Перед нами большой портрет конца 19 века. Лицевая подпись Н.К. Бодаревского. Всё родное – подрамник, рама - всё без реставрации. На фоне темного зимнего неба и заснеженного озерного ландшафта у ствола старой березы изображена маленькая круглоликая девочка. Ее большие глаза смотрят на нас немного сверху вниз, но вместе с тем по-детски открыто. Девочке не больше 3-х лет. Шубка овчинная с опушкой, очень добротная, с красивой вышивкой на груди и запахом. Точно такая же качественная овчинная шапочка с пододетым под него платком на манер детской моды самого конца 19 века. На ножках валеночки с галошами, что торчат из-под длинной шубки. В правой руке она держит красную атласную ленту, привязанную к игрушечным саночкам.
Вот и всё. Ребенок сразу же подкупает какой-то странной смесью серьезности и доверчивости. Но кто столь задумчив и одновременно открыт? Кого изобразил наш выдающийся живописец-портретист Николай Корнилиевич Бодаревский (1850-1921)? Рассказ будет долгим… На самом деле эта девочка нам с вами хорошо известна, о ее жизни мы знаем все, ну или почти все. Как все знаем и о событиях ее смерти. Но начнем мы издалека…
В 1871 г. английский писатель и математик Льюис Кэрролл опубликовал свою новую книгу для детей «Алиса в Зазеркалье» как продолжение предыдущей «Алисы в Стране чудес». Вы спросите, какое отношение имеет российский художник Н.К. Бодаревский и изображенная на его работе девочка к Л. Кэрроллу и Алисе? Всему свое время: сказка неспешно сказывается. А сегодня у нас будет длинная и полная фантасмагории сказка-рассказ из истории России конца 19 - начала 20 вв. Так что наберитесь терпения.
Итак. Хорошо известно, что под псевдонимом «Кэрролл» скрывался английский каноник Чарльз Латуидж Доджсон, преподаватель математики и логики в Крайст-Черче, аристократическом колледже при Оксфордском университете. Как общеизвестно и то, что свои повести он написал для дочерей декана колледжа Г. Лидделла, с которыми был дружен, и самую бойкую из которых звали Алиса. Вот вам и первая отсылка к Кэрроллу: в нашем рассказе главными героями будут взрослый человек-художник и маленькая девочка.
Фантасмагорический сюжет «Алисы в Зазеркалье» знаком каждому. Будучи ученым, математиком и логиком, Л. Кэрролл спрятал в своей сказке огромное количество математических, логических, естественно-научных и даже исторических аллюзий. А вот и вторая отсылка к Кэрроллу: в нашем рассказе мы тоже будем пользоваться приемом аллюзии, только исторической. Тем более, что этой фантасмагории в духе Л. Кэрролла было суждено сбыться… в жизни этого художника и этой девочки. Сбыться в человеческих судьбах и в исторических событиях в России в конце 19-начале 20 веков…
Первый перевод «Алисы в Зазеркалье» на русский язык появился в 1924 году, но ее хорошо знали в России еще с конца 19 века. Изображенная на картине маленькая девочка, чьею судьбою было оказаться, как и Алиса, в выдуманном и абсурдном мире, тоже могла еще в детстве прочитать книгу по-немецки или по-французски. Вот вам и третья отсылка к Кэрроллу. А вот и четвертая: знаете ли вы о том, что «Алиса в Зазеркалье» - это переводное название, а не оригинальное. Его дал наш замечательный переводчик В.А. Ашкинази (псевдоним В.А. Азов) при переводе 1924 года, тогда как оригинальное «Through the Looking-Glass, and What Alice Found There» переводится дословно иначе: «Сквозь зеркало, и Что там нашла Алиса». И именно он изменил имена королей и королев: Красный король стал Черным королем, а Красная королева - Черной – во избежание аллюзии с красным движением и большевиками…
Давая название своему сочинению, Льюис Кэрролл сделал акцент на зеркале, тогда как переводчик на том, что за ним: на зазеркалье. У Кэрролла в этом была свой резон. Как математик и логик он знал, что все зависит от точки отсчета: какая будет точка отсчета, такой и будет последующий цифровой ряд… Это как в восприятии: через что посмотришь на мир, то и увидишь. Или в жизни: точка отсчета человеческой жизни - рождение - определит и последующую жизнь. Собственного говоря, именно это Кэрролл и пытался рассказать языком сказки своим юным подружкам.
