Семечки подсолнуха хрустели под зубами, когда я услышала знакомый звук машины на подъездной дорожке. Сердце ёкнуло — опять они. Тётя Лида с семейством нагрянула без предупреждения. В третий раз за месяц.
Я вытерла руки о фартук и вышла встречать незваных гостей. Тётя Лида уже командовала мужем, чтобы тот доставал сумки из багажника, а её сын Витька — здоровенный лоб под тридцать — тащил из машины ящик пива.
— Машенька! — затрещала тётя, обнимая меня липкими от пота руками. — Как дела, родная? Урожай-то как? Слышала, у тебя в этом году всё отлично уродилось!
Вот оно. Даже здороваться нормально не стала — сразу к делу. К моему урожаю.
— Здравствуй, тётя Лида, — выдавила я улыбку. — Проходите, располагайтесь.
Витька прошёл мимо, даже не поздоровавшись, сразу направился к малинникам. Я видела, как он начал срывать ягоды и отправлять в рот пригоршнями. Мои ягоды. Которые я поливала, подкармливала, от птиц защищала всё лето.
— Ты смотри, какая малина! — восхитилась тётя, заметив направление моего взгляда. — Витьке как раз витаминов не хватает. Да ты не жадничай, Маш, семья всё-таки.
Семья. Это словечко она произносила каждый раз, когда хотела что-то получить даром.
К вечеру картина стала ещё печальнее. Дядя Миша растоптал мою морковную грядку, пытаясь дотянуться до яблок. Витька объел половину смородины и теперь лежал на диване с банкой пива, смотрел телевизор на полную громкость. А тётя Лида уже составляла список того, что я должна им дать с собой.
— Картошечки мешочек, огурчиков солёных баночек пять, помидорчиков свежих ящичек, — бормотала она, что-то записывая в блокнот. — А малинки сколько можем взять? Витьке на варенье нужно, у него желудок слабый.
— Тётя Лида, — начала я осторожно, — может, в следующий раз предупреждайте, что приедете? А то я не готовлюсь...
— Что ты говоришь! — замахала она руками. — Какие церемонии между родственниками! Ты должна делиться, Маша. Это твой долг перед семьёй.
Долг. Должна. А кто им должен? Кто вставал в пять утра поливать грядки? Кто спину надорвал, таская мешки с удобрениями? Кто всё лето без выходных работал на этих шести сотках?
— Послушай, — попробовала я ещё раз, — я же не против поделиться, но вы приезжаете слишком часто. И ведёте себя... как дома.
Тётя Лида выпрямилась, глаза её сузились.
— Как дома? А разве это не дом? Разве мы не семья? — голос её становился всё выше. — Мы к тебе с любовью, а ты нас встречаешь упрёками!
Витька оторвался от телевизора:
— Мам, а что, малину ещё можно нарвать? А то мало набрал.
— Конечно, сынок, — тётя Лида ласково посмотрела на него, а потом повернулась ко мне. — Вот видишь? Парень витаминов просит, а ты жадничаешь.
Жадничаю. Я. Которая им каждый раз корзинами овощи отдаю.
Утром ситуация стала совсем невыносимой. Проснулась я от того, что тётя Лида громко разговаривала по телефону прямо под моими окнами.
— Да, Свет, представляешь, какие помидоры! Машка тут настоящий огород развела. Нам бы такую дачу... — она замолчала, увидев меня в окне. — Подожди, перезвоню.
За завтраком она вдруг выдала:
— Маш, а ты не думала дачу продать?
Я чуть не подавилась кофе:
— Что?
— Ну подумай сама, — тётя наклонилась ко мне доверительно, — тебе тут тяжело одной. Участок большой, дом старый. А деньги сейчас нужны всем. Витьке, например, квартиру покупать надо, он же жениться собирается.
— И что?
— А то, что если продашь, то сможешь ему помочь. Семья же. А сама снимешь что-нибудь поменьше, попроще.
Я молчала, переваривая услышанное. Они хотят, чтобы я продала дачу, которую покойный дедушка мне оставил, чтобы купить квартиру Витьке? Серьёзно?
— Тётя Лида, — медленно проговорила я, — это моя дача. Дедушкина дача. Я её продавать не собираюсь.
— Эх, Маша, — тётя покачала головой с видом человека, который имеет дело с капризным ребёнком. — Жадность — это плохо. Дедушка бы не одобрил.
Дедушка не одобрил бы? Дедушка, который каждый день с утра до ночи возился на этой земле? Который завещал её именно мне, потому что знал — я буду её любить так же, как любил он?
