Он всплыл без пузырей, без шума — просто лежал в воде, как будто ждал нас. Мы думали — кит. Потом увидели пасть. Там были зубы, каждый как мачете. Через два часа пришли военные, ничего не сказали, просто забрали тушу. Сказали: "Вас тут не было".
А потом исчезли. Фото у меня сперли. Один кадр остался — и то, мутный. Я теперь сам не знаю, было ли это. Или мне показали, что это было, а потом стерли. Но спина болит с тех пор. Прямо в том месте, где я стоял, когда всё это увидел.
Я сразу скажу: я не знаю, что это было. Может, и правда крокодил. Только у него пасть была, как шлюзовой люк на нефтяной платформе, и кости — толще бруса. Всё синим отдавало, как будто лежало на глубине веками. Хотя всё это не подтверждено, и может, мне тогда показалось. Усталость, жара, испарения над водой — всё смешалось.
Мы шли вахтой с Дохи. Нефть, платформа, заброска грузов — всё как обычно. В Персидском заливе тогда было жарко, как в топке. Я к тому моменту семь лет отходил, всё видел — и мёртвых китов, и контейнеры с логотипами, выброшенные штормом. Но это... Это не было ни тем, ни другим.
Оно всплыло, когда моторист Вали зацепил тросом какую-то сетку. Сначала думали — бочка, потом — кит. А потом стало ясно, что это не рыба. Это вообще нечто. Ребра — как у паровоза, зубы кривые, длинные. Больше метра. Воняло так, будто мертвечина пролежала тысячу лет в солярке.
Я стоял на трапе, курил, когда Вали закричал. Мы с Абдурахманом подбежали. И как только я увидел эту башку — я понял, что что-то не так. Это не похоже было ни на одного крокодила, которых я видел в доках. У него были глаза, но без глазниц, будто вплавленные в череп, и шкура… ну не шкура — панцирь, что ли. И не кожа, и не чешуя, как будто из стекла, только мутного.
Сфоткал я дважды. Один раз на «нокию», второй на мыльницу — туристический «кодак». Фото мутные, и позже они почему-то вообще исчезли с телефона. А мыльницу — потерял в суматохе. Или не потерял, а забрали.
Пока мы стояли и матерились, по рации прошёл сигнал: «Не трогать, не приближаться. Ожидайте прибытия патруля».
Кто передал — не знаю. Мы шли под флагом Либерии, экипаж сборный, но команда была, как из штаба. Через два часа подошёл патруль. Серые, без флагов. Два вертолёта кружили. Четыре человека в одинаковых комбинезонах спустились по тросу. Они даже не поздоровались.
Один ткнул в тушу длинным щупом, другой всё снимал на плечевую камеру. Без слов, без объяснений. Потом начали цеплять тросы, подняли тушу — и всё. Даже кровь не оставили. Плоть отпарилась, как будто она была не настоящая, а как сдутый мяч. Только воняло сильно — дышать было невозможно.
Перед уходом нам выдали жёлтые бумажки — «секретность, обязательство о неразглашении, безопасность навигации». Ни штампа, ни подписи, ни логотипа. Просто угрозы мелким шрифтом.
— А если расскажем? — спросил Вали.
— Не будете, — сказал один из тех. Он был в очках.
— Почему?
— Потому что вас не было.
Через сутки нас проверили дважды. Один раз — досмотр в порту, другой — телефонный звонок якобы от «администрации компании». Только компании у нас такой не было. А номер — внутренний, без кода.
С тех пор — ничего. Только один раз в 2014-м в Дубае ко мне подошёл человек в пиджаке. Он знал моё имя. Сказал: «Ты знаешь, за что тебя тогда не уволили?» Я сказал: «Нет». Он кивнул и ушёл.
Один из снимков всплыл в интернете. Его кто-то выложил на форум рыбаков. Его быстро удалили. Но я успел сохранить. Там мутно, конечно, но видно — огромный хребет, и пасть с зубами, как ножи. Мой снимок. Там даже угол кадра видно — мы снимали с верхней палубы, из-за люка.
Потом начались статьи. Писали, что это фотошоп, кликбейт, подделка. Один профессор из Канады писал, что это «неопознанная туша китообразного». Другой — что это «искусственная модель из музея». Но этот «музей» так и не нашли.
А у меня спина с тех пор ноет. Я не верю в мракобесие, но боль началась после той вахты. Причём в том месте, где стоял, когда тушу вытаскивали.
Некоторые говорят — саркозух. Типа гигантский крокодил, доисторический. Только вот саркозухов не находили в морях. Они жили в болотах. И не в Персидском заливе точно.
Я иногда думаю: а вдруг это был выброс? Типа, как с метаном — прослойка вскрылась, и вышла туша. А может, и не туша. Может, что-то другое. Только наука об этом молчит. И архивов нет. Только домыслы.
Один мой знакомый, морской биолог, когда я ему рассказал, просто побледнел. Сказал: «Это не может быть. Если это так, то геология у нас вся никудышная».
С тех пор я не хожу на воду. Живу в Басре. Иногда вахтовики приходят, спрашивают — правда ли это. Я улыбаюсь. А что говорить?
Фото у меня нет. Мыльницу я не нашёл, а жёсткий диск сгорел. Может, совпадение. Может — нет. Но всё было. Я помню.
Только вот никто не верит. Даже я — уже не совсем уверен.