Нашей точкой отсчета-зеркалом будет описанная выше картина Н.К. Бодаревского, через которую мы посмотрим на жизнь одной особы, что протекала в конце 19-начале 20 века в России. И, пройдя вместе с нашей девочкой сквозь это зеркало-картину, мы увидим точно такую же фантасмагорию, в которой, в виде аллюзий, будут участвовать котенок, ожившие шахматные фигурки, братья Траляля и Труляля, Красная и Белая Королева, Красный король и Белый король, белые и красные рыцари и прочие, и прочие, и прочие… Но кто она, наша Алиса, кто ее родители и как ее на самом деле звать? Чтобы ответить на этот вопрос нам необходимо обратиться к личности самого художника, ведь именно он и является связующим звеном между нею и нами.
Николай Корнилиевич Бодаревский одессит. Он там родился в 1850, и там же он умер в 1921 годах. Его семья считала себя потомками рода молдавских господарей Чегодар-Бодарескул. Состоятельными они не были: отец служил обычным чиновником, и на момент рождения сына Николая носил невысокий чин титулярного советника. Однако, интерес сына к живописи родители всячески поощряли и вовремя отдали в рисовальную школу. В 1868 (1869?) году он поступил в Императорскую Академию художеств. Преподаватели считали его одним из лучших учеников, и Н.К. Бодаревский регулярно получал награды за свои произведения - 4 серебряных и 2 золотых медали присвоили ему в годы учебы. За картину «Апостол Павел объясняет догматы веры» в 1875 году ему было присвоено звание классного художника 1 степени. Его творчество было отмечено и мастером академического реализма И.Н. Крамским. По его рекомендации, в 1880 году, Н.К. Бодаревский примыкает к передвижникам и начинает выставлять свои картины на их выставках, а с 1884 года становится уже официальным членом Товарищества Передвижных художественных выставок.
Да, в это сложно поверить, но Н.К. Бодаревский передвижник, самый что ни на есть верный и преданный этому художественному движению.
- Не может быть, - скажете вы. - Столько романтизма и даже мистичности в этой картине… и вдруг передвижник? Если живописец - передвижник, то не должно быть ни идеалистического флера, ни символизма. А должна быть грубая «правда жизни», желательно со страданиями, как, например у Н.А. Касаткина; на худой конец должен быть натуральный пейзаж, как, например у Е.Е. Волкова. «Бурлаки на волге» – вот что надо изображать, тут же у нас явно салонный стиль и сюжет!
Да, вы правы: стиль и сюжет салонные. Но, тем не менее, Н.К. Бодаревский оставался верен передвижникам до самого распада этого движения в 1918 году, хотя передвижники все время и пытались от него избавиться, как от бельма на глазу. Товарищество передвижников - это совершенно особое явление в русской культуре конца 19-начала 20 веков. Они нечто типа народовольцев, но только в живописи, со своею идеологией и своими приемами. Понятное дело, художника салонного типа Н.К. Бодаревского, рисовавшего романтизированные портреты они ненавидели всеми силами своей души.
Тем более, что Н.К. Бодаревский был очень востребован как художник, что не могло не быть поводом для зависти: что поделать, человек он и в живописи человек! У него не было отбоя от клиентов, готовых за высокий гонорар заказывать и заказывать у Н.К. Бодаревского свои портреты, тем более что портретистом он был отличным! Он был бы уместен в «Мире искусства», а Н.К. Бодаревский как вступил в передвижники, так и не хотел с ними порывать, хотя как минимум с полцеха хотели указать ему на дверь и с грохотом закрыть ее за ним.
