15 мая 1937 года в Куйбышеве был арестован заместитель командующего войсками Приволжского военного округа комкор Иван Семёнович Кутяков. Три ордена Красного Знамени. Бывший командир бригады знаменитой чапаевской дивизии. Подвиги И. С. Кутякова описаны в романе Д. А. Фурманова «Чапаев». После приговора Кутякову, его имя в романе заменили на «Елань». В рассказе Фурманова "Фрунзе" Кутяков назван "любимым комбригом Чапаева". Уроженец cела Шалаши Самарской губерния. Его арест, как и арест командующего войсками Приволжского военного округа маршала Тухачевского, вызвал шок в стране...
Приволжский военный округ в 30-х годах прошлого века считался второстепенным, поскольку являлся внутренним. Значительными военными силами он не располагал. Этому способствовала и недавно проведенная военная реформа, уменьшившая его размеры. В сентябре 1937 г. в военных маневрах участвовали 24 тыс. солдат и офицеров, 105 танков, 29 самолетов, более 400 автомашин.
За все время существования до войны с Германией округ имел опытных и уважаемых командующих: Г.Д. Базилевича (1927-1931), командарма 1-го ранга Б.М. Шапошникова (1931-1932), командарма 2-го ранга И.Ф. Федько (1932-1935), давнего друга Кутякова, с которым они жили в одной комнате во время учебы в академии, командарма 2-го ранга П.Е.Дыбенко (1935-1937), маршала М.Н. Тухачевского (1937), командира 12-го стрелкового корпуса комкора М.Г. Ефремова (1937), комкора П.А. Брянских (1937-1938), комкора К.А. Мерецкова (1938-1939).
В руководство округом также входили: член Военного совета комиссар 2-го ранга А.И. Мезис (1933-1937), затем — Р.Л. Балыченко (1937-1938), начальник штаба Н.В. Лисовский, Н.Е. Варфоломеев, заместитель начальника штаба— В.Д.Соколовский, П.С. Кленов, командующий ВВС Ф.А. Астахов, начальники тыла — Милуцкий, Н.А. Гаген, командиры дивизий — Ф.И. Голиков, И.Б. Болдин, А.И. Баринов, Я.П. Дзенит и др..
Будущий маршал А.М. Василевский служил в этом округе при Федько и Дыбенко (1935-1936) и как раз в 1937 г. закончил Академию Генерального штаба. В своих воспоминаниях («На службе военной») будущий маршал писал, что он «с большим удовольствием и удовлетворением» вспоминает два года работы «в составе замечательно подготовленного, дружного и работоспособного коллектива штаба окружного аппарата Приволжского военного округа того времени».
Итак. 10 мая 1937 года Тухачевский был переведён с поста первого заместителя наркома обороны на должность командующего войсками Приволжского военного округа. С декабря 1935 года заместителем командующего войсками Приволжского военного округа там служил комкор Кутяков.
44-летний Михаил Николаевич Тухачевский- Маршал Советского Союза (1935). Потомственный дворянин подпоручик Тухачевский прошел Первую мировую войну, был в германском плену (сидел вместе с Шарлем де Голлем). В Красной армии с марта 1918 года, с июня 1918 года- командующий 1-й армией Восточного фронта. В 1920 году Тухачевский назначается командующим Кавказским фронтом, а с началом Советско-польской войны 1920 года вступил в командование Западным фронтом. В 1921 году Тухачевский назначен командующим 7-й армией, направленной на подавление восстания гарнизона Кронштадта. В этом же году руководил подавлением крестьянского контрреволюционного восстания в Тамбовской губернии. В боях против отрядов, состоявших преимущественно из крестьян, Тухачевский применял химическое оружие, артиллерию и авиацию. Также широко использовались такие меры, как захват и расстрел заложников из числа родственников восставших. «Не то чтобы он был жестоким — просто он не имел жалости» (отзыв о Тухачевском французского офицера Реми Рура, сидевшего с ним в германском плену).
С 25 июля 1921 года Тухачевский — начальник Военной академии РККА, с 24 января 1922 по 26 марта 1924 года — снова командующий Западным фронтом. После конфликта между Тухачевским и парткомом Западного фронта начальник Штаба РККА М. В. Фрунзе назначает его своим заместителем, а в ноябре 1925 года, после его смерти, Тухачевский становится начальником Штаба РККА.
С мая 1928 года по июнь 1931 года Тухачевский — командующий Ленинградским военным округом. В 1931 году он назначен начальником вооружений РККА, затем зам. председателя Реввоенсовета СССР, зам. наркома по военным и морским делам (с 15.03.1934 — наркома обороны). В ноябре 1935 года Тухачевскому присвоено высшее воинское звание — Маршал Советского Союза (среди первых пяти маршалов — Блюхер, Будённый, Ворошилов, Егоров), а в апреле 1936 года он назначен 1-м заместителем наркома обороны.
