Знаете, иногда жизнь преподносит такие встречи... Вроде бы случайные, а потом понимаешь — ничего случайного не бывает. Особенно когда дело касается чужой беды, которая вдруг становится твоей.
Андрей ехал домой в половине четвёртого утра. Смена закончилась, но сил добираться не было — глаза слипались, в затылке стучало от усталости. Таксовать в таком состоянии опасно, это он понимал. Но что поделаешь, деньги нужны позарез. Наташка в больнице лежит после операции, сын шестилетний у свекрови живёт временно, а кто семью кормить будет?
Тридцать два года жене, а тут такое... Мастэктомия. Слово страшное, даже выговорить трудно. Врачи, правда, обнадёживают — мол, рано поймали, всё будет хорошо. Но Наташка плачет по ночам, думает, что он её разлюбит теперь. Дура... Как можно разлюбить за то, что заболела?
Город спал мёртвым сном. На дорогах только дежурные службы да такие же замученные таксисты. Андрей думал о том, как завтра — нет, уже сегодня — поедет к жене. Максимка всё спрашивает: "Папа, а когда мама домой придёт?" Как объяснить ребёнку, что мама болеет серьёзно, но при этом не напугать?
Две женские фигуры на обочине возникли так внезапно, что он чуть в кювет не съехал. Сердце ёкнуло — думал, привидения. В такое время года, в такую рань только всякая нечисть и бродит по дорогам.
Остановился машинально. Профессиональный рефлекс — видишь голосующих, тормозишь.
— В аэропорт надо, — заторопилась пожилая женщина, влезая на заднее сиденье. — Рейс через час, еле успеваем.
Толстая такая, одышливая. А с ней девчонка совсем молоденькая — семнадцать, от силы восемнадцать лет. Села тихо, к окошку прижалась. Что-то в ней было такое... Напряжённая очень, словно пружина сжатая.
Тронулись. И тут началось то, от чего у Андрея мурашки по спине побежали.
— Ну вот, приедем — и не трусь там, — зашептала пожилая. — Борис тебя встретит, он человек хороший, всё сам покажет. Только характер не показывай, поняла? А то хуже будет.
Девчонка всхлипнула что-то.
— Отработаешь, что должна — будешь свободна. Не реви сейчас, потом ещё спасибо скажешь, когда деньжата потекут. Борька девочек не обижает, проверено. Я с ним уже третий год работаю. Может, потом и в Европу съездишь, посмотришь мир. Только веди себя хорошо, слышишь?
Андрей покосился в зеркало заднего вида. Девчонка сидела, лицом в стекло уткнулась, плечи трясутся. А эта... как её... продолжала что-то нашёптывать, как змея какая-то.
Картина складывалась мерзкая. Сразу понятно стало — торгуют девочкой. Живым товаром. И ведь сколько таких историй слышал, а вот лично столкнулся впервые.
«Надо что-то делать», — подумал Андрей. Но что? Заявить в полицию? Пока доедут, пока разберутся — самолёт давно улетит. А девчонку... чёрт знает, что с ней сделают за попытку сбежать.
Доехал почти до аэропорта и вдруг притормозил.
— Всё, приехали.
— Как приехали? — взвилась толстуха. — Мы же ещё не...
— Машина сломалась, — соврал Андрей. — Масло закончилось. Дальше не поеду. Ловите другую машину.
— Да что ж ты за человек такой! — завизжала она. — Людей подводишь! Мы же опаздываем!
— Извините. Вон такси едет, помашите.
Женщина с руганью вылезла из машины. Андрей тут же газанул, развернулся и поехал обратно к городу.
— Ой! — вскрикнула девчонка. — А куда мы? А тётя Зина? У неё сумка осталась!
Отъехал километр, остановился на обочине.
— Слушай, девочка. Та тётя Зина — она плохая. Очень плохая. И мне кажется, что готовила тебя к чему-то ужасному. Я прав?
