake Shack в 10 вечера. Когда приносят тарелку с тёплой питой, он с усмешкой восклицает: «Эй! Вы прямо передо мной хлеб положили!». Берёт огромную вилку сыра Набульси. От сыра он не откажется. По ночам ему снится горгонзола. Паскаль задаёт мне вопросы: где я живу, что именно понравилось моему 16-летнему сыну в фильме «Грешники», который он сам обожает, что я сейчас читаю. Спрашивает о смерти моей матери.
Ему самому было 24, он жил в Лос-Анджелесе, когда раздался тот звонок. Он сразу же вылетел в Сантьяго. Его родители вернулись в Чили в 1995 году вместе с младшими детьми, Николасом и Люкс. После похорон опустошённый Паскаль вернулся в Лос-Анджелес. Впереди был пилотный сезон, но ему было невыносимо осознавать, что он когда-то вообще придавал значение роли в новом «Тёмном Ангеле». «Думаете, отказ может меня сломать? – говорит он. – Меня уже не сломать. Я и так сломан».
Через полгода после смерти матери Паскаль согласился приютить щенка – помочь другу. В первую же ночь собака запрыгнула к нему в кровать. Через тонкие стены он слышал, как соседи смотрят инди-фильм «Высокое Искусство». На экране героиня Элли Шиди в панике пытается помочь умирающей от передозировки девушке в исполнении Патриши Кларксон. Паскаль лежал рядом с тёплым тельцем и понял, что оставит эту собаку у себя и назовёт в честь вымышленной наркозависимой – так родилась Гретта.
Горе не находило себе места в Лос-Анджелесе с его хайвеями, пробками и бесконечными пригородами. Он вернулся в Нью-Йорк – туда, где после колледжа уже делал первые шаги в актёрской карьере. Но в этот раз удача изменила ему. Он жил в квартире на седьмом этаже без лифта в Ист-Виллидж. Каждый вечер выходил на пожарную лестницу, курил и смотрел, как между башнями-близнецами поднимается луна. После 11 сентября он переехал с Греттой в Ред-Хук. Про план Б – поступить в школу для медсестëр и медбратьев – он теперь говорит с иронией: «Я был бы ужасным медбратом. Избирательным, как официант. Влюблялся бы в одних пациентов и ненавидел других. Бедняга тот, кого я бы невзлюбил!».
Спасением стала LAByrinth Theater Company, где он начал писать и ставить спектакли. Он пробился в региональный театр – ездил в Орегон, Вашингтон, Бостон, Кейп-Код, Лоуэлл. А в 2013 году его «ангел-хранитель» Сара Полсон передала его кассету на прослушивание в «Игру Престолов» своей лучшей подруге, актрисе Амандe Пит, муж которой – Дэвид Бениофф – как раз был шоураннером сериала. И тогда звезда родилась. Харизматичный и поразительный Оберин Мартелл открыл ему путь к «Нарко», а оттуда – ко всем дальнейшим вершинам.
Любимая собака Гретта оставалась с ним до самого звёздного прорыва в «Игре Престолов» и тогда умерла от старости. «Я думаю о том, насколько я был беден, когда у меня была Гретта, – говорит он. – Думаю о тех двойных сменах, когда не мог найти никого, кто бы её выгулял, о том, как мы жили в этой дерьмовой квартире в Ред-Хуке… и о той буржуазной жизни, которую она бы вела со мной сейчас. И я скорблю. Я по-настоящему горюю». Он сдерживает рыдания, затем смеётся над собой, снова охваченный эмоциями: «Ты доводишь меня до слёз с самого начала, чёрт тебя подери! – говорит он, потрясая кулаком в шутливом гневе. – Не дай мне заказать третий коктейль».
Он настаивает, чтобы я взяла десерт, и предлагает пройтись по кварталу в поисках чего-нибудь сладкого. Но ему ещё ехать к Роберту Дауни-младшему – это 45 минут пути – на «домашку» с актёрами «Мстителей», а потом в его планах вечер в театре, и он внутренне нервничает, хотя старается этого не показывать. Он старается всем угодить. Работает над этим, как сам признаётся. Я говорю, что обойдусь без десерта, и предлагаю поехать с ним – чтобы закончить разговор. Он с облегчением соглашается.