Из книги "Сталин и заговор Тухачевского":
"Механизм разоблачения заговора, по нашему мнению, таков. Тухачевский поручил своему заместителю Кутякову завербовать в секретную военную организацию оппозиции двух авторитетнейших людей в округе — командира корпуса Ефремова и командира механизированного корпуса Голикова (без их участия не имелось ни одного шанса на успех задуманного дела). Последние притворились «сочувствующими», позволили себя «завербовать», связавшись предварительно с Ворошиловым и Ежовым. Потом, овладев секретами врагов, помогли чекистам схватить всю оппозиционную верхушку, с совершенно неоспоримыми доказательствами вины. Они же парализовали всякую возможность выступления"...
Данное утверждение не очень то согласуется с фактами... Вряд ли Тухачевский и Кутяков успели даже встретиться в Куйбышеве. По ряду источников, Тухачевский был назначен командующим округа 10 мая, прибыл в Куйбышев 21 мая и 22-го арестован. Кутяков же был арестован 15 мая. Учитывая тогдашнюю атмосферу в обществе, сомнительно, что Тухачевский мог что либо поручать Кутякову без личной встречи... Скорее были опасения, что два популярных в армии военачальника, уважающих друг друга, создадут сильный тандем. А вот то, что Кутякова арестовали при прежнем командующем округа Дыбенко- факт.
Из воспоминаний командира тяжелой танковой бригады полковника Дубинского Ильи Владимировича:
"Приехал из Куйбышева Дыбенко... Хвалился, как он, Дыбенко, пригласил к себе в кабинет своего первого заместителя Кутякова, а там, спрятавшись за портьерами, уже ждали работники НКВД" .
С 1 по 4 июня 1937 года на расширенном заседании Военного Совета при Наркоме Обороны Ворошилов выступил с докладом «О раскрытии органами НКВД контрреволюционного заговора в РККА». Он утверждал в докладе:
«Органами Наркомвнудела раскрыта в армии долго существовавшая и безнаказанно орудовавшая, строго законспирированная контрреволюционная фашистская организация». Ворошилов в докладе призывал «проверить и очистить армию буквально до самых последних щелочек…». Это выступление, как и выступление Сталина, было воспринято органами НКВД как прямая директива по массовой чистке армии и флота.
Прошло немногим более года, и он отчитался о результатах чистки. На заседании Военного совета, проходившем 29 ноября 1938 года, Ворошилов говорил: «Когда в прошлом году была раскрыта и судом революции уничтожена группа презренных изменников нашей Родины и РККА во главе с Тухачевским, никому и в голову из нас не могло прийти, не приходило, к сожалению, что эта мерзость, эта гниль, это предательство так широко и глубоко засело в рядах нашей армии. Весь 1937 и 1938 годы мы должны были беспощадно чистить свои ряды… мы вычистили больше четырех десятков тысяч человек».
Кутяков Иван Семенович родился 6 (19) января 1897 года в селе Шалаши (ныне Красная Речка) Николаевского уезда Самарской губернии (ныне Пугачевский район Саратовской области). Его родителями были Кутяковы Семен Григорьевич и Евдокия Семеновна. В семье не было лошадей, поэтому приходилось работать у зажиточных односельчан и помещиков, чтобы можно было прокормить 13 детей.
На заработанные за год 25 рублей Кутяковы купили небольшой домик и корову. Из-за болезней и голода в семье осталось лишь трое детей. Иван был старшим. В возрасте семи лет родители отдали Ивана на работу поводырем к слепому за 7 копеек в день. С 8 до 13 лет он работал помощником пастуха. Зимой посещал школу при церкви, единственный окончил ее с похвальным листом, получив в подарок книгу. Потом батрачил у помещиков и зажиточных односельчан, в 17 лет пас лошадей.
15 мая 1916 года Ивана Кутякова призвали на военную службу. Служил в составе учебной команды 155-го запасного пехотного полка города Астрахани. Затем был переведен в Царицын, получил звание младшего унтер-офицера и был назначен на должность командира отделения. Младшего унтер-офицера Ивана Кутякова направляют на Румынский фронт в 20-й Туркестанский стрелковый полк.
Иван успел жениться до собственного призыва в армию в 1916 году. К сожалению, о его первой жене почти нет никаких данных. Известно, что она была уроженкой того же села, что и ее муж. Спустя год после их женитьбы в молодой семье родился сын Владимир, крещенный как Феодосий. О рождении сына Иван Семенович Кутяков узнал, будучи в армии. Его первая жена вскоре умерла от бушующего тогда тифа.
1 мая 1917 года Иван Семенович Кутяков вступил в партию большевиков.
