Сергей Лавров толкнул дверь квартиры, звон ключей о стеклянную полку у входа эхом разнёсся по коридору. Пиджак он бросил на стул, галстук — на подлокотник дивана. Усталость, как тяжёлый рюкзак, тянула плечи вниз.
Он прошёл в гостиную, где жена Кристина сидела, скрестив ноги, с телефоном в руках. Свет от экрана падал на её лицо, подсвечивая идеально накрашенные ресницы и лёгкий румянец.
Платье, которое он купил ей в Риме, мягко струилось по её фигуре. Она была красива, как всегда. Но сегодня в её глазах было что-то острое, и это заставило его остановиться.
— Кристин, ты чего такая? — он кивнул на телефон, пытаясь разрядить тишину. — Опять сторис снимаешь?
Она отложила телефон, медленно, будто растягивая момент. Её взгляд прошёлся по нему, как рентген, и он почувствовал себя не в своей тарелке.
— Сергей, скажи мне честно, — её голос был ровный, но какой-то металлический, — ты сколько зарабатываешь? Реально. Без своих «примерно» и «хватит на всё».
Он нахмурился, потянулся к бутылке воды на столе, но пить не стал. Просто крутил её в руках, пытаясь понять, к чему она клонит.
— О чём ты вообще? — спросил он, чувствуя, как внутри начинает тлеть раздражение. — Я тебе всё даю. Квартира, шмотки, поездки. Что не так?
Кристина резко встала.
— Я вчера с Антоном твоим разговаривала. На корпоративе. Он упомянул твои премии. Пятьсот тысяч, Серёжа. Пятьсот! А ты мне год рассказывал, что зарплата — двести, и это всё, что есть. — Она сделала паузу, будто давая ему шанс оправдаться. — Ты мне врёшь. Как будто я… я какая-то содержанка, которой нельзя знать правду.
Сергей поставил бутылку на стол. В голове загудело. Он смотрел на жену, а перед глазами встал его друг Дима — тот самый, чья жена три года назад начала с таких же разговоров. «Дима, сколько ты зарабатываешь? Почему не сказал про бонусы? Я же твоя жена, имею право!»
Через год Дима остался без половины квартиры, без сына, которого видел раз в месяц, и с алиментами, которые высасывали его зарплату, как пылесос. Сергей тогда смотрел на друга и думал: «Со мной такого не будет. Я выберу жену правильно». А теперь Кристина стояла перед ним, и её слова звучали, как эхо той истории.
— Кристин, — начал он, — я тебе даю всё, что ты просишь. Маникюр, салоны, шуба в прошлом году, поездка в Турцию. Ты хоть раз слышала от меня «нет»? Я веду бюджет, откладываю, чтобы у нас было будущее. Дом, может, дети. Зачем тебе знать, сколько у меня там премий?
Она рассмеялась — коротко, резко, как будто он сказал что-то нелепое.
— Будущее? Серьёзно, Серёж? Ты мне про будущее, а сам скрываешь, сколько зарабатываешь! Это что, любовь такая? Ты мне, как собаке, кидаешь кусочки, а я должна радоваться? — Она шагнула к нему, её глаза сверкали от гнева. — Если ты мне не доверяешь, то какой ты муж? Переводи половину ВСЕЙ своей зарплаты на мою карту. Каждый месяц. Или я подаю на развод.
Сергей смотрел на неё, и в груди что-то сжалось — от какого-то холодного осознания дежавю. Он снова вспомнил Диму, его пустые глаза, когда тот рассказывал, как жена требовала всё больше, как каждый разговор заканчивался ультиматумами.
«Я не Дима, — подумал Сергей. — Я не дам себя так раздавить».
— Ты мне угрожаешь? — спросил он. — Половину зарплаты? Ты правда думаешь, что можешь так со мной говорить?
— А почему нет? — Кристина вскинула подбородок, её голос стал громче, почти кричащим. — Я твоя жена! Я имею право на половину всего! Или ты хочешь, чтобы я тут унижалась перед тобой, как дура?
