— Марина Петровна, вам документы на дом подписать нужно, — сказала соседка Галина Ивановна, протягивая мне конверт через забор. — Почтальон вчера принёс, а вас дома не было.
— Какие документы? — удивилась я, принимая письмо. — Мы ничего не оформляли.
— Не знаю, милая. Из Росреестра пришло.
Я открыла конверт прямо у калитки. Прочитала один раз, потом ещё. Буквы расплывались перед глазами.
— Галина Ивановна, а вы не знаете, когда это письмо пришло?
— Да дня три назад. А что случилось? Вы бледная такая.
— Ничего, ничего. Спасибо вам.
Я зашла в дом на ватных ногах. Села на кухне, разложила бумаги на столе. Читала медленно, по слогам. Не могла поверить.
Наш дом. Дом, который мы с Андреем строили десять лет. Дом, в котором выросли наши дети. Переоформлен на Веру Николаевну. На свекровь мою.
— Мама, ты чего такая странная? — спросила Катя, заходя на кухню. — Что за бумажки?
— Ничего, доченька. Обычные документы.
— А папа где?
— На работе.
— А бабушка Вера когда приезжает?
— Не знаю.
Катя посмотрела на меня внимательно, пожала плечами и ушла в свою комнату. А я сидела и думала: как такое могло произойти? Когда? И главное — зачем?
Андрей вернулся поздно. Устал, как всегда. Поужинал молча, пошёл в душ. Я ждала. Бумаги лежали на столе стопкой.
— Андрей, нам поговорить надо, — сказала я, когда он вышел из ванной.
— О чём?
— Садись.
Он сел напротив, зевнул.
— Слушай, может, завтра? Я очень устал.
— Нет. Сейчас.
Я положила перед ним документы.
— Объясни мне это.
Он взглянул на бумаги, и лицо его изменилось. Стало настороженным.
— Откуда это у тебя?
— Почта принесла. Соседка передала.
— Марин, я могу объяснить.
— Объясняй.
Он помолчал, потёр лицо руками.
— Помнишь, ты в больнице лежала? После операции?
— Помню. И что?
— У меня тогда проблемы были. С работой. Долги. Дом под арест могли наложить.
— Какие долги? Ты мне ничего не говорил.
— Не хотел расстраивать. Ты же болела.
— Продолжай.
— Мама предложила переоформить дом на неё. Временно. Чтобы кредиторы не добрались.
— Временно?
— Ну да. Пока всё не уладится.
— А почему я не подписывала документы?
— Ты же в реанимации была. Не до того было.
— Андрей, без моей подписи дом переоформить нельзя. Он на двоих записан.
Он замолчал. Смотрел в стол.
— Андрей, я спрашиваю: как дом переоформили без моей подписи?
— Марин, ну чего ты...
— Отвечай!
— Доверенность была.
— Какая доверенность?
— Ты сама подписывала. В больнице. Помнишь, я документы приносил? Ты говорила: подпишу всё, что надо.
Я вспомнила. Да, действительно. Лежала после операции, еле живая. Андрей пришёл с какими-то бумагами. Сказал: страховка, больничные, всякая ерунда. Я подписала, не читая.
— Значит, ты меня обманул?
— Не обманул. Защитил.
— От кого защитил?
— От кредиторов. От проблем.
— А сейчас что? Проблемы решились?
— В основном да.
— Тогда почему дом до сих пор на маме?
— Скоро переоформим обратно.
— Когда именно?
— Ну... когда окончательно всё закроется.
— Андрей, посмотри мне в глаза.
— Чего?
— Посмотри в глаза и скажи правду.
Он поднял голову. В глазах — вина и что-то ещё. Страх?
— Я правду говорю.
— Неправду. Если бы дело было в долгах, ты бы мне рассказал. А ты скрывал.
— Не хотел волновать.
— Не хотел волновать? Я узнаю случайно, что наш дом больше не наш, и ты говоришь — не хотел волновать?
— Марин, ну не кричи. Дети услышат.
— А пусть услышат! Пусть знают, какой у них отец!
— Какой?
— Обманщик.
Он встал из-за стола, прошёлся по кухне.
— Хорошо. Хочешь правду — получи правду.
— Слушаю.
— Мама сказала: раз уж дом на неё переписан, то пусть пока так и остаётся.
— Почему?
