Вы когда-нибудь хотели поучаствовать в научной экспедиции? Посетить далёкую экзотическую страну, пожить среди местных, изучая их культуру и обычаи, язык и общественное устройство? Если желание когда-либо возникало, а воплотить его в жизнь пока не удавалось, мы предлагаем Вам перенестись в солнечную Камбоджу и на материалах осеннеей экспедиции познакомиться с бытом исследователя и трудностями, возникающими в «поле».
Перед тем, как поделиться впечатлениями о проведённом месяце в поле, стоит уточнить некоторые технические моменты. Экспедиция проходила с 02.11.2024 по 30.11.2024 в провинции Ратанакири на севере Камбоджи. В полевой работе принимали участие 5 человек: старший преподаватель НИУ ВШЭ И. В. Самарина, директор ИЛИ РАН С. Ю. Дмитренко, ведущий научный сотрудник МАЭ РАН М. В. Станюкович, преподавтель кхмерского языка в СПБГУ А. А. Лукина и я. Также к работе привлекался кхмер-проводник Саат. Он предоставил нам жильё и помогал при коммуникации с местными жителями.
В ходе экспедиции были проведены интервью с представителями малочисленных народов Камбоджи: тампуаны, джараи, крынги, катьоки, прэу и чамы из деревень в окрестностях Банлунга (административного центра провинции). Перед нами стояли несколько задач, как лингвистических, так и этнографических: записать и расшифровать фольклорные тексты, описать традиционные погребальные обряды и их культурное значение, исследовать традиционные способы охоты и собрать словарные списки по нескольким местным языкам для последующей обработки и систематизации.
Экспедиция началась задолго до выезда в поле. Возможная поездка в Камбоджу обсуждалась, ещё когда я учился на первом курсе. В тот момент наш академический руководитель Ирина Владимировна только вернулась из другой экспедиции. Она показывала нам фотографии и рассказывала про этот опыт, в конце спросив, нет ли в группе желающих тоже поехать, если появится возможность. Конечно, вдохновлённый шансом увидеть экзотическую страну, я согласился. Однако возможность долго не появлялась: то потенциальные участники заняты, то нет грантов для покрытия всех расходов. Наконец, в начале 2024 г. было решено ехать в ноябре на деньги, оставшиеся с прошлых экспедиций, потому что финансирование получить не удалось. И снова мы столкнулись с проблемами: Сергей Юрьевич, как директор института РАН, не мог выехать из России. Его просто не выпускали. В итоге, с помощью коллег из посольства в Камбодже удалось договориться, и в октябре (за месяц до начала экспедиции) я узнал точную дату поездки.
Повезло, что в провинции Раттанакири на октябрь-ноябрь приходится конец сезона дождей, поэтому удобные билеты удалось взять за хорошие деньги, правда, пожертвовав комфортом. Так как у нас нет прямого авиасообщения с Камбоджей, пришлось брать билеты с пересадками через Китай и Таиланд. По этой причине суммарное время в дороге составило 3 дня, и ещё день мы потратили, чтобы добраться от места встречи в Сиемреапе (культурный центр Камбоджи, рядом с этим городом находится главный символ страны Ангкор-Ват) до провинции Раттанакири, где проходила экспедиция.
Откровенно говоря, Камбоджа не внушала мне доверия. Зато как я удивился, когда только вышел из самолёта. Новый аэропорт, украшенный национальными элементами, высокий для азиатской страны уровень сервиса в туристическом городе, дешёвое комфортное такси и доброжелательные люди. Могу сказать, что в Камбодже я чувствую себя комфортнее, чем в Таиланде (при том, что обожаю эту страну и готов сюда возврашаться при любой возможности), особенно в столице.
Я, конечно, до сих влюблён в Бангкок за его контрастность, комфортность и аутентичность, однако Пномпень очень впечатлил меня. В моем представлении бедный малоэтажный город оказался современным мегаполисом развивающейся страны с небоскрёбами, торговыми центрами, парками и активной ночной жизнью. При этом Пномпень ещё более контрастен, чем Таиланд, так как в Камбодже ситуация с распределением доходов ощущается более резко. Средний класс тут практически не представлен, люди в основном либо очень бедные, либо очень богатые. Отсюда и контрастность, которая делает город похожим на лофт-проект с обшарпанными стенами колониальных домиков, переживших вьетнамские бомбёжки, и выхоленной дизайнерской мебелью в лице новых элитных небоскрёбов.
