Они появились в редакции «Сибирского богатства» прямо с трассы, оставив за спиной трёхчасовой переезд от Тобольска до Тюмени - и вот уж поистине везение - умудрившись в середине рабочего дня припарковать машину возле Дома Печати. Минсалим Тимергазеев, представлять которого читателям нет, мне кажется, никакой необходимости, и его супруга Ирина Вишнякова - муза, поддержка, дизайнер семейной мастерской, организатор многочисленных выставок... И главное - самобытная художница, известная далеко за пределами области.
Пара и сама с удовольствием принимает гостей. У себя на тобольском подворье - в ООО «Мастерская Минсалим» и в созданном при ней Музее Истории кости. Есть там на что посмотреть, чему удивиться, чем восхититься. Там и вопросы у любопытствующих рождаются один за другим, и на любой из них готовы подробно ответить гостеприимные хозяева... Но по многочисленным делам - творческим и организационным - Минсалим и Ирина бывают в Тюмени значительно чаще, чем журналисты из областного центра выбираются на берега Иртыша. Поэтому мы решили не откладывать беседу, тем более что повод для неё уже не за горами...
Пользователь небесной сети
- Готовитесь к своему юбилею?
- А что, у меня юбилей? - глаза Мастера немножко с хитринкой, поэтому сразу не поймёшь, шутит он или говорит правду. - Да нет, я свои именины обычно не отмечаю. И к телефону в этот день не подхожу, иначе придётся с утра до вечера отвечать на звонки. И Ирину приучил - до неё тоже будет нелегко дозвониться. А вот друзья иногда приез- жают и ставят перед фактом. Например, в преддве рии моего 60-летия искусствовед Вера Субботина убедила меня провести в Тобольске персональную ретроспективную выставку «Вёрсты и птицы». А к 70-летию была выставка в областном центре, в му зее имени Словцова. Но тогда как раз началась пан- демия, и мы не смогли на ней побывать. Только в газете потом прочитали....
Ответ Минсалима меня не удивляет. Такие люди, как он, нередко далеки от суетного. Не оторваны от реалий нашего мира, нет... Просто они с легкостью создают собственные миры или погружаются в древние сказания, оживляя их, находя для этого убедительные образы. И поскольку им уютно и там, и здесь, появляется необходимость время от времени выставлять приоритеты. Мы же, заряжаясь рядом с ними энергией созидания, с удовольствием эту игру поддерживаем - так постепенно и жизнь, и сами их имена начинают обрастать легендами. Легендам в этом мощном творческом поле настолько комфортно, что они в нём приживаются, становятся частью биографии. Иногда их и от подлинных фактов отделить практически невозможно: готовясь к нашей встрече, в куче справочников я прочитала, что Минсалим Тимергазеев - сибирский татарин, уроженец деревни Красный Яр Ялуторовского района. Но почему в таком случае, когда смотришь на него, на ум приходит тайга и тундра, ветер и искрящийся в волосах снег, и северное солнце в полнебосвода, разбелённое ледяной взвесью? Да и косторезное искусство с сибирским мифологическим акцентом, которому он посвятил столько лет жизни, навевает те же мысли...
- Я и сам не знаю, где родился: в Якутии, в казахских степях, на островах в Японии - разные люди смотрят на меня и принимают за своего. Друзья-северяне пытаются доказать, что я чистокровный манси. Или ненец... С Красным Яром меня связывает только то, что местный мулла, увидев на улице голодного малыша, забрал его и увёз в Дом ребёнка. В памяти отложилось, что в этом доме говорили по-русски, но потом, видимо, посмотрев на внешность, меня решили направить в Тобольск, в татарский детский дом, где некоторое время пришлось мне молчать, потому что я не понимал окружающих.
В тобольском детском доме Минсалим воспитывался до семнадцати лет. Вспоминает, что фамилии сиротам давали разные - иногда нянечек, иногда воспитательниц. Многих называли по имени города - Тоболковы... Позже он попытается отыскать свои корни, и специалисты ему объяснят, что если бы род Тимергазеевых происходил из Красного Яра, то разбавился, пересёкся бы там с другими семьями. А поскольку сведений таких нет, значит, его родители прибыли из других мест - может, были сосланы, может, эвакуированы... И даже когда со временем Минсалима разыщет старшая сестра, её рассказ не добавит ему принципиальных знаний.
- Она до сих пор винится за то, что, оставшись без матери, вынуждена была вместе с братьями отрабатывать трудодни и не имела возможности за мной присматривать. Я был, оказывается, девятым ребёнком в семье! Мы посчитали и решили, что сестра старше меня на семнадцать лет. Живёт в Алматы, в Казахстане - я побывал у неё в гостях. Вырастила пятерых детей, всем помогла построить дома, у всех у них сегодня семьи.
