Я очень люблю писать истории от первого лица, в них всегда можно окунуться с головой и прожить все то, что испытал на себе главный герой.
Этот рассказ не исключение.
Приятного Вам чтения!
Знаете, я до сих пор не могу поверить, что всё началось с заказа борща. Самого обычного борща за сто двадцать рублей. Если бы тогда Анька заказала что-то подороже, может, курьер бы пришёл другой. А может, вообще ничего бы не случилось. Но судьба... она такая штука непредсказуемая.
Сижу я вчера на лавочке возле поликлиники — обеденный перерыв, солнышко пригревает, хоть и март ещё. А тут Анька подходит. Лицо у неё какое-то просветлённое, в руках пакет с продуктами. Вроде и не дорогие особо, а несёт как драгоценности.
— Лен, — говорит, — а помнишь, как всё было год назад?
Ещё бы не помнить. Год назад она ходила как тень. Под глазами синяки, руки в постоянных ссадинах — то от швабры, то от стиральной доски. Работала на двух работах, а дома ещё тряпки стирала, борщи варила. И всё для кого? Для этого... ну, не буду ругаться.
А сейчас смотрю на неё — и глазам не верю. Платье новое, волосы подстрижены, маникюр сделан. И главное — улыбается. Когда она в последний раз при муже улыбалась?
— Садись, — говорю, — рассказывай.
И полился рассказ. Медленно, с остановками, с глотком чая из термоса. Анька всегда так — если уж рассказывает, то подробно, со всеми деталями.
Начала она с того дня, когда сын её, Мишка, первый раз на работу пошёл. Пятнадцать лет пацану, а уже понимает — маме тяжело. Решил подработать курьером, к её сорокалетию подарок купить. Представляете? Ребёнок, а уже чувствует, что в семье денег нет.
А почему денег нет? Потому что отец — Вадим Петрович, между прочим, не какой-то там алкаш с улицы — семь лет как на диване лежит. То работа не та, то зарплата маленькая, то начальство не устраивает. Когда-то он хорошим столяром был, руки золотые, заказы брал. Даже цех свой хотел открыть.
Но поругался с заказчиком из-за какой-то ерунды. Гордость, понимаете ли. Я профессионал, не позволю к себе так относиться. В общем, бросил всё. И началось. Анька пашет как проклятая, а он телевизор смотрит и жизнь учит.
— Ты же мужик, Мишка! — орал он на сына, когда тот заикнулся о кулинарном колледже. — Нормальные пацаны в слесари идут, в строители! А ты что — картошку жарить собрался, как баба?
Мишка молчал. Научился молчать и в комнату уходить. Умный пацан, рано понял — с отцом спорить бесполезно. А Анька... Анька всё оправдывала мужа.
— Он когда-то другим был, — шептала она сыну. — Красивый, работящий. За ним все девчонки бегали, а он меня выбрал. Я ведь из деревни, простая. Должна быть благодарна.
Благодарна! За что, спрашивается? За то, что кормит тунеядца? За то, что от усталости валится, а он пиво пьёт и требует, чтобы ужин был готов?
Помню, как она ко мне приходила тогда. Руки трясутся от усталости, на лице ни кровинки. Говорила: "Лен, я же замужем. Не могу бросить семью". А я ей: "Какая семья? Ты одна всё тянешь". Но она не слушала.
Так вот, Мишка устроился в службу доставки. Встретил его там рыжий дядька, Степан. Большой, бородатый, добрый. Сразу предупредил:
— Много не заработаешь, пацан. Но на карманные расходы хватит.
— Я не курю, — говорит Мишка. — Спортом занимаюсь.
Степан засмеялся:
— Ну и молодец. Спортсмен значит. Пошли работать.
Первый день у Мишки удачный выдался. Адресов много, но интересных. В одном месте семья с кучей детей жила. Отец грустный такой, жалуется:
— Четверо детей, а едят одинаково. Только пиццу да чипсы. К нормальной еде не приучишь.
Упаковал Мишке жареной курицы в контейнер:
— Бери, парень. Вечером поешь. А то у меня дома никто, кроме фастфуда, есть не хочет.
Второй адрес интереснее оказался. Молодая женщина дверь открыла — нервная, взъерошенная. Видно, что спешит.
— Быстрее заходи! — зашипела она. — Муж сейчас придёт, не дай бог увидит.
Отсчитала деньги, ещё сотку сверху дала:
— Чтобы побыстрее ушёл.
Мишка уже разворачивался, а она его окликнула:
— Слушай, парень... — замялась. — Я готовить совсем не умею. Всё заказываю. Муж не знает. Научишь?
Мишка улыбнулся:
— А что тут сложного? Приходите ко мне по средам, научу. Только заплатите.
Вот так у пацана две работы стало. Готовить он с детства любил, мечтал в кулинарный поступить. Но отец считал это бабским делом.
А потом случился тот самый заказ. Самый дорогой за день. Мишка даже присвистнул, когда список увидел: вино, шампанское, закуски, горячее. Рюкзак неподъёмный.
— Живут же люди, — пробормотал он.
Дома они с мамой часто картошкой ужинали. Или макаронами. Мясо — по праздникам. Деньги, понимаете...
Поднялся Мишка на второй этаж, позвонил. Дверь открыли не сразу. Стоит мужчина в шёлковом халате, высокий, представительный.
— Молодой человек, мы вас заждались... — начал он, но вдруг замолчал. Будто увидел что-то страшное.
А Мишка отца узнал сразу. Но сказать ничего не успел. Из квартиры женский голос:
— Вадик, это заказ принесли?
И тут из-за отцовского плеча девушка вынырнула. Молодая, красивая, в одном полотенце. Волосы мокрые, видно, из душа только.