Молчит. Только плачет тихонько.
— Где родители твои? Почему ты с ней?
— У неё мой паспорт, — выдавила сквозь слёзы. — И расписка. Я должна ей денег... За жильё. Сказала — пока не отработаю, домой не пущу.
Сердце у Андрея сжалось. Ну сколько же таких наивных девчонок попадается на эту удочку! Обещают работу, крышу над головой, а потом...
— Её сумка в машине. Поройся там, найди свои документы. А сумку потом выбросим.
— А если она...
— Плевать на неё. Вон, кстати, бежит сюда твоя благодетельница. Решай быстро — идёшь к ней или едем в город?
Девчонка секунду подумала, потом быстро полезла в чужую сумку. Нашла паспорт, какие-то бумажки, сунула в карман. Сумку швырнула на дорогу.
— Поехали отсюда!
Андрей рванул с места. В зеркале видел, как задыхающаяся Зинаида подбегает к сумке, потом машет кулаком вслед.
Ехали молча минут пять. Потом девчонка тихо спросила:
— А вы кто? Почему помогли?
— Андрей меня зовут. А помог... да кто его знает. Наверное, потому что самому дочка скоро будет. И страшно представить, что с ней может случиться в этом мире.
— У меня папы нет уже давно. А мама... — голос дрогнул. — Мама умерла полгода назад.
— Как звать-то тебя?
— Катя.
— Ну давай, Катя, рассказывай, что с тобой приключилось. Время есть — до дома ехать далеко.
И она рассказала. Медленно, с паузами, иногда сбиваясь. Но рассказала.
Отец умер, когда ей было девять. Мать вскоре привела в дом нового мужа — Виктора Алексеевича. Витёк, короче. Тип неприятный — руки ухоженные, взгляд скользкий, улыбочка змеиная.
— Теперь я тут главный, — сразу заявил новый папаша. — И ты будешь меня слушаться.
Катя отказалась наотрез. Мать, конечно, стала её уговаривать — мол, он нас содержит, без него в нищете жить будем. Но девочка чувствовала — что-то с этим типом не так.
Спасала только бабушка — отцова мать. Жила в самой дальней комнате, с Витьком не общалась принципиально. И внучку к себе под крыло взяла. Вместе ели, вместе чай пили. К общему столу Катю вообще не звали — Витёк сказал, что не потерпит "наглую морду" рядом с собой.
— Бабуля, — спрашивала Катя, — почему мама ему всё позволяет? Ведь живут они на папины деньги, а ведут себя, будто мы им что-то должны.
— Ох, деточка моя, — вздыхала старушка. — Что я могу? Я уже старая, больная. Только ты мне дорога. А этот Витёк... паук он, а не человек.
Так и жили. Пока Кате не исполнилось шестнадцать. Тогда в отчиме что-то проснулось. Стал на неё поглядывать как-то особенно, руками пытаться трогать. Катя сторонилась, а он только ухмылялся.
Однажды пришла из школы — бабушки дома нет.
— Где она? — испугалась девочка.
— В больнице, — равнодушно сообщил Витёк. — Приступ случился. Я скорую вызвал.
— Какой приступ?
— А кто его знает. Может, последний. Старая уже очень.
Катя бросилась в больницу. Бабушка лежала под капельницей, едва дышала. Увидела внучку и прошептала:
— Катенька... это он... Витька... что-то он мне сказал... после этого плохо стало...
Больше говорить не могла. Умерла через три дня.
На похоронах Витёк ходил в чёрных очках, строил из себя убитого горем. А Катя видела — глаза у него смеются. И понимала — это он довёл бабушку до смерти. Просто словами. Умел он говорить так, что сердце останавливалось.
Дома стало совсем невыносимо. Витёк больше не скрывался — лапал при каждом удобном случае, намекал на всякое. Мать делала вид, что ничего не замечает.
А потом Катя случайно подслушала их разговор.