Общее мнение о нем сформулировал Я.Д. Минченков. Цитата из воспоминаний этого передвижника, ныне забытого как живописца, столь колоритна, что приведем ее полностью: «В молодости подававший надежды как живописец и отмеченный Крамским, он был избран членом Товарищества, но скоро как-то распустился, перевел все на заработок, на деньги. Его портреты нравились буржуазному обществу, главным образом дамам. Он до иллюзии точно выписывал модные платья, прикрашивал и молодил лица, как куколкам, угождая вкусам заказчиков. Строил Бодаревский из себя художника-барина какой-то высшей марки. Необычайно напыщенный и салонный тон, французская речь с дамами, целованье их ручек, обхаживание денежных особ и, несмотря на довольно значительный заработок, постоянная задолженность. Затеи нелепые: строил себе дом-виллу под Одессой какого-то бестолкового стиля, считая его за арабский, пробивал тоннель в скале к морю. Во всем был сумбур и художественная пошлость. Но какой барин! Высокий и довольно красивый, в золотом пенсне и с надменным выражением лица. Как будто приказывал: "Эй, человек! подай мне!" Передвижники не выносили его, но по уставу не могли исключить из своей среды, так как преступлений он все же не совершал. Только когда ставил вещи, спускавшиеся до уровня порнографии, товарищи протестовали и убирали их с выставки. В этих случаях Волков выступал застрельщиком, говорил Бодаревскому откровенные, крайне обидные для авторского самолюбия слова и приказывал рабочим снимать непозволительные по правилам передвижников картины Бодаревского. Конечно, атмосфера разражалась грозой, доходившей чуть не до поединка, особенно на обедах, устраиваемых перед открытием выставки».
Сейчас нам трудно представить такое противостояние Н.К. Бодаревского с основной массой передвижников. Но порой дело доходило до того, что его картины буквально с боем снимали с экспозиций непосредственно перед самым открытием выставок. Его главным противником выступал пейзажист, кстати сказать хороший, Е.Е. Волков: «Выставка не открывалась без того, чтобы Волков не поссорился с Бодаревским, и очень крупно. Доходило дело до того, что некоторые иногда опасались: не подерутся ли Волков с Бодаревским» (Из воспоминаний того же Я.Д. Минченкова). Е.Е. Волков приказывал рабочим снимать непозволительные, с его точки зрения, по уставу Товарищества картины, которые выпадали из общей тональности выставки, что порой заканчивалось выяснением отношений на кулаках. И Е.Е. Волков был не один такой; таких было большинство, и история повторялась от выставки к выставке: сочные, большие, полные жизнерадостности, яркие и всегда несколько романтичные работы Н.К. Бодаревского портили передвижникам весь настрой на «правду жизни».
Вот цитата из воспоминаний писательницы Т.Л. Щепкиной-Куперник, близкой к передвижникам: «Мало кто теперь помнит этого ужасного художника, специализировавшегося на женских портретах и являвшегося воплощением пошлости. Все его красавицы точно сошли с конфетных или папиросных коробок, только в увеличенном виде. Но он был старым членом Товарищества передвижников, и отделаться от него было трудно. Однако его картины, большие, яркие и крикливые, портили всю физиономию выставки. Большая часть художников обратилась к Репину как к наиболее чтимому и авторитетному члену общества с просьбой очистить выставку от Бодаревского. Репин огорчился. - О, о, о... нельзя же... как-то нужно... по-товарищески... Да бог с ним - пусть висит! Художники замолчали. На другой день назначен был обход - еще до вернисажа. Репин пришел. Выставка была очень удачна. Репин ходил от картины к картине, но все беспокойно возвращался к полотну Бодаревского, словно его тянуло. Вдруг не выдержал: подошел к Бодаревскому и, дернув его за рукав, умоляющим тоном воскликнул: - Николай Корнилиевич! Уберите, не сердитесь, уберите... Портит все... и портит вам!» .
Ну чем не сюрреалистический сюжет шиворот-навыворот в духе Л. Кэррола? Борьба Н.К. Бодаревского за право быть на передвижнических выставках сильно напоминает борьбу фантасмагорию «Алисы в Зазеркалье». Но был ли он таким, каким его описывали передвижники и их окружение, на самом деле? Если вглядеться в наш портрет маленькой девочки, а также во многие другие его работы – нет, не был, от слова «совсем»! И И.Е. Репину случалось частенько ошибаться и в людях, и в живописи. А какова реальная цена «идеологическому» и художественному противостоянию в живописи, мы с вами отлично узнали в последующие после борьбы передвижников с Н.К. Бодаревским сто лет.