Иван Кутяков служил в должности командира взвода пеших разведчиков 20-го пехотного полка 3-й Туркестанской дивизии 40-го корпуса 9-й армии генерала Щербачева в городе Горгомур в Румынии. В декабре 1917 года, после Октябрьской революции И. С. Кутяков вернулся с фронта и был избран председателем Сельского Совета в селе Красная Речка (участвовал в работе II Всероссийского съезда крестьянских депутатов). Встает на учет в городе Николаевске, где начальником гарнизона был Василий Иванович Чапаев. Во главе красногвардейского отряда, им сформированного (200 человек), влился в полк Чапаева, ставший вскоре дивизией. Чапаеву сразу понравился Кутяков, он разглядел в нем талантливого командира, назначив командиром взвода разведчиков. На фотографиях В. И. Чапаев и И. С. Кутяков часто запечатлены вместе, в составе 1-й Николаевской бригады Чапаева они воевали с белочехами за освобождение Самары и с белоказаками за освобождение Уральска. Кутяков освобождал от белоказаков и чехов родную Красную Речку и Николаевск. В этой дивизии Кутяков стал командиром бригады и близким другом своего начальника.
За заслуги в боях Иван Кутяков получил от Чапаева в подарок его знаменитую шашку с серебряным эфесом из дамасской стали. От Михаила Васильевича Фрунзе он получил золотые часы, гравированные надписью "Честному воину Рабоче - Крестьянской Красной Армии от ВЦИК". После сражения на реке Ик М.В.Фрунзе в приказе отметил - "образец тактического мастерства, личное беззаветное мужество и недюжинную способность руководить войсками".
В 1918 г. Кутяков получил первый орден Красного Знамени за выдающуюся храбрость и распорядительность (Уфимская операция). После разгрома штаба дивизии и гибели Чапаева 5 сентября 1919 года Кутяков принял командование дивизией, которая в январе 1920 года в составе Туркестанского фронта участвовала в разгроме войск Уральского казачьего войска. Под Уральском молодой Кутяков Иван Семенович встретил свою будущую вторую жену. Ее имя – Клавдия Тимофеевна, в девичестве Додонова. Бывшая гимназистка, работавшая во время Гражданской войны в штабе чапаевской дивизии. Впоследствии они жили долго и счастливо, сын Владимир называл вторую жену отца мамой и почитал как родную.
Иван Кутяков получает второй Ордена Красного знамени (1922), потом третий (1924), а также орден Красного Знамени Хорезмской Республики (1924). В 1923 г. окончил Военную академию РККА. После окончания военной академии имени М. В. Фрунзе, И. С. Кутяков командовал войсками Хорезмской республики, руководил борьбой с басмачеством. В Хиве он был ранен отравленной пулей в правое плечо. Перенес 12 операций (8 под наркозом и 4 без).
Последующая служба имела такие этапы: помощник командира стрелкового корпуса (1925-1926), командир стрелковой дивизии (1927), командир и комиссар стрелкового корпуса в Витебске (1928). Кончил Курсы усовершенствования высшего начсостава РККА (1931). С апреля 1931 по декабрь 1935-го — начальник корпуса Московского военного округа (МВО). С 1935 г. — член Военного совета при наркоме обороны. В августе 1935 г. присутствует на военных маневрах чехословацкой армии в составе военной делегации (возглавляет ее Шапошников). Был делегатом III съезда Советов СССР и членом его президиума, избирался членом Совета ЦИК СССР (1935), участвовал в работе II чрезвычайного съезда Мордовской республики (ноябрь 1936).
В начале января 1936 года Кутяков прибыл в Куйбышев на должность заместителя командующего войсками ПриВО. Здесь он работал под руководством другого видного революционера — Павла Дыбенко, с которым у него были крайне неприязненные отношения. Известно, что последний писал на Кутякова многочисленные доносы (РГАСПИ Ф. 558. Оп. 11. Д. 715. Л. 127-131).
20 ноября 1935 И.С. Кутякову было присвоено звание комкора.
Будущий маршал Г.К. Жуков знал Кутякова очень близко: по его словам, их связывала «близкая дружба». И отзывался он о нем так: «Знал я Ивана Семеновича более 20 лет и всегда восхищался им и как командиром, и как сильным и волевым человеком».
Очень лестными были отзывы и других людей. Жена С. Вострецова (1883-1932), знаменитого героя Гражданской войны, командира корпуса, имевшего три Георгиевских креста за храбрость и четыре (!) ордена Красного Знамени, хорошо знавшая его в силу дружбы с мужем, отзывалась о нем так: «Его простота в обхождении, отсутствие рисовки, какой-либо позы (все же герой) сразу же располагали к себе. Его смех, громкий, раскатистый, какой-то открытый, делал его лицо добрым. А глаза, когда улыбались, всегда были с лукавинкой, хитринкой. Коренастая, ладно скроенная фигура говорила о физической силе, тренировке. Все эти внешние качества в нем привлекали, вызывали чувство симпатии».
Бывший командир бригады И. Занин вспоминает так: «Все бойцы дивизии, от рядового до командира, непоколебимо видели в Кутякове преданного борца за советскую власть, а командиры особенно восхищались его природными способностями — настолько он был сообразителен, находчив, с такой здравой логикой, что даже приходилось завидовать».
