ТРАДИЦИОНАЛИЗМ И ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ НЕДОСТАТОЧНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА.
Гилл Елена Владимировна
Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого
Г. Великий Новгород, Российская Федерация
Крапчунов Даниил Евгеньевич
Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого
Г. Великий Новгород, Российская Федерация
Аннотация. Статья посвящена феномену традиционализма в контексте онтологической недостаточности человека. Концепция онтологической недостаточности представляет человека как онтологически раскрытую структуру. Авторы описывают три способа размыкания человека – онтологический (духовный, осуществляемый духовными практиками традиционных религий), онтический (социальный) и виртуальный. В культуре существуют разные способы репрезентации недостаточности, которая может преодолеваться или корректироваться. В глобальной реальности кризис идентичности и усиление чувства нехватки связаны с изменением структур личности и идентичности в динамичной социальной реальности, где всё большую роль играет виртуальный способ размыкания человека к миру и множатся виды онтического бытия. Ответом на усиление нехватки становятся два постсекулярных вектора виртуализации – прямой уход в виртуальность и традиционализм, импульсом которого является возвращение к социальному в такой его утерянной форме, которая бы обещала укорененность, а именно, в традицию и возврат к религии в неразрывной связи с ее национальным носителем. В свете концепции онтологической недостаточности и на основе полевых исследований явлений традиционализма в России и других странах авторы эксплицируют традиционализм как виртуализацию реальности и манипулятивную подмену онтологического онтическим. Особенность традиционализма как мировоззрения и идеологии состоит в том, что он представляет саму традицию в качестве ценности, тогда как она есть механизм сохранения и передачи ценностей. Показано, что традиционализм представляет собой наиболее радикальную культурную форму возврата структур исторического прошлого, которое представляется духовно необходимым. Однако, эти структуры являются отжившими, не конструктивными и обращение к ним, вместо преодоления недостаточности, превращает человека в самодостаточную структуру, то есть, противоречит принципиальной онтологической открытости человека.
Ключевые слова:онтологическая недостаточность, традиция, традиционализм, духовная практика, религия.
Каждый человек затронут многочисленными проявлениями нехватки как неотъемлемой части жизни. Человеку, помимо биологической и социальной, присуща онтологическая недостаточность как недоопределённость бытия до целостности. Недостаточность человека как частичность его бытия и прерывание связи с целым полнее всего раскрыта в религиозном дискурсе, где человек есть онтологически раскрытая структура. Согласно С.С. Хоружему, существуют три способа размыкания человека – онтологический, онтический и виртуальный. Только в Онтологической топике реализуется «размыкание в бытии, к иному способу бытия… эталонными примерами которого служат духовные практики» [Хоружий 2013, 54]. Опираясь на исследования С.С. Хоружего, духовной практикой мы называем реализацию устремлённости человека к Инобытию, выраженную в метаантропологическом органоне изменения таких предельных характеристик человеческого бытия, как конечность и смертность. Разработка «органона» духовной практики требует усилий религиозного сообщества нескольких поколений, и это сообщество является духовной традицией.
Особенность риска жизни современного человека заключается в том, что он идет не извне (из природы или общества), а изнутри, выражаясь в модификации антропотипов [Хоружий 2015]. Ответом на усиление нехватки становятся два постсекулярных вектора виртуализаации – прямой уход в виртуальность и традиционализм, импульсом которого является возвращение «домой» (“das Heim” у Хайдеггера) - к социальному в такой его утерянной форме, которая бы обещала укорененность, а именно, к религиозной традиции в ее национальном проявлении.
Мы согласны с тем, что традиционализм – это «социально-философская доктрина или отдельные консервативно-реакционные идеи, направленные против современного состояния культуры и общества и критикующие это состояние в связи с его отклонением от некоего реконструированного или специально сконструированного образца, который выдается за исторически изначальную, а потому идеальную социокультурную модель, сохраняемую в корпусе особого знания» [Макаров, Пигалев 2002, 183].
Традиционализм и, прежде всего, интегральный традиционализм, как явление современности был и остается объектом и предметом серьезных научных исследований [Элиаде 2000; Быстров 2001; Макаров 2001; Дугин 2002; Sedgwick2004]. Предметом нашего исследования является тот аспект традиционализма, который демонстрирует взгляд на традицию извне ипроявляется в виде консервативной идеологии, связывающей традицию с духовностью.