Совершенно иной отзыв оставила о художнике В.П. Третьякова (Зилоти), дочь основателя известной Галереи: «Вспоминая о Николае Корнилиевиче Бодаревском через целое полустолетие, перевидав за свою долгую жизнь бесчисленное множество людей разных типов и национальностей, должна сказать, что не встречала человека
"объективно" более красивого по чистоте линий и тонкости раскраски его скульптурного облика. Он был высок ростом, движения его были пластичны. Борода и волнистые волосы, зачесанные назад, были русые, с золотистым оттенком, черты лица правильны, нос, в профиль чуть-чуть срезанный вверх, не был лишен оригинальности; глаза светло-карие, тоже золотистого оттенка, были своеобразного разреза, цвет лица светло-терракотово-золотистый. Все былo в гармонии. Не было ни слащавости, ни банальности. Легко было его себе представить рыцарем, в латах, из какой-нибудь средневековой легенды. Чувствовалось в нем глубокое сознание неотразимости своей красоты. Он брал ее как неотъемлемое и само собой понятное, а потому держал себя скромно. Одевался со вкусом, в гармонии со своей внешностью, все казалось сросшимся с ним самим».
А как вам такой Н.К. Бодаревский? Ну чем не Белый Король, сражающийся с Красным в «Алисе в Зазеркалье». Конечно, дочка Третьякова не была бесстрастна: художник много лет добивался ее руки, но получал все время отказы. И тем не менее, если отбросить романтический флер, ее мнение более похоже на правду: он был «своим среди чужих, чужим среди своих». Предъявить претензии к художественному качеству его работ невозможно: он выдающийся художник, и просто великолепный портретист! Даже у передвижников претензии были только к форме подачи изобразительного материала и выбранной тематике работ.
У Н.К. Бодаревского, судя по всему, были совершенно иные взгляды на искусство: он не стеснялся романтики и не стремился «принизить» красоту и силу жизни во имя пресловутой народной «правды жизни». Напротив, передвижники старались запечатлевать «подлинную жизнь» простого народа, которую зачастую видели в изображении бедных крестьян, нищих, пропойц. Но у Н.К. Бодаревского даже крестьяне, казалось, «лоснились» от удовольствия и радости. Его критиковали именно за отсутствие злободневного «социального вопроса». Вместо него, он писал барышень, позволял себе «ню», любил умилительные детские портреты. Н.К. Бодаревский явно романтик – а кем ты будешь с такой-то внешностью? Ему действительно нравился романтизм – и именно этим флером и веет от его работ. Но в них нет приторной идеализации: пошлых «куколок» он из своих моделей не делал.
Кстати, а знаете ли вы, что овальные портреты композиторов, что по сей день украшают зал Московской государственной консерватории, написаны им? В 1889 году художник получил заказ от директора Консерватории В.И. Сафонова на четырнадцать портретов выдающихся композиторов для украшения Большого концертного зала и уже к открытию в марте 1901 года они были закончены. В средине прошлого века в рамках борьбы с «космополитизмом» и всем западным, некоторые из них пострадали, но сейчас в отреставрированном виде портреты вновь на своих прежних местах. Но где его романтизм оказался особенно востребованным, так это в росписи храма Спаса на Крови, возведенного на месте, где император Александр II получил смертельное ранение от руки террориста. Наш романтик является автором ряда уникальных мозаик, украшающих его стены: по его шестнадцати картонам исполнены мозаики северного иконостаса «Мария Магдалина», «Святая царица Александра», «Святой Владимир» и др.
