МИЛЕНЬКИЙ ТЫ МОЙ. (6 ЧАСТЬ).
Оля приехала в тот город где обучалась. Дорогой она спала на верхней полке, почти не слезая с неё. С соседями не разговаривала, чай не пила, на длительных остановках не выходила прогуляться. Город встретил ласковым, теплым солнышком и легким ветерком. Листья берёзы кое-где уже пожелтели, напоминая горожанам, что скоро осень и стоит поторапливаться, собирать урожай с грядок на даче, закатывать лечо и компоты, вывозить всё ценное с домиков в квартиры, так как нередко дачи в не сезон обносили бомжи и мелкие воришки.
Оля стояла на перроне и размышляла как и где ей узнать о сдаче комнаты. Около железнодорожного моста, на выход в город, стояли пожилые женщины. Перед женщинами, на табуретках были разложены маленькие, пупырчатые огурчики со своего огорода, а так же черная смородина в пластиковых стаканчиках и пучки каких-то трав. Рядом с одной из женщин стояло ведро с гладиолусами. Оля подошла к этой женщине и спросила по чём цветы:
– Бери, миленькая, бери. Много не попрошу. Вот ещё огурчиков не желаешь?
–Нет, спасибо. Дайте мне три гладиолуса пожалуйста.
–Выбирай. Каких тебе? Вот красные, вот пурпурные, вот розовые.
–Давайте всех цветов по одному.
–Держи. Я пакетиком стебли прихвачу, чтоб не капало тебе на юбку.
–Спасибо.
Оля собралась с духом и спросила:
–А вы не знаете где можно комнату снять?
–Ой, а вот знаю. Мне как раз Васильевна говорила, что пенсия у неё маленькая, а у неё сапоги прохудились и тонометр сломался.
Оля с удивлением смотрела на торговку. "При чём тут сапоги и тонометр? Речь ведь о комнате" –подумала она.
–Ой, заболтала тебя–улыбнулась женщина–Это я к тому, что Васильевна говорила мне, что неплохо бы ей сдать комнату одинокой студентке, а с аренды и сапоги бы купила, и тонометр.
Торговка здесь же, на газетке написала адрес и протянула Оле.
Ольга поблагодарила и перейдя мост, направилась в город, по дороге спрашивая у прохожих направление. К её удивлению она вышла на окраины, застроенные частными домами. Побродив меж домов и попив воды из колонки, она решила всё же спросить у кого-нибудь дорогу. Она подошла к симпатичному домику, покричала, но никто не ответил. Оля уже развернулась уходить, как из-за угла выкатилась маленькая старушка в тёмном платье, платке на голове, в тёплых, полосатых гетрах на ногах и калошах:
–Вам кого? –спросила старушка.
–Я комнату ищу. Мне адрес дали Сосновая 27. Это где?
–Ох, батюшки, святые угодники, сдаю. Это я сдаю, у меня Сосновая 27. Как ты узнала то? Я ж объявление ещё не подавала.
–А мне женщина на станции сказала. Она вот, цветами там торгует.
–Ааа, Романовна. Я ей говорила. Точно. Вот удача! Проходи, детка, проходи. Не бойся. Собаки у меня нет.
–Скажите сколько комната будет стоить? Мне на две недели надо.
–Всего лишь? Так мало. Ну да ладно. На две так на две. Не бойся, много не возьму. Комнатка у меня маленькая. Может тебе и не подойдёт. Заходи, присмотрись. Меня кстати Искра Васильевна зовут, но лучше просто Васильевна. Не люблю своё имя. Мать партийная идеалистка была. Ленина и Сталина больше родни любила. Вот и назвала меня Искрой, а брата покойного Владлен, сокращенное от Владимир Ленин. Знаешь такого?
Оля закивала.
–Конечно. В школе изучала историю.
–Вот и молодец. Цветы то кому несёшь?
–Получается, что вам.
–Спасибо, но у меня вон в палисаднике свои есть. Впрочем, давай, в вазу поставлю. Романовна мне клубни обещала пурпурных гладиолусов, да всё никак, а красные да розовые есть. Если бы не ноги мои больные может тоже бы цветами торговала. Ну да Бог с ними, идём.
Они прошли в дом. Дом хоть и был старенький, давно без ремонта, но чистота была как в операционной. Крахмальные тюли связанные из ниток крючком, топорщились от крахмала, герани на подоконниках алели красными шапками. Стол в большой комнате был покрыт льняной скатертью с вышивкой, а над столом свисал абажур обтянутый гобеленом и по краю шелковые кисточки . Оле очень понравился этот абажур. Да,старомодно, но до чего же уютно. И часы-ходики на стене отсчитывали время тик-так, тик-так.
Комнатка для Ольги представляла собой небольшой закуток, но с дверью. В закутке стояла железная кровать с шишечками в изголовье. Кровать была застелена лоскутным покрывалом и уголком стояла подушка под тюлевой накидкой. Оля умилилась этой деревенской эстетике –"Какое чудесное покрывало! Вы сами шили?"
Васильевна закивала довольно. Оля провела рукой по покрывалу. В одном месте покрывало бугрилось холмиком. Она дотронулась до холмика, раздалось сонное "мыр-мяу".
"Ах, ты леший! Я его весь день кличу, а он дрыхнет под покрывалом! Вылезай немедленно! Кузька, кому сказала!" –заругалась хозяйка, но при этом она улыбалась. Из-под покрывала показалась полосатая, ушастая башка огромного кота. Он вылез, потянулся и сел, обхватив себя хвостом.
"Вот, познакомься, Кузьма. Редкостный балбес, но мышей ловит отменно. Принесла с улицы котёнком, с пипетки выкормила. Так что считай приёмный ребёнок" –с улыбкой сказала Васильевна–и тут же ойкнула–Вот бестолочь. Реверансы развожу и не спросила как тебя то зовут".
Оля представилась и тут же была приглашена за стол. Васильевна захлопотала в маленькой кухонке. На столе под льняной скатертью, появились клеенчатые салфетки, следом корзиночка с печеньем, розеточки с клубничным вареньем, чашки с блюдцами и современный, пластиковый чайник.
"Вот, коллеги подарили на юбилей" –сказала Васильевна кивая на чайник–"Воду быстро кипятит, но надо всё выключать пока он кипит, а то пробки вышибает. Я его редко включаю. Только когда надо по быстрому кипяточек, а так то у меня обычный, эмалированный есть"–тараторила хозяйка.
Оля пила чай, кусала печенье, брала на ложечку варенье и смотрела на Васильевну. Старушка ей нравилась. У неё не было бабушки. Она умерла ещё до рождения Оли от инфаркта. Оля подумала, что она бы хотела иметь такую бабушку как Васильевна и ещё она поняла, что она поселится здесь намного дольше чем на две недели.
Продолжение следует...