В данном отношении важно различение Традиции и традиции. Традиция как духовная практика, о которой писал Хоружий, есть такой процесс на онтологической границе, который актуализирует взаимодействие (размыкание) человека с Иным способом бытия, тогда как в онтическом размыкании к миру наличного, или сущего, Иное остаётся недоступным, либо его место занимает область Бессознательного. Духовные Традиции, такие как исихазм, суфизм, йога и даосизм, следует отличать от традиции с маленькой буквы - как структуры онтического плана бытия. Такая традиция, содержащая правила, регулирующие поведение людей, передающиеся из поколения в поколение, является социальным механизмом транслирования культурного содержания, остенсивной формой культуры.
Традиционализм не может возникнуть в традиционном обществе, так как сама традиция в апологетике не нуждается. Если европоцентризм был естественным видом самопонимания Европейской культуры на протяжении многих веков, и многие межрелигиозные конфликты в разных странах — Сирии, Египте, Индии, — имеют отложенный характер и являются его следствием, то с наступлением кризиса культуры на рубеже 19 и 20 вв. европоцентризм мутирует, и, пережив период секуляризации и мультикультурализма, возвращается в формах традиционализма, который проявляется в попытках возрождения этнических традиций или «традиционной» религии, как якобы жизненно необходимого основания культуры и идентичности. Между тем, этноцентризм, и его российское проявление – праовславие-центризм, является поздним феноменом постсекуляризма, наряду с постструктурализмом в философии и в целом постмодерном.
В данном случае мы имеем дело с цепью подмены: онтологического – онтическим, духовного – культурным, культурного – религиозным, а религиозного – православным. Православие-центризм является мейнстримом в сегодняшнем российском традиционализме. На учебных и даже на научных мероприятиях часто по умолчанию происходит отождествление православного с духовным. Хоружий отмечает, что вместо термина «традиция» часто предпочитают использовать «еще более неопределенную формулу «традиционные ценности». [Хоружий 2017, 105]. Примером традиционализма являются псевдонаучные тексты А.Л. Дворкина, который активно употребляет слово секта как антипод «традиционной религии» не как научное религиоведческое понятие, а как негативный собирательный ярлык для всех неправославных религиозных организаций (в основном, новые религиозные движения [НРД], появившиеся на Западе), у которых есть только две общие черты – они являются религиозными меньшинствами и не нравятся автору. В учебном пособии «Сектоведение» Дворкина используется стиль, далекий от научного или научно-популярного, и доходящий временами до уровня базарной брани в адрес «сект», с которыми автор знаком по опыту случайных встреч на улице с отдельными представителями этих движений. Например, утверждается, что «кришнаиты» (употребляется именно это уничижительное прозвище) обязательно постараются при встрече с человеком выманить у него деньги. Есть и еще более агрессивные обвинения, без всяких ссылок на факты: «история показала, что по приказу своих руководителей рядовые кришнаиты, не задумываясь, шли на преступления» [Дворкин web]. Резко негативная оценка учений некоторых известных философов, например, Шивананды, учеником которого был Мирча Элиаде, не подкреплена никакими доказательствами. А.Л. Дворкин явно не знаком с учением Шивананды, которого он безосновательно относит к неоиндуизму. Оценочные суждения, вернее, осуждения, напоминающие охоту на ведьм эпохи Возрождения, легко принимаются многими читателями «Сектоведения» за истину в силу религиозной безграмотности населения, и это провоцирует негативное отношение людей к религиозным организациям, и особенно к НРД, провоцируя межрелигиозную рознь. Виртуальный образ наукообразной деятельности создается благодаря имитации научных методов и подмены понятий словами, а также путем прямого искажения фактов. Не только в России, но в европейском пространстве в целом, и особенно под влиянием антикультового движения, широкое употребление слова «секта» создало одноименный симулякр, несущий, по словам известного английского религиоведа Эйлин Баркер, эмоциональный окрас и не подразумевающий конкретного научно выводимого содержания, - а наоборот, негативное отношение к несуществующему содержанию [What are New… web].