Пока ждём счёт, говорим о реальности славы. Например, о том, как интернет в реальном времени обсуждает его заказ в кофейне, книги, которые он читает в отпуске и – поскольку, как выразилась Челси Хэндлер, «все хотят его» – почему он не говорит в прессе о личной жизни. «Меня всегда сбивает с толку, когда в статьях меня называют «закрытым человеком». Это же полная мне противоположность! – говорит Паскаль. – «В своей личной жизни я совсем не закрыт. Просто я знаю: личные отношения – это и так сложная штука, даже без гигантской линзы, обращённой на тебя со всех сторон». Что касается детей, Паскаль признаётся, что особо не мечтал об отцовстве – «разве что в одном специфическом смысле»: «Мне снились сны, где я веду детей в кино, как мои родители водили меня. Так что, наверное, я хочу короткий путь к интересному человеку, моему ребёнку, который будет ходить со мной смотреть то, что я сам хочу посмотреть».
В Instagram Паскаль не скрывает своих прогрессивных взглядов: он пишет о политике с ужасом и гневом, поддерживает проекты друзей и родственников, говорит о любви к своей семье – особенно к сестре Люкс. За неделю до нашей встречи Верховный суд Великобритании выпустил резонансное постановление, ограничившее легальное определение женщины биологическим полом. Джоан Роулинг, активно финансирующая анти-транс-кампании в Британии, опубликовала издевательский пост, празднуя эту новость. Паскаль, яростно защищающий Люкс, ответил в Instagram, назвав это «отвратительным поведением ЛУЗЕРА».
Некоторые попытались представить это как атаку мужчины на женщину. Но сестра Паскаля, Хавьера Бальмаседа, говорит: «Но это и есть отвратительное поведение лузера. И он сказал это как старший брат того, чьё существование подвергли сомнению». Когда ситуация разрослась в медиа, Паскаль почувствовал себя тем самым школьником, которого снова вызывают к директору за плохое поведение: «Я испугался и подумал: «А что я сделал?». Но волновало его больше другое: «Единственное, о чём я действительно переживал: «Я помогаю? Или я всё только порчу?». Чтобы реально что-то изменилось, чтобы люди были защищены, требуется предельная чёткость и достоинство. Я хочу защищать тех, кого люблю. Но дело ведь больше, чем просто в этом. Меня тошнит от травли».
В очередной попытке очернить его, некоторые защитники Роулинг вытащили вирусный клип с Comic-Con, где Паскаль берёт Кирби за руку, и назвали это «презумпцией в отношении женщин». Но сама Кирби говорит: «Мы оба жутко нервничали перед выходом к тысячам фанатов. Он хотел, чтобы я знала – мы в этом вместе. Для меня это был прекрасный жест, и я с радостью сжала его руку в ответ».
В фильме их герои женаты и ждут ребёнка. Паскаль пока не видел финальный монтаж, но говорит: «У меня начинает возникать ощущение радости, потому что, похоже, фильм отражает то, к чему мы вместе стремились: положить наши, блин, сердца на блюдо. А ты ведь никогда не знаешь, полюбят ли люди твоё сердце… или их вывернет от него». Вход в киновселенную Marvel не прошёл для него без тревог: «Никогда в жизни я не ощущал столько негатива по поводу кастинга. «Он слишком старый. Он не подходит. Пусть побреется». Но Паскаль находит утешение в новом друге по «Мстителям» – Роберте Дауни-младшем. «Он настолько щедрый и открытый, что с ним чувствуешь: можно бояться, можно быть голодным, можно быть неуверенным». А Дауни, в свою очередь, говорит: «То, как Паскаль медленно, но верно стал именем, которое знает весь мир, и сейчас – он в топе, – возвращает мне веру в нашу индустрию».
На выходе из ресторана я спрашиваю Паскаля, что будет на сегодняшнем «дне домашних заданий» у Мстителей.
«Очень хороший вопрос», – отвечает он уклончиво.
«Какие Мстители будут там?».
«Хороший вопрос».
«Так ты теперь тоже Мститель?».
«Я не знаю, я не знаю! – смеётся Паскаль. – Давай лучше снова поговорим про смерть и самоубийство, а не про Мстителей!».
В машине Паскаль вдруг замирает и указывает в окно: «Смотри, какое кладбище. Красота, правда?». Он сам не хочет быть похороненным – пусть просто выбросят в океан: «Корм для рыб, корм для рыб, корм для рыб». Но, признаёт он, «иногда кладбища бывают невероятно красивыми».
Так что да – мы снова говорим о смерти.