— Ты понимаешь, что ещё одна твоя авантюра — и мы на улице окажемся? — плакала мать.
— Да что я могу поделать! Кризис же! — оправдывался Витёк.
— Какой кризис! Ты просто дурак! На бирже играешь, как школьник! Всё просрал, что папа нажил!
— Не начинай про твоего святого Петьку! Надоело!
— Петя был хороший человек! А ты... ты просто подонок! Не зря свекровь тебя на дух не переносила!
— Эта старая карга больше мешать не будет. Десять минут с ней поговорил — и готово. Инфаркт как по заказу. Жаль, что в реанимации откачали. Но ничего, следующий приступ точно будет последним.
Катя поняла — он убил бабушку. Не своими руками, но убил. И мать об этом знает.
На следующий день собрала вещи и ушла из дома. Навсегда.
Жила где придётся. Сначала на вокзале ночевала, потом устроилась посудомойкой в забегаловку. Хозяин жалел девчонку, давал ночевать в подсобке. Матери звонила иногда — не хотела, чтобы переживала.
— Возвращайся, — говорила мать. — Ты нам не мешаешь.
Но голос у неё был какой-то чужой, холодный.
— Я не вернусь, — ответила Катя.
— Ну как знаешь.
Через неделю позвонил Витёк.
— Мать твоя умерла, — сообщил равнодушно. — Под машину попала. Я уже похоронил. Приезжай, теперь нам никто не помешает.
Катя бросила трубку. И поняла — он и маму убил. Наверняка. Таких, как он, ничто не остановит.
Потом в её жизни появилась Зинаида Петровна. Добрая тётенька, пожалела сиротку, предложила пожить у неё. Катя обрадовалась — показалось, что жизнь налаживается.
А оказалось — из огня да в полымя попала.
Сначала всё было нормально. Зинаида действительно заботилась о девочке. Но потом стала странные разговоры заводить — мол, красота это капитал, а мужчины за красоту хорошо платят.
Однажды вечером привела какого-то типа. Богатого, судя по одежде. Оставила его с Катей наедине и ушла. Тип начал приставать, лапать. Катя сопротивлялась, плакала. Тогда он её силой на диван повалил. Она схватила со стола вазу и саданула ему по башке. Пока он очухивался, сбежала.
Зинаида нашла её через три дня.
— Совсем с ума сошла? — кричала. — Клиента распугала! Думаешь, я тебя бесплатно кормлю?
Когда Катя расплакалась и сказала, что просто испугалась, потому что мужчин у неё никогда не было, Зинаида успокоилась. И загорелась новой идеей — продать девственность подороже.
Связалась с каким-то Борисом в Москве. Тот готов был заплатить кругленькую сумму. Даже билет на самолёт купил.
И вот сегодня... вернее, уже вчера... Зинаида повезла её в аэропорт. А встретился им Андрей.
— Вот такая история, — закончила Катя. — Спасибо вам. Если бы не вы...
— Не за что, — буркнул Андрей. — Сама бы выкрутилась, небось. Смелая девочка.
Привёз её к себе домой. Квартира небольшая, двушка. Чисто, уютно.
— Не бойся меня, — сказал. — Жена в больнице, сын у бабушки пока живёт. Вот комната Максимки, поживи тут немного. Замок есть — для твоего спокойствия. В холодильнике еда, располагайся. А завтра решим, что дальше делать.
Катя поверила ему сразу. Чувствовала — хороший человек, не обидит.
Уснули быстро — оба устали страшно. А через несколько часов звонок в дверь. На пороге стояла женщина лет тридцати, бледная, худая.
— Андрей! — ахнула она. — А это кто?
— Наташ, ты что тут делаешь? Тебе же ещё лежать неделю!
— Тамара из пятой квартиры позвонила. Говорит, видела, как ты с девицей какой-то домой приехал.
— Проходи, сейчас всё объясню.