Сергей смотрел на неё, и в голове крутилось: «Где та девочка, что сидела в кафе три года назад? Та, что смеялась над моими шутками и говорила, что деньги — не главное?» Он видел перед собой не Кристину, а расчёт, холодный и точный.
— Знаешь, это я подаю на развод, — сказал он, и слова вырвались сами, будто кто-то другой их произнёс. — Завтра же.
Кристина ахнула, её лицо побледнело, но она тут же сорвалась:
— Ты что?! Ты не можешь! Серёж, я же… я просто пошутила! — Она шагнула к нему, её руки задрожали, но она не дотронулась. — Я тебя люблю! Как ты можешь так просто всё разрушить?
— Любишь? — он повернулся к ней, и в его глазах было что-то, чего она никогда не видела — смесь боли и усталости. — Любовь не ставит ультиматумов, Кристин. Любовь не говорит: «Дай мне половину или развод». Это шантаж. И я не буду так жить. Как Димка. Я видел, что с ним стало.
— Какой Дима? — она почти кричала, её голос дрожал от эмоций. — При чём тут твой Дима? Я не его жена! А твоя!
— А я тебе кто? — Сергей повысил голос, и в нём прорвалось всё, что копилось. — Банкомат? Человек, который должен отчитываться за каждую копейку? Я вкалываю, Кристин! Я с восемнадцати лет вкалывал, чтобы выбраться из той дыры, где я рос! А ты? Ты хоть раз спросила, как мне это всё даётся? Хоть раз подумала, что мне тоже страшно — что я не справлюсь, что не дам тебе всё, что ты хочешь?
Она молчала, её лицо исказилось, как будто она пыталась найти слова, но они не приходили. Сергей развернулся, схватил ключи и вышел, хлопнув дверью.
*****************
Сергей Лавров родился в городке, где единственным развлечением было кино в местном ДК да футбол на поле за школой. Родители — простые, работящие, но без амбиций. Отец — водитель автобуса, мать — продавщица в магазине. Денег хватало только на самое необходимое, и Сергей с детства знал: хочешь чего-то — добивайся сам.
В восемнадцать он уже таскал мешки с цементом на стройке, чтобы оплатить институт. Никаких связей, никаких поблажек. Только он и его упрямство.
Теперь, в тридцать пять, он — замдиректора по развитию в IT-компании. Хорошая зарплата, премии, которые он аккуратно откладывал на счёт, инвестировал. Не для яхт или машин — для будущего. Для дома и большой семьи. Он верил, что с Кристиной это возможно.
Кристина была другой. Её мама с детства твердила: «Мужчина — это твоя страховка, Кристин. Выходи замуж за того, кто сможет дать тебе всё».
Университет она бросила на третьем курсе — «скучно, не моё». Поменяла три работы — официантка, администратор в салоне, менеджер в шоуруме. Везде ей платили «несправедливо мало».
После свадьбы она окончательно расслабилась. Зачем работать, если Сергей всё оплачивает? Квартира в центре, уборщица раз в неделю, маникюр, косметолог, новые платья.
Она выкладывала сторис с подписью «жизнь идеальной жены» и искренне верила, что это правда. Но в глубине души она боялась. Боялась, что без Сергея она — никто. Что без его денег её жизнь развалится, как карточный домик.
И всё же она любила его. Его спокойствие, его силу, его привычку молча обнимать её, когда она плакала. Он был её стеной. Но стена не должна скрывать правду, верно?
**********************
Сергей вернулся домой за полночь. Кристина сидела на кухне, в темноте, с бокалом вина. Её глаза были красными, но слёз не было. Она просто смотрела в пустоту, как будто искала там ответы.
— Ты где был? — спросила она, и голос её был усталым, но с ноткой надежды.
— Гулял, — коротко ответил он, снимая пальто. — Думал.
— О чём? — она поднялась, её движения были медленными, будто она боялась спугнуть его. — Серёж, я не хотела… Я правда не хотела тебя обидеть. Я просто… я запуталась. Думала, ты мне не доверяешь, раз скрываешь премии. Я же твоя жена.