4 февраля 2023 года, в годовщину смерти матери, Паскаль впервые стал ведущим Saturday Night Live. Это был триумф. В своём монологе он едва сдерживал слёзы, вспоминая, как его родители с мужеством бежали из Чили, когда он был младенцем. Крис Мартин из Coldplay посвятил песню «Fix You» Педро и Веронике. Детский кумир Паскаля – Стивен Спилберг – наблюдал за шоу из-за кулис, а спустя месяц на «Оскаре» поздравил Паскаля с потрясающим выступлением. Сара Полсон, прилетевшая тем же утром, чтобы сыграть Мать в скетче, где Педро играл Дэдди, провела с ним на афтерпати всю ночь.
«Это была ночь, которую не хотелось заканчивать, – вспоминает Полсон. – Если бы в этот момент на меня навели камеру и медленно приблизили, вы бы увидели, как я смотрю, как начинается его жизнь. Он был настолько в моменте, он так кайфовал и понятия не имел, как всё идеально складывается. На фоне смерти его матери и этого карьерного взлёта, это было похоже на перерождение».
Паскаль плачет, вспоминая это: «Я чувствовал, что мама была рядом. И... и не знаю, что ещё сказать. Эта годовщина полностью преобразилась».
Он также заново «отвоевал» свой день рождения. Через два месяца после смерти матери он попытался отпраздновать 25-летие, но всё пошло наперекосяк. С тех пор он практически перестал отмечать этот день. Друзья уговаривали его «выйти в свет», но максимум, на что он соглашался, – это выпить мартини или покурить и сходить на «Как Приручить Дракона».
К 49 годам Паскаль начал ощущать, как тело сдаёт. Он повредил спину на съёмках «Гладиатора II». Потом, в доме отца в Чили, упал с лестницы и вывихнул плечо. Когда Хэндлер на Critics Choice назвала его «универсальным секс-символом», Паскаль вспоминает с кривой усмешкой: «Я был в слинге, с лишним весом, и когда камера переключилась на меня, я подумал, что сейчас ничего не может быть дальше от правды, чем это».
Когда он начал сниматься в «Материалистке», где его герой ухаживает за героиней Дакоты Джонсон, Паскаль уже не носил слинг, но всё ещё не мог делать отжимания или поднимать тяжести: «Это был момент, когда я чувствовал себя старым как никогда. И слабым как никогда. Это было страшно и ощущалось фальшиво – играть человека, за которым гоняется весь Манхэттен». Он заметно оживляется, когда я говорю, насколько обаятельно он смотрится в фильме: «Ты правда считаешь, что я там сексуален? Слава Богу!». Это была его первая попытка сыграть романтического героя, и ему интересно попробовать снова.
Только однажды, в 2003 году, он сыграл главную роль в театральной постановке Кеннета Лонергана «Lobby Hero» на Кейп-Коде. Он мечтает однажды «тащить» целый фильм, как Даниэл Калуя в «Прочь». «Но в моём возрасте… я спрашиваю себя: «А это вообще реально?» – он морщится. – Не могу поверить, насколько эйджистским получится это интервью, но… это и есть моя реальность».
Чтобы примириться с этим «сраным рубежом в 50 лет», он устроил себе настоящий праздник, сравнимый со свадьбой. 2 апреля – ужин для близких в любимом лондонском ресторане с отличным мартини. Все его братья-сëстры, отец. Люкс подготовила слайд-шоу – фото с друзьями, семьёй, даже с Греттой – под песню «Corazón de Melón». Он трижды пытается рассказать, насколько его растрогал этот подарок, не заплакав. «Я обычно не такой, клянусь Богом! – смеётся он. – Но когда ты чувствуешь, что тебя видят так, как в ту ночь – ты ощущаешь прикосновение к чему-то магическому».
Через пару дней праздник продолжился на легендарной лондонской площадке Stone Nest (бывший клуб Limelight). Паскаль пригласил Honey Dijon – диджейку, и икону моды с «Грэмми». Он был в чёрном пальто от 4sdesigns и футболке Protect the Dolls. Друзья носили его на плечах, семья танцевала, была школьная подруга Грейс, Сара Полсон и ребята из LaGuardia, друзья из колледжа, которые стали врачами, адвокатами, профессорами. Актёры из «Фантастической Четвёрки» и другие друзья-актёры. Полсон вспоминает: «Когда я огляделась, я подумала: «Когда-то мы были безумными подростками, носились по Нью-Йорку… а теперь Том Круз танцует на твоей вечеринке. Что вообще произошло с твоей жизнью?».