В провинции дела обстоят по-другому. Контраст ощущается меньше, так как уровень дохода здесь у людей схожий, все они, в основном, живут скромно. Так и наш проводник – человек из простой семьи, рано бросил школу из-за смерти матери и взял на себя обязанности по содержанию семьи. Сейчас он владеет своим гостевым домом и зарабатывает в основном за счёт редких туристов (страна ещё полностью не восстановилась от ковида). Но ещё 10 лет назад, когда Сергей Юрьевич в поисках места для предстоящих экспедиции встретил его, наш проводник работал мото-таксистом, почти ничего не имея.
Малочисленные народы живут не лучше, хотя получают государственную поддержку и имеют определённые льготы. У некоторых особо зажиточных людей есть возможность обратиться за платной медицинской помощью, но таких, конечно, не много. Объехав больше 10 деревень в провинции, я видел в основном бедных людей, у которых не хватало денег купить даже базовые лекарства.
Но за такое большое количество выездов мне удалось не только познакомиться с социальной изнанкой жизни в Камбодже, но и с головой окунуться в местную культуру. Я узнал много нового про традиционную охоту разных народов, познакомился с фольклором и даже побывал не местном лесном кладбище
К сожалению, у меня не получилось принять участия во всех мероприятиях экспедиции, да и это было бы невозможно. Когда другие члены экспедиции отправлялись на несколько дней в дальнюю деревню, мы оставались вдвоём с Марией Владимировной и сами старались выбраться в какое-то новое место или занять себя чем-то интересным. В один из таких дней мы решили подробнее узнать про местные охотничьи яды, вернее, из чего их делают и как добывают ингредиенты. Так, опросив местных старожил, мы узнали, что в качестве основного ингредиента охотники используют сок одного дерева (на тампуан оно называется [taəm prɨl]). Конечно, нам захотелось увидеть его и описать процесс сбора этой жидкости. Оказалось, что именно такое дерево растёт недалеко от деревни и что у нас есть возможность своими глазами посмотреть на него. Мы думали не долго, согласились почти сразу, и не пожалели. Всё это было похоже на небольшой поход через горы и перелески. Мы даже попробовали дикие фрукты, которые росли недалеко от нашего дерева.
В другой раз, когда наши коллеги опять поехали в дальнюю деревню, мы решили найти другого охотника, у которого мы бы могли взять интервью. На самом деле, это не очень просто – охота в Камбодже запрещена, а диких животных почти не осталось, так как леса вырубаются для посадки технических деревьев (чаще всего – это гевея и кешью). Однако и в этот раз нам повезло, мы нашли целую группу охотников, которые рассказали нам все, что мы хотели узнать, показали разные виды ловушек и, вдобавок, показали местные алтари и описали процесс жертвоприношения духам. Хоть разговор сам по себе был спокойным, мы снова нашли приключения. По пути в деревню у нас получилось пообщаться с работниками на арахисовом поле, которые гостеприимно угостили меня и М. В. свежими, только что выросшими орехами. На обратном же пути, заехав на ферму, за 2,5 доллара мы собрали около 10 килограммов папайи, которую потом, по приезде домой, разделили с нашими коллегами, параллельно обсуждая дневные происшествия.
Еда, конечно, достойна отдельного упоминания. Питались мы очень хорошо, не считая долгосрочных выездов, когда приходилось есть лапшу быстрого приготовления или что-то похожее. Местная кухня показалось мне вкусной и, в некоторой степени, экзотической. Например, мне удалось попробовать жареных лягушек, улиток и свиные потроха. Многие блюда выглядят не очень презентабельно, особенно в местных забегаловках, но вся суть именно во вкусе: яркий и взрывной – именно так я бы его описал. Даже обычный суп, кислый с одной стороны, будет обладать сладостью и горечью, в то же время оставаясь сытным первым блюдом. Или жареная курица, поданная вместе с самодельным лаймово-чесночным соусом, превратится в изысканный деликатес. Но самобытность и красочность кхмерской кухни играет с ней злую шутку. Такая еда слишком пряна для нашего европейского вкуса, она быстро надоедает, из-за чего я в конце экспедиции мечтал о борще и котлетах.
На самом деле, как бы ни было трудно, все недостатки отсутствия цивилизации сполна компенсируются впечатлениями и эмоциями, которые возникают в моменты, когда ты чувствуешь, что причастен к чему-то важному и великому. И ни уличные туалеты, ни отсутствие горячей воды, ни огромные насекомые в твоём домике не смогут их испортить. Для меня экспедиция – это про состояние души, про образ жизни, который подойдёт не каждому. Но если человек раз ступил на эту тропинку, он никогда с неё не сойдёт, настолько велико притяжение.