Очень интересную черту выделяет в характере мужа его жена К.Т. Додонова: «Требуя честности от других, он сам был во всем честен. Его боязнь — использование служебного положения — была беспредельной, болезненной щепетильностью».
Сын же Кутякова Владимир Иванович выделяет в личности отца следующее: «Сколько я помню, он всегда чему-нибудь учился. У него уже была своя большая библиотека, а он продолжал выписывать академические издания. Книги он любил безгранично. Не меньшая страсть была у него к театру. Восхищался балетом, посещал Малый театр, но больше всего преклонялся перед оперным искусством. В Большом театре он не пропускал ни одной постановки. И всякий раз, когда я приезжал домой из Ленинграда, где учился в военно-морском училище, встречая меня, он говорил: „Сегодня ты пойдешь в театр. Я слушал эту оперу, а ты нет!“ Если я начинал возражать, он нередко принимал артистическую позу и шутливо затягивал:
О дайте, дайте мне свободу,
Я свой позор сумею искупить!
Отец любил эту арию и часто ее пел. А когда в нашем доме бывали чапаевцы, после долгих воспоминаний и серьезных разговоров, пелись песни степные, Гражданской войны, о Чапаеве. Отец как-то затихал, опускал голову, пел с болью, обняв кого-нибудь за плечи. А когда песня обрывалась, он говорил: «Вот она жизнь». Но стоило кому-нибудь затянуть маршевую, победную, он преображался неузнаваемо. Любил он и веселую удаль.
Но таких минут становилось у него все меньше и меньше: то он уезжал на учения, то спешил в издательство, то на конференцию какую-нибудь».
Иван Семёнович Кутяков написал несколько книг — воспоминаний о В. И. Чапаеве: «Боевой путь Чапаева», «С Чапаевым по уральских степям», «В. И. Чапаев», «Разгром уральской белой казачьей армии» (на гонорар за эту книгу он приобрел для односельчан трактор), а также книгу «Киевские Канны. 1920 г.» — о советско-польской войне 1920 года.
И.С. Кутяков был инициатором установки памятника В.И. Чапаеву в Самаре - первого памятника героям гражданской войны. Для этого Иван Семенович познакомился со скульптором М.Г. Манизером и вёл с ним переговоры о создании такого памятник, который в итоге был создан менее чем за год.
Непосредственное участие Кутяков принимал также в подготовке и в съёмках знаменитого кинофильма «Чапаев» братьев Васильевых.
Кутяков был искренне предан делу социализма. И сам о себе любил говорить: «Я всего лишь солдат моей партии и моего народа». Как выходец из деревни и бывший батрак, Кутяков охотно поддерживал связь с сельским миром (брат его продолжал жить и работать в родной деревне). Он признавал значимость коллективизации. И ничуть не сомневался в большом ее значении для страны в будущем. «Колхозный строй, — говорил Кутяков в 1936 г., — создаст такой твердый, крепкий тыл в нашей стране, что мы можем выдержать не только любую продолжительную войну, но и обеспечить Красной Армии возможность победить не только отдельно взятую какую-либо капиталистическую страну на востоке или западе (Германия или Япония), но и вести продолжительную борьбу со многими государствами».
Александр Печенкин, доктор исторических наук, пишет:
"В 1934 году... Иван Кутяков завершил работу над рукописью книги «Киевские Канны. 1920 год». На его счету к тому времени имелось много опубликованных исследований о Гражданской войне. Но вот с изданием этого труда вышла заминка, чему, правда, удивляться уже не приходилось: ведь Кутяков подверг критике деятельность руководства Юго-Западного фронта. Командовал же им Александр Егоров, возглавлявший с 1931 года Штаб (впоследствии Генеральный штаб РККА. И – главное – членом реввоенсовета был Сталин. Досталось от автора и 1-й Конной армии, что не могло не задеть наркома обороны Климента Ворошилова и Семена Буденного, получившего в сентябре 1935-го (вместе с Ворошиловым, Егоровым, Блюхером и Тухачевским) введенное тогда же звание маршала Советского Союза.
Разумеется, 22 мая 1935 года заместитель начальника Штаба РККА комкор Сергей Меженинов направил своему шефу Егорову отрицательный отзыв на книгу Кутякова. Он «нашел, что фактический материал и оценки автора носят односторонний характер, в сильной мере выявляя тенденцию автора дать, собственно, не историю июньских боев, а свою боевую биографию как командира 25-й дивизии. На первый план в труде выпячена незаурядная личная деятельность командира 25-й дивизии, ярко выраженная на черном фоне отрицательных характеристик, данных автором участникам этих боев – целым войсковым соединениям РККА и их командирам и политическим руководителям.
Наряду с этим, описывая белополяков, автор не стесняется в общей оценке чрезмерно подчеркивать высокие организаторские способности и моральное превосходство польского командования над комсоставом боевых частей РККА.