В машине по пути к Дауни Паскаль указывает на граффити «FAITH», набросанную на стене. Он морщит лицо в шутливом отвращении. Он агностик, почти атеист. И всё же. «Иногда я чувствую, что кто-то меня оберегает. Я ощущаю её присутствие вокруг. Всё, что сейчас со мной происходит, не случилось бы без неё».
В его матери – Марии Веронике Паскаль Урета – было что-то волшебное. Сын скучает по ней абсолютно. По её красоте. По запаху. По тому, как она смеялась над… пуканием. «Она не могла пройти мимо любого пука – своего или чужого – не начав хохотать до слёз, – вспоминает Паскаль. – Она считала это самым смешным и прекрасным явлением в мире». Но при этом она была «очень чувствительной, очень сложной, очень… недосягаемой», – добавляет он.
Мать изо всех сил пыталась понять сына. Она прочла «Убить Пересмешника», потому что знала, какое влияние эта книга оказала на Паскаля в начальной школе. Изучила пьесу «Для Цветных Девочек, Которые Думали О Самoубийствe…», после того как он увлёкся ею в старших классах. Позволила 17-летнему Педро прогулять школу, чтобы посмотреть допремьерную постановку «Ангелов В Америке». Когда он вернулся домой в слезах, потрясённый до глубины души, она купила себе билет, чтобы хоть немного почувствовать то же самое.
У Паскаля есть татуировка с подписью матери на внутренней стороне правого запястья. У меня – тату в память о моей матери, на левой. На прощание у дома Дауни мы на мгновение соприкасаемся этими ранами. Может быть, именно в этом и заключается суть кино, литературы, театра – дать нам прикоснуться друг к другу через нашу боль.
В канун Нового Года Паскаль написал желание на 2025 год: «Исцелиться. По-настоящему».
Когда я в следующий раз разговариваю с Паскалем, он всё ещё окрылён после вдохновляющих выходных в Рейкьявике, где встретился с канадской поэтессой Энн Карсон – их познакомил художественный руководитель театра The Shed в Нью-Йорке. По Zoom он говорит, что они на раннем этапе переговоров о совместной работе над её новой пьесой, в которой он может сыграть. Сцена долгое время поддерживала в нём мечту быть артистом; теперь он хочет вернуться к ней. Что касается следующего фильма – он пока не уверен.
Что касается его дома – Паскаль арендует скромный лофт в Лос-Анджелесе. Он как-то попробовал приобрести шикарный дом в Голливудских холмах, но соседи оказались ужасными, а клаустрофобная атмосфера района делала его одиноким и подавленным. Когда началась пандемия COVID, он стал просматривать Airbnb и нашёл объявление о сдаче домика во дворе у воды, где он сразу представил, как будет гулять, купит себе велосипед. Он не ожидал, что так влюбится в это воздушное, почти артистическое жилище, и в хозяев главного дома, которые стали ему как семья. Он живёт там уже пять лет, несмотря на то, что в ванной нет нормальной двери, а само жильё иногда напоминает кладовку – ведь он постоянно в разъездах.
Когда съёмки «Фантастической Четвёрки» в Лондоне завершились, Паскаль смог ненадолго вернуться в Лос-Анджелес. На его столе где-то стоит оформленный в рамку тот самый принт-карикатура из The New Yorker. Близкая подруга, чья мать владеет мастерской по оформлению, подарила ему эту вещь, и именно из-за её работы он решил сохранить этот подарок. Я спрашиваю, не напрягает ли его подпись под картинкой, ведь она полусерьёзно предполагает, что людям нужно, чтобы в жизни он был таким же милым, как и на экране. «Я просто был в восторге от того, что стал, блин, иллюстрацией в New Yorker! – смеясь, говорит он. – Я же 20 лет жил в Нью-Йорке! У меня есть инстинкт – не копать глубже, потому что тогда мне станет страшно».
Из всех ролей в теперь уже впечатляющей карьере брата Бальмаседа особо выделяет монолог, который она увидела в его исполнении, когда он учился во втором классе старшей школы. Это был текст, написанный самим Паскалем, – о велосипедной дорожке рядом с их домом в районе Корона-дель-Мар, откуда он мечтал уехать. На сцене он рассказывал, как сначала переходил этот узкий мостик пешком, потом осторожно переезжал его на велосипеде, затем – с одной рукой на руле, и, наконец, пересекал его, подняв обе руки вверх.
Автор оригинальной статьи: Карен Валби.
По материалам ресурса Vanity Fair.