Поскольку концепт «традиционных ценностей» находится на пересечении национального и религиозного, он стал орудием манипуляции традиционалистов. Несмотря на то, что в Указе Президента РФ от 09.11.2022 № 809 [Указ Президента РФ от 09.11.2022… web] под традиционными ценностями понимаются те, которые легли в основу российской идентичности, а вовсе не религиозные, и не специфически христианские, данные ценности часто связывают с исключительно с христианством, [Чиркова web; Морозова 2009 и др]. Согласно Конституции РФ Россия – многонациональное государство, все религии которого (как минимум три конфессии христианства, ислам, буддизм, иудаизм и иные религиозные организации) делают вклад в «культурное наследие». Однако, в учебниках по обществознанию, включенный в федеральный перечень ФИПИ, слово «церковь» употребляется как синоним религии («церковь» как один из каналов социальной мобильности и как агент социализации), что прямо исключает, например, ислам, в котором нет церкви. Конечно, школьник об этом не знает, но тем хуже, что он не может критически отнестись к воспитанию, основанном на шовинистской подмене. Такое выборочное прививание традиционных ценностей взращивает не патриотизм, а национализм и невежество, враждебность и недоверие к другим религиям, и особенно к НРД.
Присутствие концепта «traditional values» в образовании критикуется западными религиоведами, которые находят, что содержание таких ценностей негласно несет христианский смысл. Исследователи отмечают, что очевидна неоспоримая дискурсивная гегемония христианского представления о религии в качестве системы отсчета почти для всего религиозного образования, где христианская позиция подается так, как если бы она была не отдельным мнением, а универсальной точкой зрения на религию. Таким образом, ученик и студент лишается возможности получить светское образование [Alberts 2019].
В России мы можем наблюдать разные формы традиционализма, и общая их черта состоит в идеализации определенного периода прошлого России [Русская Народная… web], которое обладает монополией на особую мораль, потерянную российской культурой (когда именно – возможны варианты: в связи с Крещением Руси, с Октябрьской революцией, и т.д). Яркое проявление российского традиционализма – неоязычество. Здесь следует отметить идею Н.В. Левашова о геноциде русов и русского народа, изложенную в книге «Россия в кривых зеркалах» [Левашов 2013] и многочисленных выступлениях автора.
Волна возрождения идеи уникальности духовного пути России и «русской идеи» (Ф.М. Достоевский) началась в постсоветский период на фоне падения уровня жизни и потери уверенности в завтрашнем дне, и была одним из направлений «религиозного возрождения». Неоязыческие организации, такие как «Покон Рода Всевышнего», «Община Вятичей», «Церковь Инглии», не желая различать разные народы славянской языковой семьи, относят себя к некому неделимому абстрактному славянству [Крапчунов 2022, 191]. Феномен «религиозного возрождения» в его проязыческих или же проправославных проявлениях отвечает глобальной тенденции постсекулярной потребности в укорененности в условиях динамичной реальности и неопределенной идентичности [Литвинцева, Пашедко 2017, 32]. Базируется ли поиск «русской культуры» на дореволюционных народных обрядах, на языческих ритуалах древних славян или на идеализации российской монархии и «православии, самодержавии, народности», – все эти движения демонстрируют выбор определенной традиции с тем, чтобы она легла в основу концепта развития российской культуры.
На наш взгляд, не является принципиальным, является ли данная традиция, которой отдается предпочтение, вымышленной или подтверждается историческими фактами. Нет подлинной и неподлинной традиции, так как историческая реальность необязательно является ее основой. По мнению британского профессора, марксиста Эрика Хобсбаума, само появление движения в защиту или за возрождение традиции в любом случае является изобретением традиции, потому что «разрывы в преемственности отличают и те движения, что сознательно подают себя как «традиционалистские» и апеллируют к группам, всеми признаваемыми за хранителей исторической преемственности и традиции, например к крестьянам» [Хобсбаум 2000, 54].