Как видите, Бодаревский – художник широкого диапазона: он мог с равным успехом писать полотна по исторической и религиозной тематике, пейзажи, портреты, жанровые сценки, пикантные «ню».... Современники ценили это: и его работы всегда продавались по самой высокой цене. К примеру, в 1886 году на Передвижной выставке картина «Сирота» была приобретена за 1200 руб. известным коллекционером Терещенко, в двенадцать раз дороже, чем пейзажи А. Киселева и Н. Дубовского. В 1908 году «за известность на художественном поприще» Н. К. Бодаревский был удостоен звания академика. Если отбросить мнение передвижников, то художник оказался столь популярным, что ему делали заказы от высшего аристократического общества («Портреты княгини Голициной-Остерман-Толстой, госпожи Л., «Довольна собой», «Портрет М.К. Морозовой», «Портрет Императрицы Александры Федоровны»). Так может наша девочка – из этого круга?
И вот тут самое время вновь обратиться к нашей маленькой девочке… На картине изображено темнеющее низкое небо, но явно не ночь – иначе кто бы вышел с ребенком погулять, – а ближе к вечеру. Значит небо северное. Место не общественное: значит парк при усадьбе, и причем большой парк. На заднем фоне замершая озерная снежная гладь, что может означать наличие в парке озера. Шубка примечательная тем, что очень добротна, да еще и с вышивкой. Крест-накрест платком она не перевязана: значит четко подогнана под рост ребенка и о сохранении на вырост никто не беспокоится - в семье достаток. И, похоже, за внешним видом ребенка особенно следят.
Саму картину можно разглядывать, только если она находится выше уровня глаз: она композиционно построена так, что девочка смотрит на тебя сверху-вниз. Случайно? Или все же это указывает на ее происхождения? Девочка круглолика не в меру, с большими глазами. Она и не грустная, и не веселая, скорее серьезная и очевидно будет бойкой… Так кто же она? Север, знатное происхождение и чрезмерно круглое лицо… Не может быть, неужели… Да! В истории половина фактов – находок случайные, ранее неизвестные. И такие открытия происходят постоянно. Даже, казалось бы, в изученной вдоль и поперек истории средневековой живописи до сих пор возникают все новые и новые факты и полотна. Ну а что тогда говорить о совсем недавнем времени, с которым нас разделяет не более 150 лет…
Н.К. Бодаревский - придворный художник, допущенный к изображению членов Царской семьи. И пред нами портрет старшей дочери последнего Российского Императора Николая II Ольги Николаевны Романовой. Ольга родилась в 1895 году, на портрете ей около 3-х лет, значит картина написана где-то в 1898 году. Царская семья проживала в тот период в Царском Селе, значит перед нами пейзаж царскосельского парка, где, как мы знаем, имеется несколько озер… Какие у нас доказательства? Пожалуйста, их масса!
Прежде всего, поражает портретное сходство: посмотрите на детские фотографии маленькой Оленьки 1897-1898 годов. Первая дочь Николая II и Александры Федоровны была не в меру круглолика – она пошла в свою прабабушку по материнской линии, королеву Викторию, отличительной чертой которой и была круглоликость. Известно, что английская королева всегда беспокоилась о том, чтобы при изображении уменьшали овал ее лица. Из всех императорских детей только Ольга унаследовала эти черты. Со временем округлость ее лица ушла: Ольга выросла стройной и высокой, но и то лишь отчасти. А в детские годы ее круголикое личико обращало на себя внимание. И перепутать ее с кем-либо практически невозможно. Тем более, что портретное сходство с оригиналом очевидно: Н.К. Бодаревский был отменный портретист!
Но главное доказательство – это, конечно, шубка! Добротная, новая, четко подогнанная под размеры ребенка… и с вышивкой. Если изучить зимнюю детскую моду того периода, то можно встретить подобные шубки, из овчины, длиннополые, расклешенные книзу, с отворотом. Подобные, но не такие! Эта выделяется своим безупречным кроем, качеством выделки, что видно даже на полотне. Но, главное, характером запаха и вышивкой! Перед вами детская фотография цесаревица Алексея в возрасте 4-х лет. А что мы на ней видим? Точно такую же шубку с вышивкой и специальным запахом. Мы не утверждаем, что это та же самая шубка, хотя в Царской семье существовало строгое правило: младшие дети донашивали одежду старших. По каким соображениям, неясно - скорее всего так понимался долг перед народом и патриотизм. Детей в повседневной жизни одевали очень скромно и одежда переходила от одного ребенка к другому, тем более зимняя шубка. С шапочкой тоже проблем нет - точно такие носили все императорские дети.
