Сентябрьский вечер застал меня за разбором старых фотографий. Нехитрое занятие — перебираю снимки, сортирую воспоминания, и вдруг пальцы замирают над выцветшим глянцем, где я стою на фоне темного леса с корзинкой в руках. И сразу накатило, словно волной: тот самый запах прелой листвы, тревожный шорох ветвей и ощущение, что между мной и лесом давно идет какая-то необъяснимая игра.
Многие не поверят, но я дважды исчезала в лесу, который знала как свои пять пальцев. Дважды он менялся, перекраивал свои тропы и не выпускал меня, словно решил что-то проверить. И дважды я возвращалась — не столько благодаря своей смекалке, сколько из-за тех, кто ждал меня по ту сторону древесного плена.
Первый раз это случилось в Зимницах — деревушке на краю Валдайского заповедника. Кто бывал в тех местах, знает: лес там совсем не такой, как в пригородных парках. Он первобытный, тягучий, с древними соснами и непроглядными чащами, где, кажется, даже время течет иначе. Наш домик стоял почти у самой опушки — засыпаешь под совиный крик, просыпаешься с первыми солнечными лучами, пробивающимися сквозь еловые ветви.
Была середина сентября, разгар бабьего лета. День выдался ясным, пронзительно-золотым, с той особой прозрачностью воздуха, когда дышится легко, а мысли текут неторопливо и свободно. Пообедав, я глянула на часы — начало третьего, солнце еще высоко, самое время пройтись за грибами перед скорым возвращением в город.
— Ненадолго, — сказала я сама себе, накидывая легкую куртку и проверяя телефон в кармане. — Часок — и обратно.
Вместо привычного маршрута почему-то решила пойти в противоположную сторону, через дорогу, где ельник стоял плотнее. Что толкнуло меня туда? Любопытство? Или, как сейчас думаю, чья-то невидимая рука подтолкнула к испытанию?
Взяла с собой только маленький кнопочный телефон, компас и палку для разгребания листвы. Ничего особенного — обычная прогулка, каких были десятки за лето. Первые полчаса блаженствовала: нашла несколько крепких подберезовиков, пару лисичек, вдыхала хвойный аромат и наслаждалась тишиной.
А потом что-то неуловимо изменилось. Я остановилась, огляделась и вдруг поняла, что не узнаю ничего вокруг. Те же деревья, тот же мох под ногами, но всё будто сместилось, перепуталось. Знакомый перелесок исчез, вместо него — густая чаща, которой тут точно не должно быть.
Сначала я не испугалась. Сверилась с компасом, определила направление к дому и уверенно двинулась вперед. Но компас будто издевался надо мной: я шла на север, а стрелка указывала, что иду на юг. Поворачивала — и снова юг. Словно магнитное поле вокруг искривилось, играя со мной в жестокую игру.
— Не может быть, — пробормотала я, пытаясь сохранить спокойствие. — Просто сбилась с пути.
Но с каждым шагом становилось все очевиднее: я не просто сбилась, я потерялась. По-настоящему. В лесу, где могла ориентироваться с закрытыми глазами. Солнце стремительно уходило за верхушки сосен, а вместе с ним таяла и моя уверенность.
Помню, как внезапно накатил первобытный страх — тот самый, когда сердце колотится где-то в горле, а в ушах звенит от напряжения. Вокруг деревья стояли плотной стеной, и все тропинки, казалось, вели в никуда. Я металась между ними, как зверь в западне.
— Господи, да что же это такое? — шептала я, чувствуя, как по спине бежит холодок. — Я же знаю этот лес!
Сумерки сгущались с пугающей быстротой. Включила фонарик слабый луч терялся в темноте. Пыталась выйти по мху, по наклону деревьев, по старым приметам — ничего не помогало. Лес словно играл со мной, менял декорации за моей спиной.
Тогда-то и накрыло осознание: что-то здесь не так. Что-то или кто-то не хочет меня отпускать. И внезапно в голове всплыли бабушкины истории о лешем — хозяине леса, который может водить путников кругами до изнеможения.
В отчаянии я достала телефон. Чудом сигнал был — слабый, едва уловимый, но был! Дрожащими пальцами набрала номер соседей — единств енных, кто оставался в деревне в это время года.
— Валентина Ивановна, — голос срывался, — я в лесу заблудилась. Не могу выйти, как будто всё переменилось...
— Не паникуй, девонька, — ее спокойный голос действовал как бальзам. — Сейчас Михалыч с Русланом выйдут на дорогу, будут кричать. Ты только не ходи никуда, стой на месте.
Я стояла, обхватив ствол березы, словно он был последней соломинкой в бушующем море. Вокруг шуршало, потрескивало, и мне казалось, что невидимые глаза наблюдают из-за каждого куста. Время растянулось — минуты превратились в часы.
И тут вспомнила еще одну бабушкину примету: если леший водит, нужно вывернуть одежду наизнанку. Не раздумывая, стянула куртку, вывернула и снова надела. Странно, но сразу стало легче дышать.
— Отпусти меня, — прошептала я в темноту. — Я ничего плохого не сделала.