Традиция развивается, обретая новые формы, но традиционализм выбирает определенные отжившие формы (в противном случае, стремление их вернуть не имело бы смысла), старается репрезентировать или реконструировать их, основываясь на том, что «традиция жива», но была либо искажена, либо забыта, и тем самым утверждают прямо противоположное, а именно, – что традиция умерла, поскольку живая традиция есть самоочевидная естественная реальность, которая не нуждается ни в поддержке, ни в возрождении. Традиционалисты выбирают культурные формы определенного исторического периода и представляют их как безусловную ценность. Однако, ценность – это содержание традиции, а культурные формы – это механизм передачи ценностей, и перенос прежних форм на новое историческое содержание – это виртуализация традиции, превращение ее в структуру знаков, которые демонстрируют сами себя, то есть, в симулякр. Ж. Бодрийяр писал, что симулякром стала реклама, так как из рекламы товара сама превратившись в товар [Бодрийяр 2013, 122]. С тех пор прошло много лет, и симулякром стала традиция, так как в ней отпала необходимость, и она стала спекуляцией на человеческом страхе перед неопределенностью глобального мира постмодерна. Когда переменные, таким образом, становятся константами, происходит переход от традиции традиционализму.
Традиционализм является ретроградным движением и социально деструктивен, так как симулирует возрождение более не актуальных форм культуры, которые более не несут содержания, не имеют связи с действительностью. При этом, другая часть прошлого, как правило, используется как антипод «подлинной» традиции и подвергается особой критике, игнорирующей совокупность исторических данных. Например, борцы за славянскую нацию и ее исконную веру обвиняют в разрушении славянской веры «чуждое» ей христианство [Крапчунов 2022, 191], тогда как их оппоненты, любители русского дореволюционного православия, демонизируют советский период и представляют его как духовный и социальный регресс, замалчивая очевидные достижения СССР в области науки и культуры.
Разрушительная роль синкретизма религиозного и национального может быть проиллюстрирована на примере Тайланда, где буддизм считается основанием тайской нации. Исследователь Глубокого юга Тайланда Н.Г. Рогожина, пишет: «Религиозные конфликты особенно остры и особенно опасны для государства тогда, когда религиозные различия совпадают с этническими и социальными. Примером могут послужить события на Юге Таиланда, где основное население, малайцы, являются одновременно и национальным, и религиозным меньшинством, активно борющимся против таиландского правительства» [Рогожина 2021, 177].
Причинами неугасающей популярности традиционализма являются негативные последствия глобализации, а именно, потеря экономической и культурной индивидуальности странами, насаждение единого политического и потребительского стандарта, мировой экономический кризис. Возврат к традиции привлекает как наиболее простой и уже известный вариант решения проблем размывания границ идентичности современного человека. Однако, такое действие является шагом назад и отсрочкой решения проблемы, потому что ценности, продвигаемые традиционализмом, — это ценности традиционного общества, и они не могут быть конституирующими для современности. Замыкание в собственных культурных границах влечет опасные последствия, такие как нетерпимость к инакомыслию, национализм, национальный и культурный шовинизм.
Проблема традиционализма не ограничивается рамками социального. Рассмотрение традиционализма в контексте понимания человека как существа, разомкнутого в трех измерениях – онтологическом, онтическом и виртуальном, – позволяет увидеть традиционализм как виртуализацию реальности. Поскольку традиция, будучи социальным механизмом, бессильна преодолеть онтологическую недостаточность человека, и вместе с ней конечность и смертность, то имеет место подмена духовного социальным с целью пропаганды определенной системы ценностей, в которой заинтересованы отдельные социальные группы. Традиционализм как интернациональный феномен глобальной реальности деструктивен и реакционен в отношении общества и антигуманен в отношении человека, так как он превращает человека в самодостаточную структуру и противоречит принципиальной онтологической открытости человека.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бодрийяр 2013 – Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция / Пер. О. А. Печенкина. Тула: Тульский полиграфист, 2013. С. 122.
2. Быстров 2001 – Быстров В.Ю. Человек в мире традиций: Монография / Министерство образования РФ. НовГУ. Великий Новгород: НовГУ, 2001.
3. Дворкин web – Дворкин А.Л. Сектоведение: Учебное пособие: В 2 кн. 4-е изд. М.: Изд-во ПСТГУ, 2024. Кн. II // http:// bookscafe.net/book/dvorkin_aleksandr-sektovedenie-153094.html?ysclid=lsaa13ewx0331081903.
4. Дугин 2002 – Дугин А.Г. Философия Традиционализма. Серия: Новый Университет. М.: Арктогея-Центр, 2002.
