Так уж повелось! Приемный покой районной больницы жил своей собственной, монотонной жизнью. Скрип тележек, приглушенный гул голосов, запах лекарств и дезинфицирующих средств сплетались в унылый, однако привычный лейтмотив будней. Стены, выкрашенные в блеклый зеленый цвет, казались еще более серыми в предрассветном полумраке. За окнами, затянутыми мутными стеклами, едва проглядывало хмурое небо, предвещающее скорый дождь.
Аристарх Альбертович Заикин - главный врач, входил в свой кабинет с привычной уверенностью, которую тщательно культивировал на протяжении многих лет.
Заикин был озабочен своей репутацией, использовал все средства, чтобы внушать уважение и беспрекословное подчинение. День не задался. Едва заметная деталь – рукава его рубашки небрежно выглядывали из-под манжеток, не будучи аккуратно заправленными, нарушая больничный дресс-код. Он не заметил этого, поглощенный мыслями о предстоящем обходе и отчете, который нужно сдать в областное управление здравоохранения.
Молодая и дерзновенная медсестра Зинаида Липина стояла у окна, наблюдая за прохожими, спешащими по своим делам. Стройная, с короткой стрижкой и решительным взглядом Зинаида отличалась от большинства сотрудниц больницы – она не боялась высказывать свое мнение, даже если оно противоречило мнению начальства. Липина верила в справедливость и принципиальность.
Поток пациентов не иссякал, врачи и медсестры суетились, стараясь не выбиться из графика. Липина сосредоточилась на работе, внимательно записывая данные в истории болезни, успокаивая взволнованных пациентов, помогая врачам в проведении процедур.
Как только Аристарх Альбертович вошел в приемный покой для обхода, Зинаида приветливо кивнула ему. Взгляд задержался на его рукавах. Она не могла не заметить мелочь, противоречащую строгости и порядку, которые он столь тщательно поддерживал.
– Аристарх Альбертович, – тихо сказала она, стараясь не привлекать внимания окружающих, – вы понимаете, что своим видом подаете дурной пример? В больнице должны соблюдать строгий дресс-код.
Заикин, услышав ее слова, резко остановился, повернулся к Зинаиде, лицо исказила гримаса раздражения. Он не ожидал замечания от молодой медсестры. Аристарх привык к безоговорочному подчинению, к тому, что его мнение является истиной в последней инстанции.
– Что ты несешь? – резко выпалил он, голос прозвучал раскатом грома. – Смеешь указывать мне, что делать? Ты, молодая девица, решаешь, как должен выглядеть главный врач? Это неуважение к моей должности! Кем ты себя возомнила, осмелившись делать мне замечание?
Зинаида, несмотря на его бурную реакцию, не отступила. Аристарх Альбертович – человек властный и вспыльчивый, однако она не могла смолчать - дело принципа.
– Не хотела вас обидеть, – ответила она, стараясь говорить спокойно, – однако считаю, что…
– Не считай! – угрожающим тоном перебил ее Заикин. – Будешь выполнять мои распоряжения, а не высказывать свое мнение! Забыла, кто здесь главный, Липина? Напомнить, где твое место в этой больнице? Ты, молодая девица, должна учиться у старших, а не указывать им, как жить!
Присутствующие оцепенели, наблюдая за разворачивающейся сценой. Врачи и медсестры переглядывались, опасаясь вмешаться. Заикин не терпит возражений, любое неосторожное слово может обернуться против них.
Щеки Зинаиды покраснели. Она не ждала столь яростной реакции на резонное замечание, связанное с поддержанием порядка и дисциплины в стенах больницы. Медсестра совершила ошибку, задев гордость Заикина и его чувство собственного достоинства.
– Простите, – пробормотала она, смиренно опустив взгляд. – Не желала вас обидеть.
– Липина! Простить тебя? – усмехнулся Заикин. – Извинись перед сотрудниками приемного покоя за свое неуважительное поведение! Ты поставила под сомнение мой авторитет!
– Но… – попыталась возразить Зинаида.
Аристарх Альбертович не дал ей закончить.
