— Сергей пропал, и никто не знает где, — сказала жена, опуская телефон.
Я отложил книгу. Мой младший брат всегда умел находить неприятности, но чтобы совсем исчезнуть — это что-то новое.
Я давно усвоил: когда в семье все слишком гладко, жди подвоха. И вот он пришел. Сидел я в своем кабинете, проверял контракты, и тут Марина влетает, бледная вся.
— Твоя мама звонила. Серёжа уже неделю не выходит на связь. Телефон выключен, на работе говорят — в отпуск ушел без предупреждения.
На работе. Ну да, конечно. Я встаю, подхожу к окну. За стеклом октябрьская Москва, мокрая, серая. Как настроение.
— Паш, может, съездим к нему? — предлагает Марина осторожно. — Вдруг что случилось?
— Случилось, — говорю я устало. — С Серёгой всегда что-то случается.
Слышу, как она вздыхает. Знакомый звук. Марина всегда так вздыхает, когда хочет сказать что-то неприятное, но сдерживается.
— Он же твой брат, — наконец произносит она. — Единственный.
— Единственный, — повторяю я. — Который последний раз объявился, когда ему деньги были нужны.
— Паша, ну не будь таким… Мало ли что между вами было. Семья же.
Семья. Волшебное слово, которым можно оправдать любую подлость. Я разворачиваюсь к жене.
— Марин, я понимаю, мама волнуется. Но Серёге тридцать пять лет. Он взрослый мужик. Захочет — объявится.
— А если с ним что-то случилось? Если он в беде?
Смотрю на неё и вижу — не отстанет. И мама звонить будет, накручивать.
— Ладно, — сдаюсь я. — Завтра съездим, проверим.
У Серёги однушка в спальном районе, купленная в ипотеку, которую я год помогал выплачивать. Пока не понял, что он эти деньги просто пропивает, а за квартиру платит минимум.
Подъезд обшарпанный, домофон не работает. Поднимаемся на четвертый этаж. Звоню — тишина. Стучу — никого.
— Может, ключи у консьержки? — предлагает Марина.
Консьержка, тетка лет шестидесяти, смотрит на нас подозрительно.
— А вы ему кто?
— Брат я. Паспорт показать?
Она изучает документ, потом качает головой.
— Не видела вашего брата уже дней десять. Раньше каждый день мимо ходил, а теперь — никого.
— И ключей запасных нет?
— Откуда у меня ключи от чужих квартир?
Приходится вызывать слесаря. Пока он возится с замком, я думаю: а что, если Марина права? Что, если с братом действительно что-то случилось?
Дверь открывается. В квартире порядок. Даже слишком. Серёга никогда не отличался аккуратностью, а тут — ни пылинки.
— Паш, смотри, — Марина показывает на стол.
На столе конверт. На конверте моё имя.
Вскрываю. Внутри листок, исписанный знакомым почерком брата.
«Паша, если ты это читаешь, значит, всё-таки приехал. Спасибо. Я уехал. Далеко и надолго. Не ищи меня. Я в порядке, просто нужно начать всё заново. Извини за всё. Серёга».
— И это всё? — Марина читает через плечо. — Он просто взял и уехал?
— Похоже на то.
Но что-то меня смущает. Обвожу взглядом квартиру. Вещи на местах, в шкафу висит одежда, даже зубная щетка в ванной стоит.
— Он ничего не взял, — говорю вслух. — Даже документы, смотри, вот паспорт в ящике.
— Как он без паспорта уехал?
Хороший вопрос. Начинаю методично обыскивать квартиру. В спальне, под матрасом, нахожу второй конверт. Толстый.
Внутри — распечатки переписки, банковские выписки, какие-то расписки. Читаю и холодею.
Серёга задолжал. Много и разным людям. Но главное — он задолжал очень нехорошим людям. Тем, кто не прощает долгов.
— Паша, что там?
— Проблемы там, — отвечаю, пряча бумаги. — Большие проблемы.
Вечером звоню матери, говорю, что Серёга уехал в командировку, всё в порядке. Врать маме паршиво, но правда её убьет.
Звонок раздался через три дня. Незнакомый номер.
— Павел Андреевич? — голос вежливый, интеллигентный. — Меня зовут Виктор. Я по поводу вашего брата.
— Слушаю.
— Думаю, нам стоит встретиться. Обсудить… финансовые вопросы.
— Я не отвечаю за долги брата.
— Понимаю. Но Сергей Андреевич оставил документы, где вы указаны как поручитель.
Встречаемся в кафе в центре. Виктор оказывается мужчиной лет пятидесяти, в дорогом костюме. Больше похож на банкира, чем на коллектора.
— Ваш брат должен моим клиентам три миллиона, — говорит он без предисловий. — С процентами — четыре.
— С какой стати я должен платить его долги?
Он достает папку, выкладывает документы. Смотрю и не верю своим глазам. Договор поручительства. Моя подпись. Точнее, очень похожая на мою.
— Это подделка, — говорю уверенно.
— Возможно. Но доказывать это вы будете долго. А моим клиентам нужны деньги сейчас.
— Вы мне угрожаете?
