… Продолжение, предыдущая часть здесь: https://dzen.ru/a/aESaODNWKktB48Ik
Эпизод №18 — «Стеклянная линия»
Вечером небо над Тобольском было цвета слабого чернил. Солнце уходило за горизонт, не оставляя следа — ни света, ни жара, ни даже тени. Лишь в доме на краю деревни, там, где сосны начинались сразу за оградой, где скрипели доски при каждом шаге, а воздух пах не деревом, а затхлой влажной бумагой, оставалась жизнь. Или то, что можно было ею назвать.
Александр сидел у старого письменного стола и слушал.
Тишина, которая когда-то пугала, теперь казалась почти привычной. Он знал каждое её проявление: слабый треск стены в углу, скрип в правой створке шкафа, пульсирующее эхо ветра за чердачным окном. Но сегодня было другое. Сегодня был стук.
Лёгкий, как если бы ногтем царапали стекло. Регулярный. Раз-два. Пауза. Раз-два. Где-то между вторым этажом и лестницей. Он замер, вцепился в подлокотники кресла и ждал. Ждал, как ждёт человек, который знает: за звуком последует выбор.
Выбор между игнорировать — или ответить.
Он поднялся. Медленно. Руки дрожали, но взгляд был твёрдым. Он знал, что страх не уходит — он притворяется. И лучше идти навстречу, чем сидеть и ждать.
На лестнице было темно. Свет выключился в момент, когда он поставил ногу на первую ступень. Перегорела лампа или что-то иное — неважно. Он достал фонарь, зажёг — тусклый жёлтый луч вырезал из мрака знакомую деревянную арку. Снова — звук. Теперь ближе.
Он поднялся на второй этаж. Коридор, три двери. И зеркало. То самое, которое он поставил у стены на третий день после того, как Мария уехала. Маленькое, круглое, как монета. Он хотел отдать его плотнику — не успел. Оставил.
В нём он увидел ребёнка.
Стоял — прямо позади него. Голова чуть наклонена, глаза тёмные. Ни испуга, ни просьбы — просто взгляд.
Александр резко обернулся. Пусто.
Снова в зеркало. Ребёнок исчез.
Он не двигался. Просто смотрел на отражение, в котором не было ничего, кроме коридора и собственной фигуры.
— Я знаю, — прошептал он. — Ты не ушёл. Ты просто ждёшь.
Он не знал, к кому обращается. К зеркалу. К эху. К себе.
Вернувшись в комнату, он достал дневник прадеда. Последние страницы были исписаны неразборчиво. Чернила расплылись, почерк дрожал, слова казались бессвязными.
Но одно повторялось снова и снова:
«Они не за стеклом. Они — стекло».
Он читал это в сотый раз, но только теперь понял.
Отражение не просто повторяет. Оно запоминает. Оно вбирает. И если ты смотришь слишком долго — ты сам становишься отражением.
Он встал и направился на чердак.
Там, под досками, хранился ящик с уцелевшими предметами, оставшимися после обряда. Остатки соли. Восковая печать. Ткань с отпечатком ладони. И один предмет, который он тогда не решился сжечь.
Кусок зеркала. Плоский, прямоугольный, с трещиной по центру, похожей на расколотый глаз.
Он вынул его. Долго смотрел. Никаких образов. Просто стекло.
Но как только он шагнул к лестнице — в отражении мелькнула фигура. Опять ребёнок. Теперь ближе. Почти касался его плеча.
Александр замер.
— Что тебе нужно?
Тишина.
— Ты хочешь вернуться?
Пауза.
И лёгкий стук в стекло.
Он понял. Эхо осталось. Оно не злилось. Оно не требовало. Оно... искало.
И он — тот, кто остался — стал для него последней дверью.
Он вернулся в комнату. Положил осколок на стол. Сел. Достал из ящика чистый лист бумаги. И начал писать.
Не отчёт. Не исповедь.
Письмо.
«Ты живёшь там, где нет времени. Где нет речи. Где всё — отражение. Я — здесь. На этой стороне. Я помню тебя. Даже если не знаю твоего имени. Ты был в окне. В зеркале. В звуках. Ты — мой страх. Но, может быть, ты — моя часть.
Я не хочу забывать.
Я разрешаю тебе быть».
Он подписал.
Положил письмо к осколку.
И дождался ночи.
Стук не вернулся.
Он проснулся утром в кресле. Письмо исчезло. Осколок — стал мутным. Как если бы он отпустил что-то. Или кого-то.
Он почувствовал лёгкость.
Не покой — но лёгкость.
Он вышел во двор. Был солнечный день. Первый за долгое время.
На подоконнике лежал камешек.
На нём — отражение его руки. Но пальцев — шесть.
Он улыбнулся.
И прошептал:
— Добро пожаловать.
Он больше не был один.
Он был — хранителем.
И теперь знал: стекло — не враг.
Оно — мост. И если не разрушить его, а пройти — можно дойти до самого себя. С той стороны.
В доме стало тепло. Солнце скользнуло по полу.
И в зеркале окна впервые за долгое время отразился только он.
Только он.
Пока.