В работе нетрудно также найти ряд ошибочных и парадоксальных толкований о необъективности истории, об оперативных мероприятиях РККА и о военной технике».
Естественно, книга не вызвала, мягко говоря, восторга у Буденного. 29 июня 1936 года маршал писал Сталину: «Работу тов. КУТЯКОВА я читал, имею о ней полное представление и пришел к выводу, что ни с точки зрения политической, ни с точки зрения оперативно-тактической труд тов. КУТЯКОВА не только не отражает действительно происходивших событий, но, наоборот, искажает их, а в ряде случаев является ложью и гнусным пасквилем на руководство партии, фронтов, армий и отдельных соединений Красной Армии.
У меня даже создалось впечатление, что эта работа написана нашим врагом, а тов. КУТЯКОВ его покрывает. По КУТЯКОВУ выходит, что все красные военачальники были бездарными, воевать не хотели, боя избегали, а если и делали что-либо, то одни глупости, а единственно одна дралась – это 25-я стрелковая дивизия.
Как мог договориться до этого тов. КУТЯКОВ? Я уже не говорю о том, что роль партии и ее представителей в Красной Армии совершенно не отражена в так называемом труде тов. КУТЯКОВА.
Даже Пилсудский – наш враг, и тот был более объективен в своей книге «1920 год» при оценке действий отдельных частей Красной Армии и в целом всего Западного фронта.
Кроме того, тов. КУТЯКОВ пользуется польскими источниками, забывая, что они были выпущены спустя 5–8 лет после описываемых событий, и в которых поляки оправдывали себя».
Кутяков чувствовал, что атмосфера вокруг него сгущается. 26 октября 1936 года он записал в своем дневнике: «Мои «Канны 1920 г.» есть петля на моей шее, они загубят при первом удобном случае. Значит, к этому нужно быть готовым...»
1–4 июня 1937 года проходило заседание Военного совета при наркоме обороны, на котором большое внимание уделили вопросам освещения истории Гражданской войны. Здесь с погромной речью выступил сам Сталин: «...Воспевает чрезвычайно польское командование, чернит чрезмерно наше общее командование. И я вижу, что весь прицел в брошюре состоит в том, чтобы разоблачить Конную армию, которая там решала дело тогда, и поставить во главу угла 28-ю, кажется, дивизию.
Голос: 25-ю.
Сталин: У него там дивизий было много. А чтобы дивизия особенно отличалась, этого не видно. И вот интересно, что т. Сидякин написал предисловие к этой книге. Я товарища Сидякина мало знаю. Может быть, это плохо, что я его мало знаю, но если судить по этому предисловию, очень подозрительное предисловие. Я не знаю, человек он военный, как он не мог раскусить орех этой брошюры. Печатается брошюра, где запятнали наших командиров, до небес возвели командование Польши. Цель брошюры развенчать Конную армию. Я знаю, что без нее ни один серьезный вопрос не разрешался на Юго-Западном фронте... Как этого т. Сидякин не заметил. Предисловие говорит – есть недостатки вообще и всякие такие штуки, но в общем интересный, говорит, опыт. Сомнительное предисловие и даже подозрительное».
После такой критики командарм 2 ранга Александр Седякин (в стенограмме в написании его фамилии допущена ошибка) дважды каялся на том же заседании Военного совета, пытаясь убедить Сталина, что никакого злого умысла у него не было: «...принес мне Кутяков объемистую толстую книгу-рукопись, причем принес и говорит: вот я писал эту книгу несколько лет, послал ее товарищу Егорову и просил его быть редактором этой книги. Послал я эту книгу т. Сталину и вот, говорит, прошу тебя, потому что ты меня знаешь (а я действительно его знаю с осени 1918 года, когда мы вместе были на Восточном фронте, и после я за ним следил и был с ним в приятельских отношениях)...
Ты, говорит, прочти и дай предисловие к этой книге, где описывается, как 25-я дивизия держала себя на Западном фронте. Я тогда, весной 1934 года, был очень занят большой работой, но читал потихоньку эту книгу. Вначале она на меня, начиная с предисловия, произвела такое сумбурное впечатление, книга неграмотная...
И наконец, я смотрел на это дело так: пусть Кутяков ошибается, у нас совсем не занимались историческими событиями, пусть эта книга выйдет, пусть его покроют, по крайней мере выяснится истина настоящая. Уверяю вас, мною руководило здесь только желание. Я был политически слепым в этом деле. Я не разглядел подлости, которая здесь распространялась Кутяковым»
Комкору Кириллу Мерецкову (будущему маршалу и Герою Советского Союза) также пришлось объясняться. На вечернем заседании Военного Совета 3 июня 1937 года он рассказывал: «...Я, как известно, лежал тогда больной. Уборевич дал эту книгу мне и сказал, почитайте и дайте ваше заключение. Я прочитал письмо Кутякова к редактору, прочитал предисловие т. Седякина, просмотрел страниц тридцать, пришел к Уборевичу и сказал: я совершенно не понимаю, в чем дело... Я сказал, что книга исключительная, тут против всех идет речь, против Сталина, против Ворошилова, против Конной армии. Я сам конноармеец, если вы помните, Семен Михайлович.