– Никаких «но»! – свирепо рявкнул он. – Ты должна немедленно извиниться перед всеми! Иначе я буду вынужден применить к тебе дисциплинарное взыскание! Поняла?
Зинаида, чувствуя себя униженной и подавленной, неохотно обратилась к окружающим.
– Простите, коллеги, – дрожащим голосом принесла она свои извинения. – Не хотела обидеть. Сделала замечание, которое, видимо, оказалось неуместным.
Некоторые сотрудники кивнули в знак согласия, другие отводили взгляд, не желая привлекать к себе внимание. Заикин, наблюдая за сценой покаяния, испытывал удовлетворение, полагая, будто восстановил свой авторитет, показал всем, кто здесь главный. Тем не менее он терзался смутным беспокойством, осознав, что перегнул палку, был слишком жесток с медсестрой.
Заикин взглянул на Зинаиду, стоявшую опустив голову, ему стало жаль девушку.
– Я, – произнес он, опустив тон, – я… я был... мне. Мне не стоило на тебя повышать голос. Но и тебе не следовало делать неуместных замечаний.
Липина взглянула на него без злости или обиды. Опечалена и разочарована, но не сломлена.
Атмосфера в приемном покое постепенно начала разряжаться. Врачи и медсестры облегченно вздохнули, кризис миновал. Напряжение все еще висело в воздухе. Липина и Заикин избегали попадать в поле зрения друг друга.
Аристарх, чувствуя неловкость, немедля ни секунды поспешил удалиться в свой кабинет. Он закрыл дверь, прислонился к ней спиной, чувствуя, как сердце бешено колотится. Он не понимал сам себя. Почему он столь легко потерял контроль над собой?
Подойдя к окну, главврач посмотрел на улицу - шел дождь. Капли барабанили по стеклу, будто напоминая о его ошибке. Заикин вспомнил детство, отца - человека строгого и властного. Отец постоянно требовал от него безупречности, ругал за малейшую провинность. Внезапно его осенило - он сам сделался подобием своего отца. Стал тираном, подавляющим волю других людей.
Заикин отвернулся от окна, сел за свой стол, взял в руки отчет, который должен был сдать в областное управление здравоохранения, однако не смог сосредоточиться. Мысли заняла рефлексия, он не мог перестать думать о произошедшем, о Зинаиде, о ее искренности, доброте, порядочности, о ее смелости высказывать собственное мнение. Он признался себе - она права. Ему следует измениться, став лучше.
***
После «манжетного инцидента» Заикин старался держаться в стороне от Зинаиды. Нет, не из-за обиды, скорее из-за смущения. Собственная внезапная вспыльчивость казалась теперь неоправданной, даже глупой. Аристарх не мог отделаться от ощущения, что перегнул палку, унизил девушку. Но признаться в этом публично, просить прощения он не решался, подобного рода поступок требовал смирения, к которому Аристарх не привык.
Зинаида, подавленная и разочарованная, старалась не встречаться глазами с главным врачом. Она практически осязаемо ощущала его взгляд на себе, тяжелый и оценивающий. Внутри клокотала обида.
Вечером в больницу неотложка доставила нового пациента, без сознания. Тяжелый случай.
– Что у него? – осведомился Аристарх, подходя к каталке.
– Неизвестно, – ответил дежурный врач – усталый мужчина с красными глазами. – Потерял сознание на улице. Документов нет.
Пациент молодой, лет двадцати пяти. Одет в простую, поношенную одежду – джинсы и толстовку.
– Нельзя медлить. Соберите необходимые анализы, – распорядился Заикин. – Действуйте согласно протоколу, вы сами всё знаете…не тратим время на разговоры.
Врачи безотлагательно принялись за работу. Зинаида помогала проводить процедуры.
– Состояние не улучшается, – доложил дежурный врач через несколько часов. – Перепробовали все возможные методы - безрезультатно. В глубокой коме. Анализы отправили в лабораторию. Пока точного диагноза нет, только симптомы.
– Продолжайте! – воскликнул Аристарх. – Нельзя сдаваться. Мы должны выяснить, что с ним произошло, чтобы помочь, снимайте симптоматику, что поделать...
Встревоженный Заикин ходил по палате, нервно теребя воротник рубашки, он переживал. В лице, казалось, не осталось и кровинки, а глаза – полны тревоги.
– Откуда? Меня аж трясёт! – пробормотал он себе под нос. – Нужно срочно собраться.
Зинаида, наблюдая за ним, заметила, как нарастает беспокойство. Она не могла отделаться от ощущения, что этот пациент попал к ним не случайно. Наличествовала в нем некая странность.
Липина вновь бросила взгляд на лицо пациента. Присмотрелась внимательнее. И в эту минуту ее будто бы оглушило, ударило током. Она окаменела, не в силах пошевелиться.
– Нет-нет. Не может быть… – прошептала она себе под нос. – Парень напоминает…Нет…но он так похож на Аристарха Альбертовича…
Не веря собственной догадке и глазам, она присмотрелась ещё внимательнее. Да, черты лица немного другие, более мягкие, но это немудрено, он так молод, черты юношеские. Тем не менее форма носа, линия подбородка, цвет глаз – всем своим обликом он поразительно похож на главного врача.
– Бывает же такое, - подумала Зинаида. – Родственник?
Она отвернулась, пытаясь успокоиться.
– Просто совпадение, - решила она. - Случайное сходство. А сам Заикин заметил? Ничего не понимаю.
***
В течение следующих нескольких дней врачи боролись за жизнь пациента, к сожалению, состояние не улучшалось. Кома. Аристарх все больше нервничал. Он проводил в палате паренька все больше времени, наблюдая за ним, пытаясь понять, что стряслось.
Сомнения не отпускали Липину.
– Вы знаете, откуда тяжёлого привезли? – поинтересовалась она.
– Из районного наркологического диспансера, вроде бы его нашли в состоянии алкогольного опьянения на улице. Он был без сознания, его доставили в диспансер. Там его пытались привести в чувства. Состояние ухудшилось. Врачи, обнаружив, что парень впал в кому, перевели его в нашу больницу.
Зинаида почувствовала, как сердце забилось быстрее. Наркологический диспансер, опьянение? Странно.
Парень не давал ей покоя. Липина расспрашивала всех, кто мог что-либо знать о юной копии Заикина.
Липиной удалось выяснить, юношу зовут Глеб, недавно он переехал из другого города, работал на стройке недалеко от её дома, у него нет семьи. Никакой связи с Заикиным.
Любопытная Зинаида поговорила с врачом, который принимал его в наркологическом диспансере.
– Он был в ужасном состоянии. Без сознания, с сильными признаками алкогольного отравления.
– А что он говорил, когда приходил в себя? – поинтересовалась Зинаида.
– Ничего, – ответил врач. – Он ничего не помнил, не знал, кто он такой и откуда приехал. Неудивительно, в его состоянии всё забудешь, даже как дышать.
Зинаида почувствовала, как ее с головой накрыло волной тревоги.
Она вернулась в палату к пациенту, ещё раз внимательно вгляделась в его лицо. Липина разглядела в нем не только сходство с Аристархом Альбертовичем, но и нечто грустное и потерянное – его душу.
Зинаиде сделалось обидно за юношу, она вознамерилась рассказать Аристарху о своем открытии. Разумеется, мероприятие рискованное, однако она не могла молчать. Вдруг они родственники. Она не простит себе, если не прояснит ситуацию, несчастный парень совсем один в этом мире.
Зинаида решительно постучала в дверь кабинета главного врача.
– Войдите, – услышала она в ответ.
Заикин восседал за своим столом, погруженный в бумаги. Он поднял голову, когда Зинаида вошла в кабинет.
– Что вам нужно?
– Хотела с вами поговорить, – ответила Зинаида.
– О чем?
– О тяжелом пациенте.
Аристарх Альбертович нахмурился.
– Динамики нет…к сожалению.
– Не сочтите за дерзость, но…полагаю, вы должны знать, кто он такой, думаю, он - ваш родственник. Племянник? Сын?
Аристарх оцепенел, уронив маркер на стол. Лицо побледнело. Он смотрел на Зинаиду, как на сумасшедшую.
– Липина, вы ума лишились? У меня нет братьев и сестёр, следовательно племянникам взяться не от куда. Тем более, Липина, у меня нет сына.
– Неужели вы не заметили, он похож на вас. Очень похож.
Аристарх Альбертович молчал, пристально глядя на Зинаиду, не в силах вымолвить ни слова.
– Это трудно принять, наверное. Но вспомните, всякое бывает. Парня зовут Глеб, он из другого города. Вам может о чём-то говорить имя Глеб? Возможно, так звали отца одной из ваших девушек. Или это было любимое имя…
Аристарх Альбертович закрыл глаза - сердце разрывается на части, голова кружится. Он вспомнил свою молодость, роковую ошибку. Он бесчестно поступил с девушкой, обманул. Но имя Глеб никак не было связано с ней…
Заикин открыл глаза, полные слёз, взглянул на Зинаиду.
– Глебом звали моего деда, я его очень любил. Отец был строгим, требовательным, а дедушка обожал меня, принимал таким, какой я был – едва слышно произнёс Аристарх.
– Простите, хотела помочь.
– Ты полагаешь, что способна мне помочь?
– Нет, думаю, только вы сами можете помочь себе, если вы ошиблись…когда-то. Сейчас есть возможность всё исправить. Аристарх Альбертович, у парня никого нет, понимаете?
Заикин смотрел на Зинаиду, взгляд его смягчался с каждой секундой.
– Не знаю, имеет ли он ко мне какое-либо отношение, я не лгу.
Зинаида подошла к нему, положила руку ему на плечо.
– В любом случае, вам стоит быть рядом с ним. Пока…пока не подтвердится родство.
***
Чувство тревоги не отпускало главврача. Он не спал. Почти не ел.
Заикин откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Студенческие годы, бессонные ночи, полные надежд и мечтаний… и один короткий, но яркий роман.
– В молодости… – пробормотал он себе под нос, будто пробуждаясь от долгого сна, – у меня была интрижка, роман. С одной студенткой из другого города. Это было давно… очень давно. Вдруг она…
Он замолчал, не в силах продолжить. Воспоминания нахлынули с новой силой, вызывая болезненный укол прямо в сердце.
Аристарх Альбертович кивнул, не поднимая глаз.
– Я же не видел ее после окончания университета. Она уехала обратно… и я забыл о ней. Думал, просто мимолетное увлечение. Обещал к ней приехать, но…я её оставил, забыл, даже не вспоминал…Нужно провести экспертизу… ДНК, узнать правду.
Мысль о том, что его личная жизнь может навредить репутации, которую он так тщательно строил на протяжении многих лет, вызвала у него панику.
– Это слишком рискованно. О чём я? Рискованно – это жить во лжи. Правда всегда лучше, даже если она болезненна.
Он принял решение.
Экспертиза заняла несколько дней. Аристарх не мог сосредоточиться на работе, постоянно думая о Глебе, о последствиях.
Когда результаты экспертизы были готовы, он вызвал Зинаиду в свой кабинет, не мог осмелиться открыть конверт.
– Вот, – сказал он, протягивая ей конверт с результатами. – Посмотрите, я слишком взволнован.
Глаза Липиной расширились от удивления.
– Это… это невозможно, – прошептала она. – Родство подтверждается. Вы – отец этого пациента. Глеба! Он – ваш сын!
Заикин закрыл глаза. Это удар по его репутации, похлеще замечания о манжетах.
– Вам нужно быть рядом с ним, – робко протянула Зинаида. – Ему нужна ваша помощь.
– Не знаю, как…быть отцом, – пробормотал Аристарх. – Чем помочь.
– Научитесь, сердце подскажет…
Внезапно раздался сигнал монитора из палаты Глеба. Медсестра позвала на помощь. Аристарх и Зинаида спешно вошли в палату. Врачи суетились вокруг парня, пытаясь стабилизировать его состояние. Молодого человека удалось спасти.
Вечностью показались следующие несколько дней. На пороге кабинета Заикина появился дежурный врач.
– Вы просили сообщить. Тяжёлый пациент…он…- замялся доктор.
– Что? – в ужасе спросил Аристарх.
– Он выходит из комы. Наконец.
Аристарх бросился в палату к Глебу. Он лежал на кровати, подключенный к аппаратам жизнеобеспечения. Глаза закрыты, но дыхание - ровное. Через несколько часов Глеб открыл глаза. Он смотрел в потолок, не понимая, где находится.
– Где я? – осведомился он слабым голосом.
– В больнице, – ответила Зинаида. – Ты был в коме.
Глеб попытался сесть, но почувствовал слабость.
– Ты потерял сознание на улице. Тебя нашли и привезли в больницу.
Глеб посмотрел на нее, пытаясь вспомнить, что произошло. Тщетно. Пустота.
– Ничего не помню… не помню, кто я такой.
Аристарх, стоявший в дверях, не смог сдержаться.
– Глеб, – дрожащим голосом вымолвил он, подойдя к койке. – Я знаю, кто ты. Ты – мой сын.
Глеб посмотрел на незнакомца с недоумением:
– Что? Вы… мой отец? Нет, я припоминаю, я – Глеб…маму помню…она умерла…я приехал сюда, так? Правильно же? Я прав? Но отца я не помню…
Аристарх вздохнул и рассказал ему о своей «интрижке» в юности, о подлости, о том, как случайно узнал о его существовании. Горестный рассказ, полный раскаяния, Глеб выслушал, не перебив ни разу. Во взгляде господствовала боль…
Глеб молчал, глядя на Аристарха, пытаясь понять, как поступить.
– Мама повторяла…говорила, что прошлого не вернуть, – изрек он, наконец. – Надо жить дальше.
Аристарх со слезами на глазах облегченно вздохнул. Глеб его простит, он был убеждён:
– Я стану заботиться о тебе, сынок, буду рядом с тобой. Не оставлю. Прости меня. Я…не знал…
Глеб кивнул.
– Мама никогда не говорила о вас дурно. Гордая. Вы не знали. Мама решила, раз вы к ней не приехали, то не любили, навязываться не стала. А вы даже не поинтересовались…Знаете, вы мне противны…Покиньте меня. Немедленно.
– Умоляю. Дай мне шанс, мальчик!
– А вы? Вы дали шанс маме? Вы ей даже не написали, бросили молча…Вы её не отвергли. Хуже. Пренебрегли ею.
– Ты прав. Я малодушно поступил. Сынок, не будь таким, как я. Дай мне шанс…
Глеб отвернулся, едва сдерживая слёзы.
– Знай, жизнь меняется. Ты обрел отца, которого у тебя никогда не было. Чтобы ты не решил, ты – мой сын. Я всегда тебе рад.
***
В последующие недели Аристарх проводил все свободное время в палате Глеба. Он рассказывал о своей жизни, работе, о мечтах. Помогал ему восстанавливаться, поддерживал морально.
Зинаида приносила Глебу книги, журналы, цветы. Она делилась с ним новостями. Они подружились. Аристарх прилюдно попросил у Липиной прощения, больше его не волновала «репутация».
Когда Глеб почувствовал себя достаточно хорошо, Заикин помог ему восстановить документы. Глеб начал новую жизнь. Научился водить машину, стал самостоятельным, обрёл независимость. У него появилась мечта – стать врачом. Тем не менее с Аристархом он вёл себя сдержанно. Держал его на расстоянии.
В годовщину смерти мамы Глеба Аристарх предложил Глебу поехать на кладбище вместе:
– Я хочу попросить у мамы прощения, сынок, хотя бы так…Мне тяжко, Глеб.
Глеб согласился. Они поехали на кладбище, нашли могилу Ангелины – мамы Глеба. Сын стоял перед могилой матери, не в силах сдержать слез. Сердце разрывали боль, скорбь, тоска и сожаление.
Аристарх участливо положил руку на плечо сына.
– Прости, что не был рядом с тобой и Гелей, мне так жаль. Геля, милая, прости…
– Прошлого не вернуть, не исправить. Но мы можем изменить будущее. Так говорила мама.
Отец и сын поклялись, что впредь не допустят того, чтобы судьба их разъединила.