После завтрака они пошли "прогуляться" по огороду. Я смотрела из окна, как Витька рвёт яблоки прямо с ветки, кидает недозрелые на землю, выбирая только самые красивые. Как дядя Миша ломает мою новую опору для помидоров, потому что она мешает ему пройти. Как тётя Лида набивает пакеты укропом и петрушкой, приговаривая что-то о том, что "зелень всё равно пропадёт".
Пропадёт. Моя зелень пропадёт.
Что-то лопнуло внутри.
Я вышла из дома и пошла к ним.
— Всё, — сказала я громко. — Хватит.
Они обернулись. Тётя Лида всё ещё держала в руках мою петрушку.
— Что такое, Машенька? — сладким голосом спросила она.
— Вы мне больше не семья, — выпалила я. — И больше не дачники. Собирайтесь и уезжайте.
Повисла тишина. Только пчёлы жужжали в яблонях.
— Что ты сказала? — тётя Лида побледнела.
— Я сказала — уезжайте. Прямо сейчас. И больше не приезжайте без приглашения.
— Маша! — тётя голос повысила. — Ты что, с ума сошла? Мы же родственники!
— Родственники не ведут себя как варвары, — ответила я, удивляясь собственному спокойствию. — Родственники не требуют продать наследство, чтобы купить квартиру чужому парню. Родственники спрашивают разрешения, прежде чем брать чужое.
Витька наконец оторвался от яблок:
— Тётка, ты чего психуешь? Подумаешь, яблочко взял.
— Не яблочко, — я посмотрела на него внимательно. — А три ведра малины, полмешка яблок, всю мою раннюю морковь и ещё кучу всего. За три приезда.
— Ну и что? — он пожал плечами. — Тебе что, жалко?
— Жалко, — честно ответила я. — Очень жалко. Потому что я сажала это не для того, чтобы вы приезжали и брали без спроса.
Тётя Лида разразилась гневной тирадой:
— Да как ты смеешь! Мы к тебе с добром, а ты... ты эгоистка! Жадина! Дедушка в гробу переворачивается от твоих слов!
— Не смейте поминать дедушку! — крикнула я впервые за весь этот разговор. — Он завещал дачу мне, а не вам! И он никогда не позволял, чтобы кто-то топтал его грядки!
— Ты пожалеешь! — тётя Лида тряслась от возмущения. — Пожалеешь, что так с семьёй разговариваешь! Останешься одна, вот увидишь!
— Лучше одна, чем с такой семьёй, — тихо сказала я.
Они собирались полчаса. Тётя Лида демонстративно хлопала дверцами машины, дядя Миша что-то буркал себе под нос, а Витька на прощание ещё успел сорвать пару яблок.
Когда их машина скрылась за поворотом, я села на крыльцо и долго смотрела на свой огород. На помятые грядки, на обломанные ветки, на растоптанную траву.
А потом встала и пошла к соседям.
— Тётя Валя, — сказала я соседке через забор, — не хотите помидорчиков? Свеженьких, с грядки.
— Ой, Машенька, — обрадовалась она, — а ты уверена? Не жалко?
— Не жалко, — улыбнулась я и правда почувствовала, что не жалко. — Совсем не жалко.
Соседка Валя взяла помидоры и тут же принесла мне банку своего варенья. Сосед Николай Петрович помог донести яблоки до машины — он забирал их для своих внуков. А молодая пара из углового дома была так счастлива получить корзинку огурцов, что я сама заулыбалась.
К вечеру половина урожая была роздана соседям. И знаете что? Мне стало легко. Так легко, как не было уже давно.
Я поставила новый замок на калитку. Не из вредности — просто чтобы знать, кто и когда приходит в мой дом.
Теперь я сижу на веранде, пью чай с вареньем тёти Вали и смотрю на свой сад. Скоро осень, нужно будет готовить грядки к зиме, планировать посадки на следующий год.
Телефон молчит уже неделю. Наверное, тётя Лида всем родственникам рассказала, какая я стала плохая. Пусть рассказывает. Зато я наконец поняла разницу между семьёй и теми, кто просто носит твою фамилию.
А дедушка... Дедушка, я думаю, был бы мной горд. Он всегда говорил: "Земля любит тех, кто её уважает, а не тех, кто только берёт".
Правда, иногда, глядя на пустую дорожку, я думаю — а вдруг они вернутся? Вдруг поймут, передумают, попросят прощения?
Не знаю. Время покажет. А пока что у меня есть мой сад, мои соседи и моё спокойствие. И это, пожалуй, дороже любых родственных связей.
Для подписчиков
Расскажите в комментариях: приходилось ли вам ставить границы с родственниками? Как вы справлялись с чувством вины после таких решений? Поделитесь своими историями — иногда так важно знать, что ты не один с такими проблемами.
Примечание: Все события и персонажи художественные. Любые совпадения случайны.