Буденный: Знаю, знаю.
Мерецков: Я честно дрался в 4-й кавалерийской дивизии...»
...На утреннем заседании Военного совета 4 июня вновь обратился к присутствующим Седякин: «Товарищи, я должен здесь перед членами Политбюро и Военным Советом заявить, что с того времени, как я написал это самое злосчастное предисловие, искренне говорю это перед своей совестью и перед вами: должен в этом признаться, я сбился с правильного пути, по которому должен идти честный большевик, честный командир Красной Армии.
Я недоволен своим выступлением, которое здесь все слышали, и я сейчас беру на себя смелость, я уже докладывал т. Сталину, обратиться к нему со следующим заявлением: Тов. Сталин, Вы дали недвусмысленную и справедливую оценку моего злосчастного предисловия. Я ясно вижу, что мой критицизм и доверчивое отношение к честности моего бывшего боевого товарища Кутякова довели меня до положения подлого двурушника. В этом я имею достаточно мужества признаться. До сих пор я имел честное имя большевика и боевого командира Красной Армии. Теперь это имя, звание честного советского гражданина запятнано. Винить приходится только самого себя. Но я не враг своей родине и большевистской партии. Я всегда был готов отдать за них свою жизнь. Я хочу быть вновь безупречно честным и скромным бойцом за наше великое дело. Я прошу дать мне возможность в борьбе с последствиями подлой измены на самом трудном и опасном деле реабилитировать свое доброе имя, самое дорогое сокровище для человека... прошу вас, товарищи члены Политбюро, Военный Совет и Вас, товарищ Сталин, поверить моей искренности»."
Многие историки причину его ареста объясняют в близких отношениях с Тухачевским, которого он рассматривал как своего уважаемого начальника, с Эйдеманом и многими другими сторонниками опального маршала. Жена Вострецова, вспоминая события 30-х годов, в связи с подготовкой Кутяковым его военно-исторических книг, пишет: «Собирались главным образом у нас в номере, куда частенько наезжал и Борис Миронович Фельдман (друг Вострецова по Дальнему Востоку, начальник штаба Ленинградского военного округа). Приезжал и Иван Федорович Федько, тоже герой (4 ордена Красного Знамени) — помощник командующего. А уж Михаил Николаевич Тухачевский, отличавшийся особым хлебосольством, собирал своих боевых друзей у себя на квартире. Обсуждения, споры порой бывали горячими, критика дружеская, но порой острая — в спорах рождалась истина». Та же жена Вострецова замечает еще, что к мнениям Тухачевского Кутяков «всегда прислушивался с особым вниманием».
Сохранилась дневниковая запись от 15 марта 1937 года Кутякова: «Пока «железный» будет стоять во главе, до тех пор будет бестолковщина, подхалимство и все тупое будет в почете, все умное будет унижаться» (Александр Захаров. Загадки дела Тухачевского. Красная звезда от 17 мая 2003 года).
"Железным" называли наркома обороны СССР Климента Ефремовича Ворошилова
Во многих исторических работах распространено ошибочное описание
"Заместитель командующего войсками ПриВО Кутяков оказал сопротивление агентам НКВД при аресте, но, получив телеграмму наркома «Приказываю сдаться и ехать в Москву», сдался, был арестован и расстрелян 28 июля 1938 года" (Дмитрий Соколов. Палач Красной армии. «Секретные материалы 20 века» №4(312), 2011).
Странно, что такие подробности про арест публикуются без ссылки на источник. По крайней мере, мне не удалось выяснить, откуда они берутся.
Гораздо более реалистичны иные сведения. Из воспоминаний командира тяжелой танковой бригады полковника Дубинского Ильи Владимировича:
"Приехал из Куйбышева Дыбенко. Позвали и меня в кабинет начальника школы. Богатырь командующий, с короткой черной бородкой, простак в обращении, рассказывал, как вызвали в Москву его предшественника Тухачевского и арестовали в пути в его же салон-вагоне. Хвалился, как он, Дыбенко, пригласил к себе в кабинет своего первого заместителя Кутякова, а там, спрятавшись за портьерами, уже ждали работники НКВД. Будто Кутяков уже сознался во всем. Да, он, будучи командиром стрелкового корпуса в Москве, блокировался с Рыковым и Бухариным. Хотел помочь им захватить власть, а потом убрать их и самому воспользоваться плодами победы. Новый Наполеон! От всего этого веяло фантазией, но всем был известен резкий, прямой, неустрашимый язык бывшего чапаевца...".