5. Крапчунов 2022 – Крапчунов Д. Е. Практики конструирования этнокультурной идентичности русского народа: от возникновения русской традиции и государственности к современным фальсификациям // Ортодоксия. 2022. №3. С. 175–199.
6. Левашов 2013 – Левашов Н.В. Россия в кривых зеркалах. Киев: Золотой век, 2013.
7. Литвинцева, Пашедко 2017 – Литвинцева Г.Ю., Пашедко Ю.М. Русская культура как основа национальной идентичности россиян// Международный научно-исследовательский журнал. 2017. № 11 (65).Ч. 1. Ноябрь. С. 31–33.
8. Макаров 2001 – Макаров А. И.Традиция против истории в философии современного европейского традиционализма // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 2001. Вып. 6. С. 275–283.
9. Макаров Пигалев 2002 – Макаров А.И. Пигалев А.И. Традиционализм // История философии. Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис Книжный дом, 2002. С.183–186.
10. Морозова 2009 – Морозова Е. А.Традиционные ценности православного этического образования (1811–1917 гг) // Ярославский педагогический вестник. 2009 (59). № 2. С. 110–114.
11. Рогожина 2021 – Рогожина Н.Г. Проблема Глубокого юга Таиланда – сепаратизм малайских мусульман // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2021. Т. 14. № 1. С. 176–193.
12. Русская Народная… web - Русская Народная Линия: О нас //https://ruskline.ru/about/
13. Указ Президента РФ от 09.11.2022 … web - Указ Президента РФ от 09.11.2022 № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» // http:// psst.jvolsu.com/index.php/ru/for-author-ru
14. Хобсбаум 2000 – Хобсбаум Э. Изобретение традиций. Пер. с англ. С. Панарина. Перевод осуществлен c согласия автора, издательства и Past and Present Society по изданию: The Invention of Tradition. Edited by Eric Hobsbawm and Terence Ranger. Cambridge University Press, 1983. P. 1–14. С. 54 / Хобсбаум Э. Изобретение традиций // Вестник Евразии. 2000. № 1. С. 47−62.
15. Хоружий 2017 – Хоружий С.С. Злоключения традиции, или Почему нужно защищать традицию от традиционалистов // Вопросы философии. 2017. № 9. С. 104–121.
16. Хоружий 2015 – Хоружий С.С. Проблематика рисков современности: концептуальные основания и ведущие подходы // Фонарь Диогена: человек в многообразии практик. 2015. Т. 1. № 1. С. 131–157.
17. Хоружий 2013 – Хоружий СС. Как обходиться без бытия, или механика Латона // Вопросы философии. 2013. №10. С. 50–67.
18. Чиркова web – Чиркова Н. В. Традиционные ценности православия в контексте современного российского воспитания и образования // http:// (nauch-idea.ru)
19. Элиаде 2000 – Элиаде М. Трактат по истории религий. В 2 тт. / Пер. с фр. А. А. Васильева. СПб.: Алетейя, 2000.
20. Alberts 2019 – Alberts W. Religious Education as Small ‘i’ Indoctrination: How European Countries Struggle with a Secular Approach to Religion in Schools // Center for Educational Policy Studies Journal. 2019. 9(4). Р.73–90.
21. Sedgwick 2004 – Sedgwick M. Against the Modern World: Traditionalism and the Secret Intellectual History of the Twentieth Century. New York: Oxford University Press, 2004.
22. What are New … web – What are New Religious Movements. Prof. Eileen Barker //https://youtu.be/ysCYQW_7FMU?si=6n1rz14IQTHQ4QOk
REFERENCES
1. Baudrillard Бодрийяр 2013 – Baudrillard J. Simulacra and Simulation. / Transl. by О. А. Pechenckin. Tula: Tulsky poligraphist Publ., 2013.
2. Bystrov 2001 – Bystrov V.U. Man in the world of tradition: Monograph / The Ministry of Education of the Russian Federation. NovGU. Veliky Novgorod: NovGU, 2001.
3. Dvorkin web – Dvorkin A.L. Sects Studies: Textbook: In 2 books. Vol. 4. М.: PSTGU Publ., 2024. Book II // http:// bookscafe.net/book/dvorkin_aleksandr-sektovedenie-153094.html?ysclid=lsaa13ewx0331081903.