Далее. Если это действительно портрет Великой княжны Ольги Николаевны, то почему именно Н.К. Бодаревский его написал? Все дело в том, что Царская семья заказывала изображения у немногих живописцев. Традицию чуть ли не ежегодного написания портретов членов Императорской фамилии заложил еще отец Николая II, Александр III - тонкий знаток живописи, много покровительствовавшей русскому искусству. Однако за свое увлечение он много раз подвергался резкой критике, в результате все закончилось тем, что Александр III ввел художественную цензуру… Видя все эти игры, сын, похоже, вообще решил живописью не заниматься. Николай II традицию увлечения живописью не продолжил: сказался то ли замкнутый характер жизни семьи последнего российского Императора, то ли немецкое происхождение его супруги, или же усталость от увлечения живописью у отца. Список российских художников, приглашенных при Николае II во дворец был принципиально небольшим. Однако в нем значились, например, такие имена наших выдающихся художников, как Илья Галкин, Борис Кустодиев, Илья Репин, Валентин Серов.
Но наша речь не о них, а о Н.К. Бодаревском, чье имя тоже значится в этом списке. В настоящий момент известны два портрета Императрицы Александры Федоровны его кисти: в полный рост и незаконченный, поплечный. Портреты датированы 1907 годом, но вряд ли маститого художника, уже прославившегося своими романтическими, но вместе с тем точными изображениями женских и детских образов, не приглашали раньше… Манера руки Н.К. Бодаревского на портретах Императрицы ничем не противоречит нашему детскому портрету: и там, и там сильная романтизация, но при условии сохранения полного портретного сходства, нечеткий мазок во всем, кроме лица, некоторый эффект дымки на полотне, акцент на задний фон. Николай Корнилиевич был действительно отличным портретистом, но салонным художником, романтизировавшим свои образы. Под запросы последней российской императрицы это очень даже подходило. Кстати, мозаичное изображение Святой царицы Александры, сделанное по картону Н.К. Бодаревского в 1905-1907 годах в храме Спаса на крови, отчетливо напоминает портрет Александры Федоровны: тот же взгляд, тот же разворот головы…
Все дело в том, что последняя российская Императрица была чрезвычайно мнительна и сентиментальна одновременно… Она жестко контролировала работу живописцев. И не всем художникам она разрешала писать портреты с себя, даже со своего супруга, а уж тем более своих детей. Для написания портретов членов своей семьи она приглашала преимущественно иностранных художников, в том числе и для детских портретов. Наши отечественные художники, писавшие императорских детей немногочисленны. Так, например сохранился детский акварельный портрет маленького цесаревича Алексея В.И. Зуева. Художник-гравер М. Рундальцов выполнял портреты ее сына и «портреты-ремарки» великих княжон. Но преимущественно – немецкие, датские, финские художники.
Однако руку Н.К. Бодаревского она оценила. И именно Николаю Корнилиевичу она доверила написать один из своих парадных портретов. Кстати, этот портрет она так любила, что следующий ее парадный портрет, написанный уже в 1914 году Я.Я. Вебером, поразительно похож на работу Н.К. Бодаревского… Судите сами: вот вам наглядный пример того, чего хотела Императрица от живописца, и что она заказывала для себя на полотне! Скорее всего, такие очевидные предпочтения были связаны с характером самой Императрицы: с ее склонностью к мистической идеализации. Н.К. Бодаревский смог достичь этого, заказанного Императорской Волею результата: портрет идеализировал и романтизировал Александру Федоровну. На нем Императрица изображена не просто красивой и статной женщиной, но возвышено красивой; ее глаза не просто глубоки, а возвышенно глубоки. Неслучайно, после его написания, в 1908 г., Бодаревский получил звание академика Императорской Академии художеств. Всё говорит в его пользу, и в этой связи предположение, что в 1898 году он, уже именитый художник мог написать портрет маленькой Ольги, нереальным не кажется…
К 1898 году Н.К. Бодаревский был уже широко известен как превосходный мастер детского портрета: в его послужном списке уже было несколько замечательных детских портретов. Например, «Девочка из Малороссии» (1892), «Девочка с гусями» (1892), «В лесной чаще» (1895), «Сидящий ребенок», «Девочка, читающая книгу». И в более поздний период он не раз обращался к детским образам, и всегда отлично справлялся с поставленной задачей. Например, в 1905 году он написал лежащую девочку с котиком («Любимчик»), а в 1913 мать, загорающую на солнце с ребенком («Солнечная ванна»). Его детские портреты были приятной альтернативой передвижнической манере. У изображенных им детей не было той боли в глазах от несчастья, нищеты, голода, что писали передвижники как «правду жизни». И даже его крестьянские дети казались вполне довольными своей судьбою.