Кстати, после командования войсками Приволжского военного округа, командарм 2-го ранга Павел Ефимович Дыбенко в мае 1937 года был назначен командующим войсками Сибирского военного округа, а с 5 июня 1937 по январь 1938 года — командующий войсками Ленинградского военного округа. Дыбенко входил в состав Специального судебного присутствия, осудившего на смерть группу высших советских военачальников по «Делу Тухачевского» в июне 1937 года. Арестован 26 февраля 1938 года, а 29 июля 1938 года приговорён ВК ВС СССР к смертной казни и расстрелян.
Тем не менее, достоверно известно, что Кутяков 15 мая 1937 года был арестован в Куйбышеве. Периодически вывозился на допросы в Москву. У следствия как из рога изобилия появлялись показания других военачальников на его контрреволюционную деятельность.
Из допроса Белова И.П., бывшего командующего войсками Белорусского военного округа (допрашивали: ЯМНИЦКИЙ и КАЗАКЕВИЧ):
"Дополнительно показал, что в 1936 году, во время заседания военного совета в Москве, установил связь по антисоветскому военному заговору с быв. армейским инспектором БВО — Ковтюхом (арестован).
Об участии КОВТЮХА в антисоветском военном заговоре и его связи с УБОРЕВИЧЕМ БЕЛОВ знал от УРИЦКОГО.
В беседе во время военного совета БЕЛОВ упрекнул КОВТЮХА, что он, бывший партизан, связан с «аристократами» — УБОРЕВИЧЕМ и другими. КОВТЮХ заявил, что он связался с УБОРЕВИЧЕМ с санкции своих друзей по заговору — партизан, и что он знает об отношении УБОРЕВИЧА и других бывших офицеров к «черной кости, мужицким генералам» и не раскрывает им всех своих карт.
От КОВТЮХА БЕЛОВ знал, что он входит в группу так называемых «партизан», в прошлом командовавших партизанами, в составе которой были, кроме КОВТЮХА, КУТЯКОВ, ЖЛОБА и СЕДЯКИН (арестованы).
БЕЛОВ по поручению военно-эсеровского центра установил постоянную связь с КОВТЮХОМ, предполагая использовать его группу и связи среди бывших партизан в интересах своей организации для последующей (после антисоветского переворота) совместной борьбы с «аристократами»".
Из воспоминаний члена Союза писателей СССР с 1934 года (с момента основания), делегата Первого съезда советских писателей (1934), с 1934 по 1938 — председателя правления союза писателей Средневолжского края Власа Захаровича Иванова-Паймена:
"Комкора И.С.Кутякова, после возвращения из Лефортова, спросили ребята: «Как там?» Он сказал: «С вами тут обращаются, как с детьми» и ничего к этому не добавил..."
"После ареста Кутяков месяц не давал никаких показаний. Впоследствии «признался», что входил в группу Седякина-Ковтюха, которая ставила себе целью «борьбу за смену Ворошилова» на посту наркома обороны. Через месяц «признал», что участвовал в военном заговоре, возглавляемом Тухачевским. Однако, был осужден отдельно" (Викторов Б.А. Без грифа «секретно». С. 258—261).
Из воспоминаний Михаила Павловича (Израиля Менделевича) Шрейдера, помощника начальника НКВД Иваново, начальника управления милиции Новосибирской области, заместителя народного комиссара внутренних дел Казахской Советской Социалистической Республики по милиции, депутата Верховного Совета Казахской ССР, подполковника милиции, который с 1938 по 1942 находился в лагерях:
"Как-то дверь камеры отворилась и в нее вошел человек средних лет в военной форме. Оглядевшись, он представился:
— Бывший заместитель легендарного командира Чапаева — Кутяков, ныне фашистская блядь, — и он с отчаянием снял и бросил об пол свою шапку..."
Военной коллегией Верховного суда СССР 28 июля 1938 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорен к расстрелу. По всем биографиям приговор приведен в исполнение в тот же день (например: Черушев Н.С., Черушев Ю.Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные). 1937-1941. Биографический словарь. М., 2012, с. 87-88.). Официальное обвинение — «Организация антисоветской троцкистской группы внутри РККА, шпионаж в пользу иностранных разведок».
Похоронен в Москве на расстрельном полигоне "Коммунарка". Но...
В большинстве исторических справочниках и монографиях нового времени резюмируется: расстрелян 28.07.1938. Об этом же вроде гласят и все архивные документы.
Но много противоречий мы обнаруживаем в более ранних справочниках и энциклопедиях.
"Умер- 23.9.1942"
Источник: Комарова К. В. и Пантелеев Я. В., Славный начдив Чапаевской, [М., 1962].
Эта же дата приведена в Большой советской энциклопедии в 30-ти томах (3-е изд.. – М. : Совет. энцикл., 1969 - 1986).
Из очерка искусствоведа Черновой Валентины Алексеевны "Кутяков Сергей. Династия Кутяковых. Простая история":
"С 1935 года комкор, заместитель командующего войсками Приволжского военного округа, он жил в Куйбышеве, был открыт для друзей и славился гостеприимством. В 1937 году его арестовали и судили, но не расстреляли, как остальных видных военных. В фондах дома-музея В.И. Чапаева хранятся документы, в которых сообщается, что И.С. Кутяков умер 23 сентября 1942 года в возрасте 45 лет в тюрьме города Орска.