— Упаси боже. Я просто объясняю ситуацию. У вас есть бизнес, семья, репутация. Стоит ли рисковать всем этим из-за брата, который вас предал?
Предал. Точное слово.
— Сколько у меня времени?
— Неделя. Потом мои клиенты потеряют терпение.
Выхожу из кафе, голова кругом. Четыре миллиона. Серёга подделал мою подпись и свалил, оставив меня разбираться с его долгами.
— Может, в полицию? — предлагает Марина вечером.
— И что я им скажу? Что мой брат подделал документы и исчез? Они начнут его искать, найдут… И что тогда? Его посадят, а долги всё равно останутся.
— Но это же несправедливо!
— Конечно, несправедливо.
Сижу, думаю. Четыре миллиона — это почти все наши сбережения. Копили на дом, откладывали по копейке. И теперь все коту под хвост.
— А может, Серёжа объявится? — надежда в голосе жены тает с каждым словом. — Может, он просто испугался и…
— Марин, он не объявится. Он всё спланировал. Подделал документы, взял деньги и исчез.
На следующий день начинаю собирать деньги. Продаю машину, беру кредит в банке. Марина молча отдает свои накопления — золотые украшения от бабушки, отложенные на черный день.
— Прости, — говорю ей. — Я не думал, что так получится.
— Семья, — отвечает она просто. — Что поделаешь.
Через неделю встречаюсь с Виктором, передаю деньги. Он пересчитывает, кивает.
— Благодарю. Дело закрыто. И на будущее — выбирайте родственников внимательнее.
Легко сказать.
Прошло полгода. Серёга так и не объявился. Мама до сих пор думает, что он в длительной командировке. Мы с Мариной потихоньку выплачиваем кредит, экономим на всем.
И вот однажды раздается звонок. Мама.
— Паша, ты не поверишь! Серёжа звонил!
Сердце ухает вниз.
— Откуда звонил?
— Из Таиланда! Представляешь, он там бизнес открыл! Ресторанчик какой-то. Говорит, дела идут отлично!
Ресторанчик. На мои деньги, выходит.
— Он просил передать тебе привет. И ещё сказал… сказал, спасибо за понимание.
За понимание. Вот же…
— Мам, он ещё что-нибудь говорил?
— Да так, ерунду всякую. Что климат там хороший, люди приветливые. Ах да! Ещё сказал, что квартиру свою продал. Деньги вложил в бизнес.
Квартиру, за которую я платил. Тоже продал.
Кладу трубку, сижу, смотрю в стену. Марина подходит, обнимает сзади.
— Он позвонил маме?
— Ага. Из Таиланда. Бизнес у него там.
— Сволочь, — говорит она тихо. — Прости, но твой брат — сволочь.
— Знаю.
— Что будем делать?
— Ничего. Будем жить дальше. Без брата.
— А если он вернется? Если опять попросит помощи?
Поворачиваюсь к жене, смотрю в глаза.
— Не попросит. Он знает, что я ему не поверю. Доверие — оно как стекло. Разбил — не склеишь.
Прошло два года. Кредит почти выплатили, даже немного отложить начали. Серёга иногда звонит маме, рассказывает о своей прекрасной жизни в Азии. Мне не звонит. И правильно делает.
А потом случилось то, что должно было случиться. Очередной звонок с незнакомого номера.
— Павел Андреевич? Это из консульства России в Бангкоке. Ваш брат в больнице. Авария. Состояние тяжелое.
Еду в Таиланд на следующий день. Не потому, что простил. Просто мама бы не пережила, если бы я не поехал.
Серёга лежит весь в бинтах, подключенный к аппаратам. Врач говорит — шансы есть, но нужна дорогая операция.
— Сколько? — спрашиваю.
Называет сумму. Опять миллионы.
Сижу у его кровати, смотрю на брата. Он открывает глаза, узнает меня. Пытается что-то сказать, но не может — трубка в горле.
— Не дергайся, — говорю. — Врачи сказали, нужна операция. Дорогая.
Он смотрит на меня, и в глазах страх. И надежда.
— Знаешь что, Серёг, — говорю спокойно. — Я заплачу. Но это последний раз. После этого ты для меня не существуешь. Понял?
Он моргает — да.
Плачу за операцию. Остаюсь, пока он не пойдет на поправку. Перед отъездом захожу попрощаться.
— Паш… — голос у него слабый. — Прости меня. За всё.
— Поздно, — отвечаю. — Но жить будешь. Маме скажу, что ты в порядке.
— Паш, я правда… Я хотел всё вернуть… Бизнес наладить и вернуть…
— Серёг, хватит. Просто живи. И больше не появляйся в моей жизни.
Выхожу из палаты. Больше мы не виделись.
Мама до сих пор не знает правды. Думает, что мы с Серёгой просто поссорились из-за ерунды. Лучше пусть так и думает.
Марина иногда спрашивает — не жалею ли я? Не жалею. Я сделал всё, что мог. Спас ему жизнь, даже после того, что он сделал. Но доверять снова — нет.
Доверие не возвращается. И некоторые долги не прощаются. Даже если должник — родной брат.