Зато дальнейшие сведения, приведённые в энциклопедиях, не грешат против истины, успокаивает меня собеседник. Это значит, что была и изостудия при Тобольской фабрике художественных косторезных изделий, и курсы при Абрамцевском училище, и профессиональная работа с костью, и пять лет преподавания в городской детской художественной школе. И обширнейшая выставочная деятельность, благодаря которой по всему миру разошлась слава об удивительном тобольском косторезе. А ещё - основанная при Тобольском государственном историко-архитектурном музее-заповеднике художественно-промышленная артель, которой он дал своё имя. И поскольку это - документально подтверждённые факты, следующий вопрос задаю уже Ирине: как, на её взгляд, получилось, что в краях, богатых талантливыми художниками и резчиками, в статус живой легенды вышел именно мастер Минсалим?
- Я знаю немало художников с изумительными руками и развитой фантазией - они и придумывают, и делают что-то на высоком уровне, и совсем не случайно их работы находят своих поклонников. Но Минсалим не просто талантлив - он одарён! Ему дана удивительная способность - через него космические идеи воплощаются земную форму. Если пользоваться современными сравнениями, можно сказать, что он подключён к небесному интернету и оттуда скачивает образы. Глядя на его работы, Мы не можем не ощутить их глубокую архетипическую подоснову. Отмечая в нём эту способность - донести и объяснить, я бы хотела добавить, что он - определённо идеолог. Это заложено в нём природой. А ещё у него нет расщепленности, мешающей многим творческим личностям. За столом с чашкой чая, или убирающий во дворе снег лопатой, или за работой у себя в мастерской - это один и тот же человек, одинаково настроенный на восприятие окружающего мира.
С мнением Ирины трудно не согласиться: Минсалима Тимергазеева регулярно приглашают в жюри различных конкурсов, и думается, не только из-за перечня его почётных званий, но и искреннего, давно заслуженного в среде профессионалов признания и уважения. Когда речь заходит об оценке чужого творчества, на одно из первейших мест выходит эта самая способность - чувствовать, понимать, объяснять... «Горжусь доверием, которое оказывают мне мастера и руководители», - подчёркивает он, когда мы касаемся этой сферы. Супруги недавно побывали в Салехарде на фестивале «АрхиТекстура». Вернулись под глубоким впечатлением - не случайно, как только я позволила разговору уйти в русло, интересное самому Мастеру, он начал вспоминать эту поездку:
- В своё время мероприятие задумывалось как праздник деревянной парковой скульптуры и называлось оно «Легенды Севера», но в настоящее время перебрендировалось, превратившись в Экспериментальный фестиваль скульптурных инсталляций. В условиях современного города, стремящегося украсить и оживить растущие микрорайоны, это более востребованное направление, дающее художникам и дизайнерам массу возможностей себя проявить. Не случайно организаторы конкурса собрали на своих площадках мастеров, традиционно работающих с деревом, но готовых сочетать его с другими популярными материалами: стеклом, кирпичом, металлом, пластиком, даже цементом. За трудами многих из них я с восхищением наблюдаю долгие годы, наслаждаюсь энергией, которая там плещется! И вот сейчас, согласившись на эту поездку, насмотрелся, как создаётся нечто такое, что мне самому и в голову не могло прийти. Авторы из Якутии Роман Петров и Иван Румянцев, например, установили ярангу на металлических стойках. Это понятно: в их суровых условиях дом - место, где скрываются от непогоды, символ надёжности и прочности. Сверху залили её тончайшим слоем бетона, но не до конца. Глядя на их композицию, можно подумать, что покрытие оборвано ветрами, или, наоборот, начатое строительство пока не доведено до завершения. А внутри яранги разместились люди и олени из мягкого податливого дерева - понимаешь, что из священного, если знаком с северным эпосом. Только оленьи рога сварены из металла, потому что в легендах они золотые, серебряные или медные....
Ещё один пример: Роман и Ольга Гореленко из Нижнего Тагила на металлическом каркасе в форме яблока закрепили деревянные скамьи и в резанную из металлического листа композицию - несколько поколений семьи. А вокруг мелкими, но точными деталями, словно штрихами, показали их неразрывную связь с окружающим ямальским миром. Интересно, что название полуострова с одним и тем же смыслом прочитывается в русском и ненецком языках: «маленькая земля». И так можно было бы говорить о каждой конкурсной работе, потому что все они эту землю по-своему воспевали. И направление, куда двигаться фестивалю, связанному с созданием малых архитектурных форм, - от известных традиций к неведомому новаторству, состоявшийся конкурс показал нам очень ясно. С точки зрения дизайна и в плане материалов, которые можно пустить в дело.