Он остановился, посмотрел на неё. В груди что-то кольнуло — не злость, а что-то похожее на жалость. Но не ту, что лечит. Ту, что оставляет пустоту.
— Кристин, я тебе всё даю. Но ты… ты требуешь половину моих денег, как будто я тебе должен. — Он сделал паузу, пытаясь найти слова.
Она покачала головой, её лицо исказилось, как будто она пыталась сдержать слёзы.
— Я просто… я боюсь! Боюсь, что ты уйдёшь, что я останусь одна, без ничего! Ты хоть понимаешь, как это — зависеть от тебя? Я же ничего не умею! Я даже готовить нормально не могу! — Она почти кричала, её голос дрожал от эмоций. — Я просто хотела чувствовать себя… равной. Чтобы ты не смотрел на меня, как на ребёнка, которому дают карманные деньги!
Сергей смотрел на неё, и в голове крутилось: «Равной? А что ты сделала, чтобы быть равной?» Но он не сказал этого. Вместо этого он бросил:
— Я решил, Кристина. Пока всё это не зашло слишком далеко, я подаю на развод. Завтра иду к юристу.
Кристина схватилась за край стола, как будто боялась упасть.
— Серёж, нет! Пожалуйста, не надо! — Она шагнула к нему, её голос стал тише, но в нём было столько боли, что он невольно остановился. — Я тебя люблю. Я правда тебя люблю. Я просто… я запаниковала. Думала, ты скрываешь, потому что не доверяешь. Или… или у тебя кто-то есть. Прости меня, пожалуйста. Давай поговорим, я всё исправлю!
Он смотрел на неё почти без эмоций. Он вспомнил, как она смеялась на их свадьбе, как танцевала босиком на пляже, как плакала от счастья, когда он подарил ей кольцо.
Но потом вспомнил Диму. Его слова: «Я думал, она меня любит. А она просто считала мои деньги». Сергей не хотел стать таким же.
— Я не могу, Кристин, — сказал он, и голос его был тяжёлым, как будто каждое слово весило тонну. — Я не могу жить с человеком, который ставит мне ультиматумы. Это не любовь. Это… расчёт.
Она заплакала, тихо, но так, что слёзы катились по щекам, оставляя тёмные дорожки от туши. Она не пыталась их вытереть — просто стояла и смотрела на него, как будто он был её последней надеждой.
— Серёж, пожалуйста… Давай попробуем ещё раз. Я не хочу всё разрушить.
Он молчал. Потом развернулся и ушёл в спальню, закрыв дверь.
******************
Три дня они не разговаривали. Сергей ночевал в офисе, на жёстком диване, который пах кожей и кофе. Телефон разрывался от её сообщений: «Позвони», «Прости», «Я не могу без тебя». Он не отвечал. Не потому, что не хотел — просто не знал, что сказать.
На третий день она позвонила. Её голос был тихим, но твёрдым, без той истерики, что была раньше.
— Серёж, нам нужно поговорить, — сказала она.
— О чём? — он смотрел в окно офиса, на серый город, который казался таким же пустым, как он сам.
— Я беременна.
Сергей рассмеялся — резко, горько, как будто услышал анекдот из дешёвого сериала.
— Беременна? Серьёзно, Кристин? Это что, клише из мыльных опер? Думаешь, я поверю, что ты вдруг, как по сценарию, ждёшь ребёнка? — Он замолчал, ожидая, что она начнёт оправдываться, но она молчала.
И в этом молчании было что-то, что заставило его сердце сжаться. А вдруг правда? В тридцать пять лет, долгожданный наследник, о котором он мечтал, когда представлял их с Кристиной будущее. Мальчик, которому он научит кататься на велосипеде, или девочка, которая будет смеяться, как Кристина на их первом свидании.
— Я не вру, — сказала она наконец, и в её голосе не было ни злости, ни игры. — Я сделала тест. И… к врачу ходила. Это правда.
Сергей сжал телефон, чувствуя, как сомнение, как маленькая искра, разгорается в груди. Он не знал, что сказать. Не знал, что делать. Но одно он знал точно: этот разговор может всё изменить.
Продолжение истории тут: