Ещё перед операцией ко мне подошла молодая хирург, девочка лет 28, и сообщила, что у меня обнаружено что-то на яичнике, может, метастаза, а может и просто киста. Я спросила, чем это мне грозит. "Просто больший объем операции, тогда вырежем и лимфатические узлы и сальник" -"успокоила" меня врач. Я опять принялась ревет и умолять не удалять мне ничего лишнего. "Нет, конечно, это и по закону запрещено.Если что-то удаляют, то это должно быть обосновано. В любом случае, это будем решать во время самой операции - вырежем и посмотрим, есть там что или нет"- таков был ответ хирурга.
Вообще, она мне сначала не понравилась, злая какая-то, хрупкая, с большими кистями рук с длинными сильными пальцами. Кто-то из родных мне сказал, что хирург, хороший хирург, должен быть злой, острый как нож. И пальцы у неё самые подходящие. Наперед скажу, она реально очень точно, четко работает, профессионал. Несмотря на свой юный возраст. 37 операций в неделю было в отделении, когда я лежала. Выполняли их только три хирурга. Опыта, видно, понабрались вдоволь.
Самое запредельное было, когда меня привезли в операционную. Прямо как Хирон, перевозчик мёртвых душ, милейшая медсестра остановилась у самого входа, перейдя на шепот, ойкнула, что серёжки я не сняла, сняла с меня их, заботливо завернула в бахилу и стала шептать, что положит ко мне в тумбочку. " Да выкиньте их- сказала я в совершенном отчаянии, - давай я их зашвырну сейчас куда-нибудь" . "Нет, ты что, они красивые, в больнице нельзя ничего оставлять, я в тумбочку тебе положу". Меня раздели, накинули на голое тело типа плаща и все земное покинуло меня вместе с коляской и медсестрой. Я реально чувствовала себя в преддверии жизни и смерти. Три огромных, с высочайшими черными потолками, переходящими один в другой операционных зала.Просто как в фантастическом фильме, чем-то ещё и подсвечены типа прожекторов. За мной вышла из этих залов необыкновенно красивая девушка с белыми волосами под колпаком и тоже типа плаще- накидки. Она сказала, как в фильмах:" Следуйте за мной" и пошла ровно и медленно. Я начала болтать, потому что была совершенно уверена, что происходит что-то очень страшное, как переход в другую жизнь:"У вас тааак тут интересно. Ну как в сказке. И вы, девушка, тоже как из сказки."
И тут я увидела черный стол, совершенно черный крест, на который мне предстояло лечь. "Ну да, будет тебе сейчас сказка - наверное, подумали вы"- упавшим голосом пробормотала я девушке. Та сдержанно улыбнулась. Ну просто какой-то ангел смерти... Или жизни...
Последнее, что я помню, я легла на этот стол, как бы даже решительно, умирая от страха внутри. Тут вышел из сводов залов какой-то парень, спросил: " Ну что, это последняя у вас на сегодня? " Девушка не ответила ему, вставляла катетер в Вену и молчала. Тут появилась весёлая моя анастезилог, тоже молодая девочка. Она радостно поздоровалась со мной, не к месту в такой торжественно-мрачной обстановке и стала говорить что-то :фенибут и т. д.
Всё. Я видела сон : моих собак в солнечном луче, они играли, и та, которую мы месяц назад взяли из приюта, все время подскакивала ко мне и пыталась лизнуть в лицо. Я проснулась и сладко потянулась на этом страшном кресте. Дышалось легко и спокойно. Руки были привязаны. Мягко вынув трубку из горла, анастезилог четко и громко мне сказала:" У вас все очень хорошо! Очень хорошо! Вы совершенно правильно и вовремя к нам обратились! Всё очень хорошо! "
Какая она молодец, эта анастезилог. Я сразу, как только пробудилось сознание, зарядилась на то, что " все хорошо". Я повторяю теперь эти её словам постоянно, и очень тепло от них.
Привезли меня в реанимацию и поставили в ряд огромного количества каталок.Мужчины, женщины - конца края не видно. Между ними ходит медсестра и кричит:"Дышите! Ты не дышишь! Раз- два, вдох выдох".Какой-то худенький мужчина в памперсах все пытался отцепиться от капельницы и бежать с каталки, его ловили и кричали:"Олег, Олег" и снова укладывали
Я поняла что дышать тяжело, живот разрезан как арбуз. Но я только улыбалась всем , вспоминая слова анастезиолога "У вас все очень хорошо! "
Нет у меня рака, думала я, и не было. Зря я операцию сделала.
Но стало необыкновенно легко. Во всем теле такая легкость. Уже потом я узнала, что матка, хоть и уменьшившаяся в последнее время, была 18 недель, половину беременности и я так жила с ней много лет, лет 12.
Потом сказали:"Увезите её в палату, пусть там дышит, она тут не дышит. Вот рвать будешь - плохо дышишь! "
В палате я первым делом написала дочери слова анастезиолога "У меня всё оч хорошо".
Продолжение следует