Перекрёсток культур
- Кстати, о материалах... Минсалим, а вы как косторез с какими предпочитаете работать?
- С теми, которые лучше продаются, - опять в глазах моего собеседника заплясали весёлые огоньки, ни дать, ни взять, искорки таёжного костра. Ладно, принимается... Собственно, я, кажется, подозреваю, что один из его фаворитов - лосиный рог. Пластичный, не то чтобы уж очень дорогой, но обладающий несомненным благородством и порой самой своей формой подсказывающий мастеру неожиданные решения. И снова Ирина приходит на помощь, объясняет мне, что у косторезов такое бывает нередко: крутится в голове идея, но никак не может оформиться. А потом попадает в руки кусок материала, и вот уже мысль появилась, фантазия заработала, и ты отчётливо осознаёшь, как именно должно выглядеть новое творение. С фигурками шаманов, например, случалось нечто подобное...
«Усть-полуйские шаманы» - большая серия работ Мастера. Незавершённая, по сей день ему интересная... Он раз за разом к ней возвращается - дополняет, развивает... И чтобы читатель понял, о чём идёт речь, прошу собеседников сделать кое-какие пояснения.
- Попробуйте представить, что две тысячи лет назад, во времена Иисуса Христа, здесь, на Ямале, в месте, где река Полуй впадает в Обь, что-то происходило. Что именно - догадки, научные версии. Археологи обнаружили остатки культовых сооружений и мастерских, но не жилищ, так что, вероят но, люди туда съезжались в определённое время на какие-то важные события, а на какие именно - мнения учёных расходятся. И, что особенно примечательно, на этой самой территории было обнаружено невероятное количество всевозможных артефактов - берестяных, деревянных, костяных, металлических, глиняных. Первые важные находки появились в тридцатые годы двадцатого столетия, однако проводивший раскопки ленинградский учёный Василий Адрианов был арестован и расстрелян, и результаты его экспедиции не афишировались. Учёный мир заговорил об усть-полуйских сокровищах только спустя два десятилетия, когда работы возобновились. Чего там только ни находили: осколки посуды, украшения, оружие, элементы оленьей упряжи, фигурки людей и животных. Какая-то часть коллекции была передана в музей антропологии и этнографии РАН, но время шло, и постепенно ажиотаж начал стихать. Новый всплеск интереса к Усть-Полую мы наблюдаем уже в девяностые годы благодаря деятельности ямальской экспедиции под руководством светлой памяти Натальи Викторовны Фёдоровой, этнографа, археолога, заслуженного деятеля науки Ямала. Начинался поиск примерно в четырёх километрах от Салехарда, но по мере разрастания города переместился в его черту. Проводились даже некоторые параллели с Аркаимом, возникали идеи организовать здесь территорию для посещения туристов и паломников, но Наталья Викторовна с присущей ей твёрдостью настояла на чисто научном направлении деятельности. Учёные убеждены, что имеют дело с «перекрёстком культур», поскольку в древнем святилище сходились представители различных племён. Одной из уникальнейших находок Усть-Полуя считается костяная фигурка сидящего человека. Антропоморфные скульптуры, относящиеся к железному веку, для этих мест редкость, а тут ещё тончайшая работа с тщательной прорисовкой. Обнаружена она была в 2009 году: в это время мы с Ирой посещали зону работ ямальской экспедиции и одними из первых держали её в руках! Я тогда предположил, что живший на рубеже веков мастер пытался создать образ музыканта - Наталья Викторовна поощряла друзей высказывать версии... До сих пор не изменил своего мнения, учитывая характерную позу фигурки, но закрепилась другая трактовка. Учёные сошлись на том, что перед ними изображение усопшего в погребальных одеждах и маске. Усть-полуйские артефакты пополнили собрание Ямало-Ненецкого окружного музейно-выставочного комплекса им. И.С.Шемановского в Салехарде и однажды на Фестивале «Душа Севера» были представлены как отдельный выставочный раздел, включая привезённую из Санкт-Петербурга коллекцию Адрианова.