4. Dugin 2002 – Dugin A.G. The philosophy of traditionalism. Issue: New University. М.: Arktogeya-Senter, 2002.
5. Krapchunov 2022 – Krapchunov D.E. Russian People's Ethno-Cultural Identity Construction Practices: from the Emergence of Russian Tradition and Statehood to Modern Falsifications //Orthodoxy, 2022, no. 3, pp. 175-199.
6. Levashov 2013 – Levashov N.V. Russia in curved mirrors. Kiev: Golden Age, 2013.
7. Litvintseva, Pashedko 2017 – Litvintseva G.Yu., Pashedko Yu.M. Russian culture as a basis of national identity of russians // Mezhdunarodniy nauchno-issledovatelskiy jurnal, 2017, no. 11 (65), part 1, November, pp. 31-33.
8. Makarov 2001 – Makarov A. I. Tradition versus history in the philosophy of modern European traditionalism // Dialog so vremenem. Almanakh intellektualnoy istorii, Moscow, 2001, issue 6, pp. 275-283.
9. Makarov Pigalev 2002 – Makarov A.I. Pigalev A.I. Traditionalism // History of Philosophy. Encyclopedia. Minsk: Interpresservice Book House, 2002, pp.183-186.
10. Morozova 2009 – Morozova E. A. Traditional values of Orthodox ethical education (1811-1917) // Yaroslavskiy pedagogicheskiy vestnik, 2009 (59), no. 2, pp. 110-114.
11. Rogozhina 2021 – Rogozhina N.G. The problem of the Deep South of Thailand – separatism of Malay Muslims // Konturi globalnikh transformatsiy: politicka, economica, pravo. 2021, vol. 14, no. 1, pp. 176-193.
12. Russian Folk… web - Russian Folk Line: About us //https://ruskline.ru/about/
13. Decree of the President of the Russian Federation dated 09.11.2022 ... web - Decree of the President of the Russian Federation dated 09.11.2022 No. 809 "On approval of the Foundations of State Policy for the preservation and strengthening of traditional Russian spiritual and moral values" // http:// psst.jvolsu.com/index.php/ru/for-author-ru
14. Hobsbawm 2000 – Hobsbawm E. The Invention of Traditions. Translated from the English by S. Panarin. The translation was carried out with the consent of the author, the publisher and the Past and Present Society for the publication: The Invention of Tradition. Edited by Eric Hobsbawm and Terence Ranger. Cambridge University Press, 1983. P. 1-14. pp. 54 / Hobsbawm E. The Invention of traditions // Vestnik Evrazii, 2000, no. 1, pp. 47-62.
15. Horujy 2017 – Horujy S.S. The Misadventures of tradition, or Why it is necessary to protect tradition from traditionalists // Voprosi filosofii. 2017, no. 9, pp. 104-121.
16. Horujy2015 – HorujyS.S. Problematics of risks of modernity: conceptual foundations and leading approaches // Diogenes' lantern: the Human being in diversity of practice. 2015. Vol. 1, no. 1, pp. 131-157.
17. Horujy 2013 – Horujy S. How to Do without Being, or the Mechanics of the Lathon // Voprosi filosofii. 2013, no. 10,pp. 50-67.
18. Chirkova web – Chirkova N. V. Traditional values of Orthodoxy in the context of modern Russian upbringing and education // http:// (nauch-idea.ru)
19. Eliade 2000 – Eliade M. A treatise on the History of Religions. In 2 vol. / Transl. by A. A. Vasilyev. St. Petersburg: Aleteya, 2000.
20. Alberts 2019 – Alberts W. Religious Education as Small ‘i’ Indoctrination: How European Countries Struggle with a Secular Approach to Religion in Schools // Center for Educational Policy Studies Journal. 2019, 9(4), pp. 73–90.
21. Sedgwick 2004 – Sedgwick M. Against the Modern World: Traditionalism and the Secret Intellectual History of the Twentieth Century. New York: Oxford University Press, 2004.
22. What are New … web - What are New Religious Movements. Prof. Eileen Barker //https://youtu.be/ysCYQW_7FMU?si=6n1rz14IQTHQ4QOk
Печатается по изданию: Гилл Е. В., Крапчунов Д. Е. Традиционализм и онтологическая недостаточность человека // Logos et Praxis. 2024. Т. 23, № 2. С. 41-49.