И словно в ответ, где-то вдалеке раздался лай собаки. Сначала едва различимый, он становился все ближе и отчетливее. А потом я услышала и голоса — Михалыч звал меня, громко и настойчиво.
— Я здесь! — закричала так, что сорвала голос. — Здесь я!
Руслан нашел меня первым — огромная овчарка выскочила из темноты, как ангел-хранитель, радостно виляя хвостом. За ним с фонарем шел Михалыч — бородатый, в потертой куртке, с тревогой и облегчением на лице.
— Ну и напугала ты нас, — покачал он головой. — Как так умудрилась? Тут до дороги-то всего ничего.
Я ничего не ответила — просто смотрела, как наш путь, освещенный фонарем, неожиданно оказался прямым и коротким. Никаких оврагов, никаких непроходимых зарослей — обычный лесной участок, который я знала наизусть. Будто кто-то щелкнул пальцами, и морок рассеялся.
Дома, сидя с кружкой горячего чая, я никак не могла отогреться. Не от ночной прохлады — от пережитого страха. От ощущения, что на несколько часов попала в какое-то параллельное измерение, где даже привычные законы природы работали иначе.
Я бы, наверное, списала всё на случайность, на усталость или разыгравшееся воображение, если бы история не повторилась. Спустя два года, уже с мужем, мы снова приехали в те края — только теперь остановились в новом домике, ближе к Селигеру.
Стоял такой же сентябрь — золотой, пронизанный солнцем и прохладой. Муж весь день провел на рыбалке, а к вечеру вернулся с уловом, довольный и умиротворенный. Я сварила кашу, накрыла на стол, а потом выглянула в окно — лес после недавнего дождя стоял умытый, свежий, манящий.
— Пойду по грибы, — сказала я, натягивая сапоги. — На часок, не больше.
Муж что-то проворчал о надвигающихся сумерках, но спорить не стал. Наша собака Кнопа, лохматая дворняжка с умными глазами, радостно бросилась следом. С ней-то я точно не заблужусь, думала я. Наивная.
Лес встретил нас прохладой и влажным шелестом листвы. Грибы прятались среди мха, заставляя наклоняться и всматриваться в каждую ямку. Кнопа носилась впереди, обнюхивая все на своем пути. Идиллия, да и только.
А потом вдруг наступила странная тишина. Я огляделась — собаки нигде не было видно.
— Кнопа! — позвала я. — Кнопочка, ко мне!
Тишина. Только ветер шелестел в верхушках деревьев.
Я пошла вперед, продолжая звать собаку, и вдруг почувствовала это знакомое, пробирающее до костей ощущение: что-то не так. Вместо знакомой поляны впереди зиял овраг, которого здесь отродясь не было. Тропинка, по которой я только что шла, исчезла, словно ее стерли ластиком.
— Нет, — прошептала я, чувствуя, как холодеют пальцы. — Только не снова.
Но это было именно оно — то же самое наваждение. Лес изменился, перекроил себя, закружил меня в своем лабиринте. Я металась между деревьями, звала собаку, пыталась найти хоть какой-то ориентир — все напрасно.
Сумерки сгущались, а вместе с ними росла паника. В этот раз я хотя бы знала, что делать. Не раздумывая, сняла куртку, вывернула наизнанку, снова надела. Закрыла глаза и прошептала:
— Леший, отпусти, что тебе надо от меня?
И словно в ответ на мою мольбу, телефон в кармане завибрировал. Муж.
— Где ты? — его голос был встревоженным. — Кнопа прибежала одна, я волнуюсь!
— Я... я не знаю, — голос дрожал. — Кажется, заблудилась. Лес какой-то не такой...
— Не двигайся, — в его тоне появилась сталь. — Я иду с фонарем. Говори со мной, не клади трубку.
И я говорила — сбивчиво, путано, со слезами в голосе рассказывала, что происходит, как меняется все вокруг, как страшно стоять одной в сгущающейся темноте. А он слушал, не перебивая, только иногда спрашивал, вижу ли я какие-то приметные деревья или просветы.
Через двадцать минут, показавшиеся вечностью, я увидела мерцающий огонек фонаря. Он приближался, становился ярче, и вдруг из темноты вынырнула знакомая фигура — мой муж, запыхавшийся, с фонарем в одной руке и палкой в другой.
— Господи, как ты меня напугала, — он крепко обнял меня, и я разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
— Ты не поверишь, — всхлипывала я, — это снова случилось. Лес не отпускал меня.
Он не стал спорить или скептически хмыкать. Просто взял за руку и повел за собой. И снова случилось чудо — путь, который казался мне таким запутанным и непроходимым, вдруг оказался простым и коротким. Через десять минут мы уже вышли к дому, где на крыльце сидела Кнопа, встретившая нас радостным лаем.
Теперь, когда я перебираю фотографии и вспоминаю те истории, меня больше не бьет дрожь. Что-то изменилось во мне после тех встреч с лесным наваждением. Я стала внимательнее к приметам, осторожнее с природой, научилась слушать.
👍 Ставьте лайк, если дочитали.😍
💕 Подписывайтесь на канал, 👇чтобы читать увлекательные истории.