Какая невероятная судьба была у деда Сергея Кутякова! Но выходит так, что родившись в 1947 году, Сергей действительно какое-то время пребывал во врагах народа!
Его отец, Владимир Иванович Кутяков (1916 - 1968), не отрекся от отца. За это, как сын врага народа исключен из Ленинградского высшего военно-морского училища, и лишен права учиться в высших учебных заведениях. Воевал, работал, умер в Куйбышеве в 1968 году.
Припоминается, как Сергей рассказывал, что отцу было необыкновенно сложно с учебой, с работой, он постоянно занимался самообразованием. Благодаря трудолюбию удавалось работать на инженерных должностях. Много переезжали. Сережа говорил, что в детстве, под Курском на поле сражений мальчишки играли осколками снарядов и деталями оружия. Детей в семье было двое. Сестра повзрослев, сразу вышла замуж и поменяла фамилию, сразу отгородившись от проблем семьи.
Деятельный, впечатлительный, Сергей Кутяков не имел возможности учиться в Куйбышевском художественном училище. Еще были живы стереотипы к детям "врагов народа" в закрытом оборонном городе. Какое-то время это было проблемой. Пришлось уехать в Подмосковье. Кутяков в 1972 году поступил в Абрамцевское художественно - промышленное училище, на отделение художественной керамики, которое окончил в 1977 году.
Внук- Сергей Кутяков в 1977 году был принят на работу в Куйбышевское отделение Художественного фонда РСФСР. С 1971 года участник областных выставок.
В 1987 году Сергей Кутяков переехал в Ясногорск Тульской области. Много выставлялся на областных выставках тульских художников. Десятки работ этого мастера находятся в собрании Тульского областного художественного музея. Его работы находятся в Польше, Германии, США, Самаре, Тольятти, Тульском музее изобразительных искусств, Ясногорском районном художественно-краеведческом музее. Но значительную часть наследия художника бережно хранят жена Галина Ивановна и сыновья Сергей и Иван.
Сергей Владимирович Кутяков умер в 1999 году, но династия не прервалась. У него есть сыновья - Сергей и Иван Кутяковы".
В 1956 году Иван Семёнович Кутяков был полностью реабилитирован определением Военной коллегии Верховного суда СССР.
Именем Кутякова названы улицы в Пугачёве, Балаково, Саратове и Самаре. Улица Кутякова проходит в Самарском районе города Самары, вблизи Хлебной площади. Старые названия улицы — Духовная, Турбинный переулок, Коммунальная. Переименована 10 марта 1966 года в честь героя гражданской войны, Ивана Семеновича Кутякова. На Куйбышевской студии кинохроники был снят документальный фильм «Объявлен врагом народа». В родной Красной Речке установлен памятник И.С. Кутякову.
ИСТОЧНИКИ:
- Лесков В. А. Сталин и заговор Тухачевского. — М.: Вече, 2003
- Шрейдер М. П. НКВД изнутри. Записки чекиста. — Москва: Возвращение, 1995 - Большая советская энциклопедия. В 30-ти томах – 3-е изд.. – М. : Совет. энцикл., 1969 - 1986
- https://dzen.ru/b/YxPKwOYPZSU0WsBV
- Черушев Н.С., Черушев Ю.Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные). 1937-1941. Биографический словарь. М., 2012, с. 87-88.
- Большая российская энциклопедия 2004–2017
- Разгром Уральской белой казачьей армии, М., 1951
- В. И. Чапаев, М., 1958
- С Чапаевым по Уральским степям, М. — Л., 1928
- Чернова В.А. Кутяков Сергей. Династия Кутяковых. Простая история
- https://www.tursar.ru/page-joy.php?j=3993
- Александр Печенкин. Петля «Киевских Канн». Независимое военное обозрение от 28.09.2007
- РГАСПИ Ф. 558. Оп. 11. Д. 715. Л. 127-131
- Суворов В. Очищение: Зачем Сталин обезглавил свою армию? — М.: АСТ, 1999
- Дубинский И. В. Особый счет. — М.: Воениздат, 1989
- Дмитрий Соколов. Палач Красной армии. «Секретные материалы 20 века» №4(312), 2011
- Александр Захаров. Загадки дела Тухачевского. Красная звезда от 17 мая 2003 года
- Сводка важнейших показаний арестованных по ГУГБ НКВД СССР за 13 февраля 1938 г. Лубянка. Советская элита на сталинской голгофе. 1937—1938. М.: МФД, 2011, стр. 100-106
- Письмо чувашского писателя В.З.Иванова-Паймена H.С.Хрущеву. 1961 г. "Исторический архив", №4 2003
- Дмитрий Андреевич Фурманов. Красный десант. Фрунзе. М., Красная новь, 1923