— Потому что она считает: я плохо семьёй распоряжаюсь. Деньги трачу не на то. Дом могу потерять.
— А ты что ответил?
— Согласился.
— Ты согласился отдать ей наш дом?
— Временно согласился.
— Андрей, ты понимаешь, что сказал? Ты отдал чужому человеку наш дом!
— Мама — не чужой человек.
— Для меня чужой! Для детей чужой!
— Она хочет как лучше.
— Для кого лучше? Для себя лучше!
Я встала, начала ходить по кухне. В голове всё перемешалось. Злость, обида, страх.
— Знаешь что, — сказала я, остановившись. — Позвони маме. Пусть приезжает.
— Зачем?
— Хочу с ней поговорить. Лично.
— Марин, не надо. Ты сейчас взвинченная.
— Позвони ей. Сейчас же.
— Сейчас поздно.
— Тогда завтра утром.
— Хорошо. Завтра.
Утром я проснулась с тяжёлой головой. Андрей уже ушёл на работу. Оставил записку: «Мама приедет в обед».
Дети собрались в школу. Катя спросила:
— Мам, вы с папой поссорились?
— Немножко.
— Из-за чего?
— Из-за взрослых дел.
— А помириться?
— Не знаю пока.
— А бабушка Вера точно приедет?
— Да.
— А зачем она приезжает?
— Поговорить надо.
Катя кивнула и убежала. А я осталась наедине со своими мыслями.
Вера Николаевна приехала в час дня. Как всегда, не постучалась — вошла сразу. Ключи у неё есть.
— Здравствуй, Марина, — сказала она, снимая пальто.
— Здравствуйте.
— Андрей сказал, ты расстроилась из-за документов.
— Расстроилась — мягко сказано.
— Проходи на кухню, поговорим.
Она прошла на кухню первая. Села за стол, как хозяйка. А я почувствовала себя гостьей в собственном доме.
— Чай будешь? — спросила свекровь.
— В своём доме сама чай наливать буду.
— Ну зачем так резко?
— А как надо? Радостно? Что мой дом теперь ваш?
— Наш дом, Марина. Наш.
— Чей наш?
— Семейный.
— Семья — это я, муж и дети. А вы где тут?
— Я — мать. И бабушка.
— Мать взрослого мужчины. Который должен сам решать, где жить.
Вера Николаевна налила себе чай, помешала сахар.
— Марина, ты не понимаешь ситуацию.
— Какую ситуацию?
— Андрей безответственный. Всегда был. Деньги тратит, не думая о последствиях.
— Это его деньги.
— И твои тоже. И детей. А он их проматывает.
— На что проматывает?
— На всякую ерунду. То машину купит дорогую, то в отпуск полетите. А потом долги.
— Так мы и живём. Зарабатываем и тратим.
— А если заболеет кто? Или работу потеряет? Что тогда?
— Тогда как-нибудь выкрутимся.
— А я не хочу, чтобы внуки на улице оказались.
— Мы не окажемся на улице.
— Можете оказаться. Поэтому дом лучше пусть на мне остается.
— А как же мы? Мы что, квартиранты теперь?
— Живите спокойно. Никто вас не выгоняет.
— А если вы решите выгнать?
— Не решу.
— А если умрёте? Кому дом достанется?
— Андрею.
— А мне?
— А ты Андрею не жена разве?
— Жена. Но не наследница.
Свекровь помолчала, допила чай.
— Марина, я понимаю, тебе неприятно. Но так надёжнее.
— Для кого надёжнее? Для вас.
— Для всех.
— Вера Николаевна, а если я не соглашусь?
— С чем не соглашусь?
— С тем, чтобы дом был на вас.
— А ты уже не можешь не согласиться. Документы подписаны.
— Обманом подписаны.
— Никого не обманывали. Сама подписала.
— Не зная, что подписываю.
— Это твои проблемы.
— Мои проблемы? Значит, если мой муж меня обманул, это мои проблемы?
— Марина, не надо драматизировать.
— Я не драматизирую. Я защищаю свои права.
— Какие права?
— Права на дом, который строила вместе с мужем.
— Дом стоит на моей земле.
— На какой вашей земле?
— Участок на меня оформлен. Давно. Ещё до вашей свадьбы.
Я замолчала. Участок действительно покупал Андрей на мамины деньги. И оформил на неё.