Выставка-ярмарка «Душа Севера» впервые состоялась в 2002 году при поддержке губернатора ЯНАО Юрия Неёлова и по инициативе известного ямальского костореза Сергея Лугинина, в то время руководившего работой окружного Дома ремёсел. Помогали в её реализации глава департамента культуры Ямала Владимир Гуща и директор МВК имени Шемановского Сергей Гришин. Девяностые годы довели косторезный промысел страны до состояния развала, и чтобы вернуть интерес к творчеству представителей разных его школ, была озвучена эта замечательная идея. Организаторы договорились обойтись без худсовета - каждый участник мог привозить и выставлять любые свои изделия. И всё же раскручивался проект сложно, вспоминает Минсалим. Мастера никак не могли поверить, что кормившее их ремесло вновь окажется на подъёме, но после нескольких встреч на фестивалях «Душа Севера» мнение стало меняться.
- Сегодня это событие традиционное и ожидаемое: фестиваль принимают различные северные города, а для участия в нём съезжаются десятки мастеров из знаменитых косторезных центров страны - от Мурманска до Магадана. Коллекция Дома ремёсел ЯНАО постоянно пополняется и может наглядно продемонстрировать, как этот промысел развивался в России на протяжении многих лет. И когда наряду с современными работами там были показаны изделия наших древних предшественников, помню, с каким вниманием, удивлением и восхищением рассматривали их посетители выставки. Настолько они характерные, настолько изящные - трудно поверить, что их вырезали примитивными инструментами, без привычных нам бормашин. А ещё мы понимали, что Усть-полуйские мастера по роду своей деятельности не могли быть профессиональными художниками - их время в здешних краях придёт ещё не скоро... Нет, это охотники и рыбаки создавали из камня, дерева или кости то, о чём размышляли или мечтали. Думаю, выставка артефактов повлияла тогда на многих моих коллег, дала научное обоснование некоторым волновавшим нас идеям, позволила вместе с учёными по-новому посмотреть на процесс творчества. Наконец, мы просто получили представление о том, как древние люди чувствовали форму и насколько были знакомы с анатомией.
У каждого своя лодка
- Значит, после знакомства с этими артефактами вы и начали создавать шаманскую серию?
- Нет, начало серии было положено раньше, но у меня есть фигурки шаманов в классической тобольской манере - беленькие и гладкие, а есть дикие, неполированные, тонированные. Живо напоминающие работы косторезов древности. Когда я увидел Усть-полуйские находки и сравнил с тем, что делаю сам, был, признаюсь, немало удивлен.
- Феномен заключается ещё и в том, что он практически не пользуется маркетинговыми приёмами, опираясь в творчестве на линию связи с предками. Не копирует ими созданное, но чувствует и перенимает их дух, - замечает Ирина. - Я обращала внимание, как эта связующая нить может быть у него перекручена и трансформирована, но она обязательно поднимает то древнее, что и сегодня сохраняется в человеке.
Слово за слово, мы заговорили о том, что Мастер не всегда доводит работы до полного завершения. Однажды начатые, они могут остаться на стадии эскиза, этюда и будут годами лежать на столе или верстаке, дожидаясь, пока случайно промелькнувшая идея вновь забеспокоит творца, и угасшее увлечение вспыхнет с новой силой. А потом вдруг попадаются на глаза его сыновьям или Ирине, и те, подметив в них определённую новизну, решаются взяться за доработку. Установить авторство такой вещи художникам и самим бывает непросто. Заказчики нередко спрашивают Минсалима: «Это ваша работа?». А он с лёгким сердцем отвечает: «Нет, не моя... Я только подал идею».
Слушая собеседников, постепенно начинаю понимать, какой силой в их трудах обладает и сама животворящая идея, и её связь с корнями, подпитка из глубинных истоков. Ирина называет такие совпадения «межкультурными перекрёстками», только не в том почти прямом смысле, какой мы вкладывали в понятие, говоря об Усть-полуйском археологическом феномене... Нет, этот перекрёсток менее очевиден, и дороги на него выводят ой какие непрямые... Вместе рассматриваем украшение, сделанное художницей несколько лет назад. Его центральная деталь - кошка-подвеска со спиралевидным орнаментом на груди. Ирина вспоминает, что образ явился к ней на уровне интуиции, и только сейчас стал открываться смысл, который, очевидно, мог быть в него вложен:
