Сначала несколько слов о биографии нашего сегодняшнего героя. Поэт и переводчик Андрей Иванович Тургенев родился в Москве в 1781 г. Еще в детстве увлекся литературой – переводил с иностранных языков, писал стихи. Отучился в Московском университетском благородном пансионе. После окончания оного в 1799 г. поступил на службу в московский архив Коллегии иностранных дел, затем перешёл в Комиссию составления законов в Санкт-Петербург. В 1802 году был командирован в Вену и по возвращении оттуда скоропостижно скончался 8 (20) июля 1803 года. Как прекрасно понимают читатели, при изложении биографических сведений я делал акцент на «формально-служебных» вопросах, а не литературных трудах Тургенева, по той причине, что именно первые нас будут в определенной степени интересовать.
Во всех материалах, так или иначе затрагивающих жизнь и творчество А. Тургенева, в качестве его портрета используется один и тот же рисунок, якобы сделанный неизвестным художником в Вене в 1802 г.
Этот рисунок в качестве единственного изображения присутствует и на посвященной Андрею Тургеневу странице Википедии. Но это не «веяния последних дней» - рассматриваемый рисунок в качестве портрета А. Тургенева фигурирует и в серьезных литературоведческих трудах советского времени.
Но может ли изображенный на рисунке молодой человек быть Андреем Ивановичем Тургеневым? Нет, никак не может.
Во-первых, персонаж карандашного портрета изображен в военном мундире. Как мы помним из приведенных в начале материала биографических сведений об А. Тургеневе, он служил по статской части и никогда, по крайней мере, если судить по доступным мне данным, не состоял на военной службе. В каком одеянии он мог быть запечатлен неизвестным художником в Вене в 1802 г. (если мы принимаем общепринятые сведения о рисунке)? Насколько можно понять, во время командировки в австрийскую столицу А. Тургенев состоял в Комиссии составления законов. Собственный мундир для этого органа был установлен лишь в 1804 г., уже после смерти Тургенева. Соответственно, его он носить не мог. Он мог носить губернский мундир Санкт-Петербургской (по месту службы) или Симбирской (по месту нахождения имения отца) губерний. Может быть, хотя маловероятно, мог носить установленный еще в 1799 г. мундир по ведомству иностранных дел (в котором некоторое время послужил). Ни один из этих мундиров не предполагал ношения эполет, ясно видимых на рисунке. Но наиболее вероятно, что, находясь за границей, А. Тургенев носил партикулярное платье.
Во-вторых, изображенный на рисунке человек явно относится к более позднему, чем 1802 г., периоду. Особенно, если предполагать, что перед нами русский офицер. В русской армии эполеты «классического вида» (не берем в расчет «протоэполеты», существовавшие еще в XVIII в.) появились в 1807 г. То есть уже после кончины А. Тургенева.
Ну, и наконец, в-третьих, изображенная на рисунке «схема» размещения эполет – эполет с бахромой на левом плече, контр-эполет без бахромы на правом плече – является характерной чертой системы различия чинов французской армии. Французской же является, предположительно, запечатленная на рисунке манера спускать эполеты с плеча вперед на грудь. Вот, как это изображено на современном рисунке А. Ежова
Правда, делалось это обычно с обоими эполетами, а не с одним (как это изображено на рисунке «из Вены») и чаще – при надетых плаще/шинели, которые скрывали бы эполеты при их «традиционном» размещении на плечах, и не давали бы возможности распознать чин их носителя.
Итак, что же мы имеем? На портрете, традиционно считающемся портретом русского литератора Андрея Ивановича Тургенева, изображен явно не он. Не исключено, что перед нами французский офицер чуть более позднего времени, чем период жизни А. Тургенева. А уж у венцев, если рисунок действительно выполнен в Вене, в начале XIX в. регулярно была возможность запечатлеть на портрете французского офицера. Хотя заранее согласен, что лицо у изображенного, скорее, славянское, чем французское.
Все использованные в материале изображения взяты из открытых источников и по первому требованию правообладателей могут быть удалены.