— А это кто? — спросил Мишка.
Девушка смутилась, нос сморщила и скрылась в комнате. Отец молча заказ забрал.
— Дома поговорим, — сказал хрипло.
Представляете состояние пацана? Пятнадцать лет, а тут такое... Весь мир рухнул в одну секунду.
Вечером отец пытался объясняться. Сидит, футболку мнёт, глаза опускает.
— Мы же мужчины, сынок. Ты меня понять должен. Твоя мама...
— Моя мама, — перебил Мишка, — без отдыха работает, чтобы ты на диване лежать мог!
Никогда раньше он отцу так не говорил. Всегда молчал, терпел. А тут сорвался.
— Она из сил выбивается, а ты изменяешь!
— Мишенька, — взмолился отец, — да ты на мать посмотри! Когда она в последний раз лицо кремом мазала? Руки её видел? Кожа как наждак. А характер какой — ни шутки, ни ласки. Когда она последний раз улыбалась? Я не помню. Разве не естественно, что я...
— Естественно было бы работу найти и жене помочь, — отрезал Мишка. — А не любовницу заводить.
— Но пойми...
— Хватит.
Голос мамы. Тихий, но в этот момент показался громче грома. Стоит Анька в дверях, слёзы по щекам текут. А лицо... лицо спокойное. И улыбается. Страшно было на неё смотреть.
— Анечка! — ахнул Вадим. — Я не... то есть, я только хотел...
— Собирай вещи, — сказала она. — Уходи.
— Зачем подслушивала? — взорвался муж. — Всё разрушила!
— Не подслушивала. Хотела на ужин позвать.
Вышла Анька из комнаты, принесла дорожную сумку. Сама начала вещи мужа складывать.
— Я никуда не пойду! — заорал тот.
— Пойдёшь, — спокойно ответила жена.
Мишка сидел и молчал. Что тут скажешь?
Через неделю после ухода мужа Анька в парикмахерскую пошла. Впервые за много лет. Волосы подстригла, покрасила. Маникюр сделала. Платье новое купила.
А через полгода её было не узнать. Та серая, замученная женщина исчезла. Появилась яркая, красивая, счастливая. Смеётся, шутит, в глазах искры.
Мишка продолжал курьером работать. Теперь маме не нужно было на двух работах надрываться. Ушла она с ночной уборки, осталась только в поликлинике. Вечерами вместе ужинали, разговаривали.
Однажды Анька домой с огромным букетом пришла. Розы красные, дорогие.
— От кого? — спросил сын.
— От хорошего человека, — загадочно улыбнулась мама.
Букеты стали появляться регулярно. Анька светилась. Мишка не расспрашивал — видел, что у матери поклонник появился. Радовался за неё.
От отца вестей не было год. Мишка даже удивлялся — как можно так бесследно исчезнуть? Столько лет рядом был, а потом — как не бывало.
Решил пацан, что отец из города уехал. И хорошо. Зачем маме мешать новую жизнь строить?
Но через год Вадим объявился. Позвонил с чужого номера. Голос стал каким-то сиплым, незнакомым.
— Сынок, — говорит, — я всё переосмыслил. Понял, как несправедлив был к маме. И к тебе. Я балластом был...
— Работу нашёл? — холодно спросил Мишка.
— Ну ты же знаешь... Предлагают копейки. А я профессионал. Не позволю унижать себя...
— Понятно, — сказал сын и трубку положил.
Некоторые люди не меняются. Даже когда всё теряют.
Сейчас Мишке уже двадцать два. В кулинарный поступил, как мечтал. Работает в хорошем ресторане, живёт отдельно. Но к маме часто заезжает.
А Анька замуж вышла. За доктора из соседнего отделения. Серёжа его зовут. Тихий, добрый, работящий. Не считает, что жена ему что-то должна за то, что он существует.
— Знаешь, Лен, — говорила мне Анька, — я думала, что без Вадима жить не смогу. Боялась одна остаться. А оказалось — я с ним не жила. Выживала.
Иногда бывший муж звонит. Голос дрожит, говорит, что скучает. Что они семья. Анька вежливо отвечает, что у неё всё хорошо, и трубку кладёт.
— Не жалко его? — спрашиваю.
— Не жалко, — отвечает. — Жалко время, которое на него потратила. Но если бы не тот заказ, кто знает, сколько ещё лет я в том болоте прожила бы.
Вот такая история. Простая и одновременно невероятная. Иногда достаточно одного дня, чтобы вся жизнь перевернулась. Хорошо, когда в лучшую сторону.
Сижу я сейчас, чай допиваю, на Аньку смотрю. Светится она изнутри, как лампочка. А ведь могла бы до сих пор на двух работах надрываться, мужа-тунеядца кормить. Терпеть, оправдывать, жалеть.
Да только жалость — она разная бывает. Одна жалость помогает, поддерживает. А другая — убивает. Медленно, но верно. Когда жалеешь того, кто жалости не заслуживает, а себя жалеть забываешь.
Анька это поняла. Поздно, но поняла. Некоторые вообще не понимают — так всю жизнь и проживают в роли жертвы. А она взяла и выбралась.
Теперь у неё муж нормальный, сын устроился, внуков, может, скоро дождётся. Жизнь налаживается. А могла бы... Страшно подумать, чем всё могло закончиться.
Но это уже другая история. А эта закончилась хорошо. Хотя и началась с самого обычного заказа борща за сто двадцать рублей.
__________________________
А как Вы думаете — правильно ли поступила Анька? Стоило ли ей простить мужа, если бы он тогда покаялся? Или есть вещи, которые прощать нельзя? Поделитесь в комментариях — очень интересно узнать ваше мнение. Может, у кого-то похожая ситуация была?