— Понимаешь теперь? — продолжила свекровь. — Земля моя, дом мой. Всё законно.
— А наши вложения? Наши деньги, потраченные на стройку?
— Какие деньги? Андрей тратил, а Андрей — мой сын.
— А моя зарплата? Я тоже вкладывала в дом.
— Докажи.
— Как докажи?
— Вот и я говорю — как.
В этот момент вошёл Андрей. Увидел нас, лица наши, и понял — разговор не заладился.
— Ну как? Договорились?
— Нет, — сказала я.
— Андрюша, твоя жена не хочет понимать, — пожаловалась мать.
— Понимать что?
— Что так будет лучше для всех.
— Марин, ну почему ты упираешься? — устало сказал муж.
— Потому что это мой дом тоже.
— Никто его у тебя не отнимает.
— Уже отняли.
— Ты живёшь в нём.
— Как жилец.
— Ну и что? Главное же, что живёшь.
— Андрей, а если мама решит продать дом?
— Не решит.
— А если решит?
— Тогда купим другой.
— На что купим?
— На деньги от продажи.
— А если она деньги себе оставит?
— Не оставит.
— Откуда знаешь?
— Она же мать.
— Твоя мать. А не моя.
Вера Николаевна встала из-за стола.
— Андрей, поговори с женой. Объясни ей. А я поеду.
— Мам, не уезжай. Мы же не договорили.
— Договорили. Всё ясно.
Она взяла сумку, пошла к выходу. На пороге обернулась:
— Марина, подумай хорошенько. Семью разрушать из-за бумажек — глупо.
— Я не разрушаю. Я защищаю.
— От кого защищаешь?
— От вас.
Дверь хлопнула. Мы остались вдвоём.
— Ну вот, — сказал Андрей. — Довольна?
— Нет. Не довольна.
— Чего ты добиваешься?
— Справедливости.
— Какой справедливости?
— Чтобы наш дом был нашим.
— Он и так наш.
— Формально — не наш.
— А формально что важно?
— Важно. Очень важно.
Андрей сел на стул, опустил голову.
— Марин, я устал от этих разборок.
— А я устала от обмана.
— Какого обмана?
— Ты меня обманул. Твоя мать меня обманула.
— Никто тебя не обманывал.
— Обманывали. И продолжаете обманывать.
— Хорошо. Что ты предлагаешь?
— Переоформить дом обратно. На нас двоих.
— А мама согласится?
— Это не её дело.
— Как не её дело? Дом на ней.
— Тогда пусть объяснит, почему не хочет переоформлять.
— Я же объяснил. Она боится, что я его потеряю.
— А если не потеряешь?
— Тогда переоформим.
— Когда?
— Когда она убедится.
— В чём убедится?
— Что я стал ответственнее.
— А на это сколько лет нужно?
— Не знаю.
— Значит, всю жизнь я буду жить в чужом доме.
— В нашем доме.
— В её доме.
Мы говорили ещё долго. До позднего вечера. Но к согласию не пришли. Андрей твердил одно: мама лучше знает. А я твердила своё: это наш дом.
На следующий день я позвонила знакомому юристу. Рассказала ситуацию.
— Сложно, — сказал он. — Если доверенность была правильно оформлена, отменить сделку трудно.
— А есть варианты?
— Можно попробовать доказать, что подпись ставилась под принуждением.
— Какое принуждение? Я сама подписала.
— Вот в этом и проблема.
— А что посоветуете?
— Договариваться. По-хорошему.
— А если не получается?
— Тогда готовиться к долгой борьбе.
Вечером я сказала Андрею:
— Завтра еду к твоей маме. Сама.
— Зачем?
— Договариваться.
— Она же сказала всё.
— Не всё. Я ещё не всё сказала.
— Марин, не надо. Ты её разозлишь.
— А мне терять нечего.
— Есть что терять. Семью можешь потерять.
— Какую семью? Ту, где муж жену обманывает?
— Я не хотел обманывать.
— Но обманул.
— Исправлю.
— Как исправишь?
— Поговорю с мамой.
— Говорил уже?
— Буду ещё говорить.
— А пока я поговорю сама.
— Марин, не надо.
— Надо.
И я поехала. К свекрови. Выяснять отношения. Защищать свой дом. Свою семью. Своё право на справедливость.
Понравилось?✅Ставьте лайк👍Подписывайтесь на канал✍️Благодарю!❤️