Белка появилась в доме случайно, как это часто бывает с самыми важными существами в жизни. Дочка однажды пришла с прогулки, возбуждённая, глаза горят, в руках — свёрток, откуда доносилось жалобное, едва слышное «мя».
У подруги кошка родила котят — породистых, красивых, одинаково гладких. Кроме одного. Тот был какой-то странный: уши прижаты, глаза — круглые, как у совы, походка — боком, словно всё время оглядывается назад. И в семье, где красота и стандарт были почти что религией, решили от него избавиться.
Дочка, узнав, расплакалась, взмолилась и в итоге принесла его домой. Так в доме появилась Белка.
А дома уже был хозяин — солидный и слегка пузатый кот по имени Шлёпа. Он уже ничего не доказывал, вёл себя с достоинством и непоколебимым спокойствием. Он как будто знал: этот дом принадлежит ему, и все остальные тут просто арендуют пространство. Даже люди.
Когда в дом принесли Белку, она была крошкой — тонкой, нервной, взъерошенной. Шлёпа подошёл, посмотрел на неё с ленивым интересом, обнюхал, фыркнул — и удалился на подоконник, где проводил большую часть дня.
Первые дни Белка держалась настороженно: ютилась в углах, пряталась под диваном, подолгу следила за Шлёпой из-под шкафа. Он же, казалось, вообще не замечал нового жильца. Но однажды ночью хозяйка встала попить воды и увидела, как Шлёпа и Белка сидят вдвоём у окна. Не рядом — с расстоянием, но в тишине и без вражды. Как будто обсуждали важное.
Постепенно Белка начала доверять. Не людям — людям она до сих пор не особо верит, а Шлёпе. Он не торопился, не навязывался, просто был рядом. Иногда она ложилась рядом с ним, под его живот. Иногда они спали вместе, спина к спине, как будто Белка подзаряжалась от него его внутренним спокойствием.
С людьми у неё всё по-другому. Она не любит, когда её берут на руки. Не приходит по зову. Не сидит на коленях. Она вообще будто считает себя не кошкой, а хозяйкой дома, в котором ей приходится мириться с присутствием прочих обитателей.
По утрам хозяйка заходит в комнату и склоняется с уважением:
— Мадам, как спалось?
Белка, не поднимая головы, отвечает негромко:
— Мррмя.
Это значит: "Жизнь прекрасна, но твоя болтовня могла бы быть и тише. Вообще, ты не хочешь уже уйти на работу и оставить мне тишину?"
Хозяйка всё понимает. Она уважает Белку. Если та встаёт, идёт к двери, садится и смотрит пристально — значит, пора освободить территорию. И хозяйка уходит. На кухню. Или в другую комнату. Так заведено.
Шлёпа наблюдает за всем этим со своего подоконника, как старший дипломат. Он не вмешивается, но всем своим видом одобряет порядок. Иногда Белка забирается к нему, сворачивается рядом — и тогда в доме наступает особенно спокойное утро.
Иногда хозяйка говорит подруге:
— Знаешь, я к своей Белке отношусь с таким уважением, какого сама не знала в детстве. Меня в школе учителя строили как солдата. А сейчас я каждое утро спрашиваю кошку: «Мадам, как спалось?» И, если она в настроении, удостаиваюсь ответа. Вот так. Времена меняются.
А в углу комнаты Шлёпа важно зевает, прикрывает глаза — и кажется, всё в этом доме идёт правильно.
Робот-пылесос в доме появился на волне всеобщего желания «освободить руки» и «делегировать уборку». По факту, он больше развлекал, чем убирал. И больше всего развлекал, конечно же, Шлёпу и Белку.
Шлёпа воспринял новинку с философским спокойствием. Он, как обычно, наблюдал с подоконника, как странная круглая штука гудит, суетится, утыкается в ножки стола и с разворачивается. Только один раз он лениво спрыгнул, встал перед роботом, и тот послушно отъехал в сторону — будто понял, кто в доме главный.
Белка же первые пару дней не подпускала его к себе ближе, чем на метр. Ходила за ним, прижав уши, как разведчица, следившая за перемещением подозрительного объекта. Иногда внезапно нападала из-под кресла и шлёпала лапой по пластику, как будто делала предупреждение.
А потом всё изменилось.
Однажды хозяйка застала картину, которая прочно вошла в семейный фольклор. Робот-пылесос бодро ехал по коридору, а на нём — словно капитан пиратского судна — восседал Шлёпа.
Он сидел, неторопливо мигая, слегка наклонившись вперёд, как будто держал курс лично.
— Ты что, с ума сошёл?.. — прошептала хозяйка, пряча смех.
А за ним, сзади бежала Белка. Как охрана, сопровождающая кортеж. Когда Шлёпе надоедало, он уступал место Белке. Тогда она запрыгивала на пылесос, осторожно балансируя — как будто ехала не на пыльном круге, а на телепортационном устройстве в кошачью Вселенную.
С тех пор у них было расписание. По утрам, после «мррмя» и куска индейки, Белка устраивалась у стены и ждала, пока робот-пылесос начнёт двигаться. Шлёпа запрыгивал первым — по всем правилам старшинства. Белка, если была в настроении, ехала с ним. Если нет — бегала рядом, как сопровождающий и инспектор по маршруту.
Их «рейды» по квартире стали ритуалом. Никто их не снимал на видео — как-то было неловко вторгаться в это странное, важное путешествие.
— Понимаешь, — говорила хозяйка подруге, — у меня дома роботом управляют коты. Один — капитан, вторая — бортовой контроль. А я просто обслуживающий персонал.
А вечером Белка снова ложилась рядом с Шлёпой. Иногда у него на спине. Иногда хвост к хвосту. И никто в доме не сомневался, что это были самые правильные, самые необходимые маршруты — кататься вместе, вдвоём, по кругу, туда-сюда, по дому, который стал их маленькой, строго охраняемой планетой.
А как развлекаются ваши домашние животные? Пишите. Ваша Полина.