Рассказал жене всю историю. Наташа слушала, изредка поглядывая на Катю. Потом тихо сказала:
— Прости меня, девочка. Я сдуру подумала... После операции нервы ни к чёрту. Думала, он меня бросит теперь.
— Наташка, да что ты говоришь! — возмутился Андрей. — Как можно такое думать!
— Можно, оказывается. Когда врач говорит, что грудь удалять надо... в голове такое творится. Будто я уже не женщина.
Катя смотрела на них и думала — вот оно, настоящее. Когда люди друг за друга готовы на всё. А она такого никогда не видела. Ни у родителей, ни вокруг.
Прожила у них неделю. Андрей каждый день ездил к Наташе в больницу, а вечерами они втроём чай пили, разговаривали. Катя помогала по хозяйству, готовила. Чувствовала себя почти дочерью.
А потом Андрей поехал по её старому адресу — разузнать, что и как. Вернулся с новостями.
— Соседка тётя Клава рассказала интересное, — сказал он. — Мать твоя перед смертью с ней разговаривала. Плакала, говорила, что хочет Витьку выгнать и тебя домой вернуть. Жалела очень, что так получилось.
— Правда? — не поверила Катя.
— Правда. И ещё она сказала — мать твоя к тебе шла в тот день, когда под машину попала. А сбил её Витёк. Сам. Нарочно.
— Откуда она знает?
— Камера видеонаблюдения всё засняла. Полиция разбиралась. Витёк сейчас под следствием сидит. Убийство по неосторожности ему светит минимум. А может, и умышленное докажут — свидетели есть.
Протянул ей связку ключей.
— Вот. Квартира твоя. Можешь возвращаться.
Катя взяла ключи, долго молчала. Потом сказала:
— А можно... можно я ещё денёк у вас побуду? Привыкла уже.
— Конечно можно, — улыбнулась Наташа. — Ты нам как дочка стала.
На следующий день Катя всё-таки собралась домой. Наташа крепко её обняла.
— Приходи в гости. Обязательно приходи.
— Приду, — пообещала девочка.
Когда за ней закрылась дверь, Андрей покачал головой.
— Ну что, довольна теперь? — спросил он жену. — А то подозревала меня в неизвестно чём.
— Дурак ты мой, — засмеялась Наташа. — Хороший, но дурак. Я с самого начала поняла, что ты просто помог девочке. Просто хотела убедиться, что ты меня по-прежнему любишь.
— Люблю, — сказал он и поцеловал жену. — Несмотря ни на что.
Катя действительно приходила к ним в гости. Часто. Стала почти родной. А Витёк получил семь лет строгого режима — за убийство доказали. Справедливость иногда всё-таки торжествует.
Вот такая история случилась. Думаю об этом часто — сколько вокруг нас таких девчонок и мальчишек, которые попадают в лапы к разным тёмным личностям. Обещают им золотые горы, а готовят страшную судьбу. Хорошо, что есть люди вроде Андрея — не проходят мимо чужой беды.
А ещё думаю — какими же мы, женщины, бываем жестокими друг к другу. Эта Зинаида ведь тоже когда-то была молодой девочкой. Что с ней произошло, что превратило её в торговку живым товаром? И Наташа — как же больно ей было поверить, что муж может её разлюбить из-за болезни. Мы сами себе придумываем страхи, а потом от них страдаем.
Но главное в этой истории другое — что есть ещё настоящие люди. Которые рискуют, помогают, не думая о выгоде. Андрей мог просто довезти пассажирок и забыть. Но не смог. Совесть не позволила.
__________________
А Вы встречали в жизни подобных героев? Или сами когда-то помогали тем, кто оказался в беде? Расскажите в комментариях — мне всегда интересно читать истории о том, как обычные люди творят настоящие чудеса. И не стесняйтесь поделиться этой историей, если она вас тронула — вдруг кому-то тоже нужна поддержка прямо сейчас.