— Я тебе одно скажу, — сказала она вечером, вытирая руки о полотенце. — Ты так и не понял, как мне было тогда.
Я сразу напрягся.
— Опять? — хотел сказать. Но промолчал.
— Когда ты ушёл тогда на подработку и пропал на двое суток, — продолжила она, — я осталась с температурой, с Машкой на руках, без денег и даже без ответа. Помнишь?
Я кивнул. Помнил. Слишком хорошо. Тогда всё наложилось: долги, нервы, стыд. Я уехал на шабашку — и просто… выключился. Не звонил, не писал. А потом даже боялся возвращаться — как мальчишка, натворивший глупость.
— Ты тогда сказал: “Ну прости, я сглупил”. И я простила, — сказала она. — Но ты так и не понял, как это было.
Я посмотрел на неё. Она не кричала. Не ругалась. Просто говорила — как человек, уставший не от поступка, а от непонимания.
— Я тогда впервые подумала, что я одна, — сказала она. — Не потому что ты ушёл. А потому что ты — не рядом. Даже когда ты дома, ты не здесь. Уходишь в молчание, в свои заботы, в себя. А мне что с этим делать?
Я сел. Положил руки на колени. Было больно. Не потому что обидно. А потому что правда.
— Прости, — сказал я. — Не просто за ту историю. А за то, что не чувствовал, как тебе.
Она села рядом. Взяла меня за руку. Молчала.
А потом сказала:
— Мне не нужно, чтобы ты всё исправил. Мне нужно, чтобы ты был рядом. Не телом. Душой.
И я понял:
в браке иногда страшнее не предательство, а отсутствие. Когда человек рядом, но будто в другой комнате. В другом мире.
И если не говорить об этом — всё становится формой. Семьёй без близости. Домом без тепла.
Подписывайтесь на наш телеграм-канал: pravoslavnierasskazy