- Я искала материалы, связанные с приближающимся годом Змеи, и мне попались тексты, посвящённые Казымской Богине (Вут-Ими). Это обско-угорское божество, Дух-Хранитель обширных территорий в Войнова: Парящая бассейне реки Казым, гордая и своенравная женщина-воительница. Местные жители её почитают, и она считает нужным их защищать. Известно, что у неё несколько зооморфных образов, но особенно велика её сила, когда богиня превращается в чёрную кошку с белой грудкой. Этнографы пишут, что ханты считают её волосы змеями, высасывающими из людей болезни. Как я говорила, образ пришёл ко мне не совсем осознанно, но сейчас я понимаю, с чем ещё можно было бы его связать. Я родилась в Екатеринбурге. Жила в районе, равноудалённом от домика Павла Петровича Бажова и места, где он похоронен, - точно посередине. Знаю, что многие мистические персонажи его сказов перекликаются с хтоническими существами северного эпоса. Помните сказку «Серебряное копытце» и кошку Мурёнку, водившую дружбу с волшебным козликом? Наградив героев за доброту и бескорыстие, оба животных исчезли без следа. Согласно легендам, хранителями подземных богатств Урала считаются Земляная Кошка и Великий Полоз, живущий в глубинах недр. По описанию он в точности напоминает священного зверя манси - чувствуете, сколько в разных, казалось бы, эпосах переплетений и совпадений? Мы вот с вами сегодня вспоминаем Бажова, а не далее как вчера был официально установленный день его памяти... На тему таких межкультурных перекрестий можно, кажется, говорить бесконечно. Вы слышали о сихиртя - мифическом народце, который также именуют «белоглазой Чудью»? Согласно легендам, сихиртя ушли под землю, когда принадлежащую им территорию стали заселять предки сегодняшних ненцев. Считается, что ненецким шаманам они передали часть своих магических знаний, а поскольку сихиртя были ещё и искусными мастерами, некоторые историки доказывают их связь с Усть-полуйской культурой. Да, есть учёные, уверенные, что это не сказка, что такой народ действительно населял когда-то заполярную тундру... Но и это ещё не всё: путешествуя по Горному Алтаю, мы случайно услышали легенду о местных сихиртя - низкорослых людях, укрывшихся в пещерах, когда сюда «пришла берёза», то есть начались климатические изменения.
Усть-полуйские шаманы, естественно, не единственная тема, постоянно присутствующая в творчестве Минсалима. Ему интересны мифы тайги и тундры, у него есть серия «Медвежья» и серия, посвящённая ямальской Небесной кошке, - Ирина, кстати, тоже любит этот персонаж, согласно поверьям, научивший людей всему, что необходимо для жизни на Севере. Есть серия «Чаепитие». Есть посвящённые татарскому народу серии «Искер» и «Старики». И это только навскидку... Вглядываюсь в его работы и не могу сдержать улыбку - с таким тёплым, добрым юмором они выполнены. Мастер объясняет: «Был молодым - любил изображать стариков, а сегодня мои персонажи заметно молодеют. Вот малыш дразнит деда, зовёт его поиграть. А вот этот дедушка с коленок пытается дотянуться до чая, а внук стоит на его пятках, чтобы помочь сохранить равновесие - буквальное и условное.
Тема семьи для моего собеседника очень важна. Примечательно и как-то по-особому знаково, что его мастерская и Музей Истории кости располагаются на старинном Сибирском тракте по адресу, который когда-то принадлежал воспитавшему его детскому дому:
- Работаю в помещении, где была детдомовская прачечная: тут же у нас и багетная мастерская, и рекламно-производственная фирма, которую возглавляет супруга моего старшего сына Оксана, а сам Ярослав - директор всего этого комплекса. Средний сын Юрий чему только ни выучился - от косторезного искусства до сварочных работ - и всё у него получается. Младший, Сергей, работает с нами в мастерской. Интересуетесь, кто я в этом «холдинге»? Пишите, что пенсионер, - это будет близко к истине. Никогда не хотел становиться руководителем, хватает работы за верстаком и общественной нагрузки... Зато мне всегда было приятно ощущать себя кустарём. Книга, которую я надеюсь скоро закончить, тоже называется «Кустарь». Так вот и живём: заняты своим делом, пишем, придумываем легенды... Покажу вам ещё одну работу: человек стоит у воды и держит над головой лодку. Мне когда-то подумалось, что у каждого мужчины должна быть лодка. И родилась легенда: по утрам Старик выходит на берег реки и поднимает свою Лодку. Если поднял, возвращается к людям, не смог - ложится в Лодку-Судьбу, и течение несёт его в другую жизнь. Возраст и невзгоды догоняют нас, но мы упорно выходим на берег, и поднимаем лодки, и держим свою Лодку-Судьбу столько, сколько позволяет наш Дух... И тогда Вечные Птицы - Мысль и Воспоминание - не оставляют нас...
Прошло какое-то время, и мою легенду мне начали пересказывать люди, утверждая, что слышали её от своих дедушек и бабушек, представляете? Но я не стал спорить и не расстроился. Наоборот, обрадовался. Подумал: может, это всё те же перекрёстки? И мы интуитивно улавливаем знания, которые кто-то нам посылает?
Виктория ЕРМАКОВА