Почему первое крупное сражение русской армии в Семилетней войне оказалось вычеркнутым из народной памяти
30 августа 1757 года в небольшой восточнопрусской деревне Гросс-Егерсдорф произошло сражение, которое должно было стать триумфом русского оружия и началом славной военной кампании. Русская армия под командованием фельдмаршала Степана Федоровича Апраксина разгромила прусские войска маршала Ганса фон Левальда, открыв путь к дальнейшему наступлению в Восточной Пруссии. Однако эта блестящая победа, вместо того чтобы войти в анналы русской военной славы, оказалась практически забытой потомками.
Стратегическая обстановка накануне сражения
К лету 1757 года Семилетняя война уже полтора года сотрясала Европу. Россия, вступившая в конфликт в составе антипрусской коалиции вместе с Австрией и Францией, готовилась нанести решающий удар по владениям Фридриха II. Восточная Пруссия, отделенная от основных прусских территорий польскими землями, представлялась идеальной целью для русского наступления.
Русская армия численностью около 85 тысяч человек под командованием Апраксина к августу 1757 года достигла границ Восточной Пруссии. Навстречу им выступил прусский корпус маршала Левальда, насчитывавший около 30 тысяч солдат. Несмотря на значительное численное превосходство русских, прусский полководец решил дать генеральное сражение, рассчитывая на высокую выучку своих войск и традиционную прусскую военную дисциплину.
Ход сражения
Сражение началось утром 30 августа 1757 года. Прусские войска заняли выгодную позицию на возвышенности близ деревни Гросс-Егерсдорф, прикрывшись лесом и болотистой местностью. Левальд планировал измотать русские войска фланговыми атаками, а затем нанести решающий удар в центр.
Однако русские полководцы сумели перехватить инициативу. Апраксин организовал скоординированное наступление сразу по нескольким направлениям. Особенно отличились гренадерские полки под командованием генерала Петра Румянцева (будущего фельдмаршала и героя русско-турецких войн), которые сумели прорвать прусскую оборону на левом фланге.
Ключевым моментом сражения стала атака русской конницы во главе с генералом Демику. Кавалерийская лава смяла прусские позиции и принудила противника к беспорядочному отступлению. К вечеру прусская армия была полностью разгромлена: Левальд потерял убитыми и ранеными около 6 тысяч солдат, еще 1,5 тысячи попали в плен. Русские потери составили менее 3 тысяч человек.
Неожиданный поворот: отступление победителей
Казалось бы, после такой убедительной победы русская армия должна была развить успех и двинуться к Кенигсбергу. Путь в столицу Восточной Пруссии был открыт, прусские войска деморализованы и небоеспособны. Однако произошло невероятное: вместо наступления Апраксин приказал армии отступать к русской границе.
Этот загадочный поворот событий имел несколько причин. Во-первых, до фельдмаршала дошли слухи о тяжелой болезни императрицы Елизаветы Петровны. Апраксин опасался, что в случае смерти государыни к власти придет наследник Петр Федорович (будущий Петр III), известный своими прогерманскими симпатиями. В такой ситуации активные военные действия против Пруссии могли стать политически опасными для самого полководца.
Во-вторых, русская армия испытывала серьезные проблемы со снабжением. Длинные коммуникационные линии, растянувшиеся от русской границы до театра военных действий, не обеспечивали войска необходимым количеством продовольствия и боеприпасов. Апраксин справедливо опасался, что углубление в прусскую территорию может привести к логистическому коллапсу.
Политические последствия победы
Отступление после победы вызвало бурю негодования в Петербурге. Императрица Елизавета, оправившаяся от болезни, восприняла действия Апраксина как измену. Фельдмаршал был отозван в столицу, отдан под суд и вскоре умер в заключении при загадочных обстоятельствах.
Новым командующим была назначена группа генералов во главе с Виллимом Фермором, который получил приказ возобновить наступательные операции. Однако момент был упущен: пруссаки успели перегруппироваться и подтянуть подкрепления из основных районов страны.
Тень скандала
Главной причиной забвения стал скандал с отступлением Апраксина. Блестящая военная победа оказалась намертво связанной с позорным политическим поражением. В глазах современников триумф русского оружия был перечеркнут трусостью и, возможно, изменой главнокомандующего. Придворные историки предпочитали не акцентировать внимание на событии, которое могло вызвать неудобные вопросы о лояльности военачальников.
Семилетняя война подарила России несколько более впечатляющих военных успехов. Взятие Кенигсберга в 1758 году, разгром пруссаков при Цорндорфе, триумфальное вступление русских войск в Берлин в 1760 году – все эти события выглядели более значимыми и политически "чистыми". На их фоне Гросс-Егерсдорф с его двусмысленными последствиями терялся.
Смена политических приоритетов
Приход к власти Петра III в 1762 году кардинально изменил отношение России к Семилетней войне. Новый император, боготворивший Фридриха II, не просто заключил с Пруссией мир, но и вернул ей все завоеванные территории. В такой ситуации прославление русских побед над пруссаками стало политически неуместным.
Особенности русской военной памяти
Русская историческая традиция всегда отдавала предпочтение победам, которые венчались решительными политическими результатами. Полтава привела к гегемонии России в Балтийском регионе, Чесма и Кагул – к присоединению Крыма и выходу к Черному морю. Гросс-Егерсдорф, при всей своей тактической brilliance, не принес стратегических плодов, а потому не соответствовал критериям "великой победы".
Военно-историческое значение сражения
Несмотря на забвение в народной памяти, битва при Гросс-Егерсдорфе имела огромное значение для развития русского военного искусства. Это сражение продемонстрировало способность русской армии побеждать считавшихся непобедимыми пруссаков в открытом полевом бою.
Тактические новшества, примененные в этом сражении, позже легли в основу побед Румянцева и Суворова. Координация действий различных родов войск, гибкость в управлении войсками, умение использовать местность – все эти элементы русского военного искусства получили первую серьезную проверку именно под Гросс-Егерсдорфом.
Заключение
Сегодня, спустя почти три столетия, битва при Гросс-Егерсдорфе постепенно возвращается в поле зрения историков. Современные исследователи Семилетней войны все чаще обращают внимание на это сражение как на поворотный момент в развитии русского военного искусства.
Возможно, настало время воздать должное русским солдатам и офицерам, которые в августе 1757 года доказали всей Европе, что русская армия способна побеждать лучших противников. Их победа заслуживает того, чтобы занять достойное место в ряду славных страниц русской военной истории, даже если политические обстоятельства того времени сделали ее неудобной для официальной пропаганды