Неслучайно поэтому, когда он написал свою знаменитую «Девочку с кошкой» (год создания неизвестен), это вызвало массу обвинений якобы в «пошлости», хотя на ней всего лишь изображена маленькая девочка в обнимку с котенком и бабочкой на растительном фоне. Наверное публика, уже изрядно испорченная передвижнической стилистикой, сочла что девочка должна быть в лохмотьях, кот с клоками шерсти, а бабочка с порванными крыльями… Но именно эта картина Н.К. Бодаревского стилистически более всех сходна с описываемым нами детским портретом: тот же романтизм, переданный через некую размытость красок; акцент на задний фон... Александре Федоровне наверняка понравилась бы эта работа… Портрет своей маленькой дочери она вполне могла заказать именно ему!
А кому еще его заказывать? Ведь не мастеру психологического портрета И.Е. Репину, или же правдолюбцу В.А. Серову? Они такое нарисуют… вряд ли матери хотелось увидеть на полотнах правду о своих детях… тем более если эта мать – Александра Федоровна! Тем более, что последний из них, В.А. Серов, вообще заявил, что более он в Царский дворец ни ногой! Почему? – А вы попробуйте сами догадаться… Мы не стремимся задеть чувства верующих, но историческая правда есть историческая правда. Даже Христос имеет библейский, канонический облик, и исторический. С исторической точки зрения, Царская семья простой не была. Писать их портреты действительно могли не все. Вспомним хотя бы историю В.А. Серова.
В 1900 году В.А. Серова пригласили написать портрет Императора Николая II в парадной форме шотландских драгун. А когда художник закончил, он предложил царю позировать еще раз: для «домашнего портрета». Когда полотно было завершено, Александра Федоровна, глядя на него, сказала художнику, что картина не дописана, и указала на места, которые, с ее точки зрения, надлежит «исправить». Отреагировал Валентин четко: он вручил Императрице палитру и кисти со словами: «Может, вы сами поправите, Ваше Императорское величество?» Раздраженная Александра Федоровна тут же выскочила за дверь. Что было дальше, история умалчивает, но когда в 1902 году художнику вновь предложили написать еще один портрет Николая II, тот ответил отказом, заявив, что больше не работает в «этом доме». Так что же надлежало «исправить» и что увидел своими «беспощадными глазами» великий живописец? Конечно же, человеческую слабость: он изобразил императора человеком, который не может реально справиться с огромной страной.
Да, В.А. Серов увидел и передал то, что было на самом деле: последний из Романовых на российском престоле явно не имел способностей к государственной деятельности, таких, например, какие были у его деда Александра II или хотя бы у его отца Александра III. С раздираемой политическими, экономическими, национальными и идеологическими противоречиями страной он не справлялся… Позволим себе немного фантазии: как знать, как бы сложилась российская история дальше, если бы тогда, в 1900 году, Императрица не стала бы вмешиваться и позволила бы «беспощадному» живописцу закончить правдивый портрет ее супруга, пожертвовав для этого мифом о Венценосном правителе и его семье? Вместо этого, борясь год от года, как с В.А. Серовым, с усиливающейся со всех сторон критикой государственной политики, вызванной накопившимися внутриполитическими и экономическими проблемами, Царская семья по обоюдному согласию Императора и Императрицы все более и более замыкалась в себе. Год от года, Императорская семья, все больше и больше отгораживалась от окружающей реальности, живя, по сути, ими самими созданными мифами о России, о его народе, о своей близости к нему и даже о самих себе….
А замыкаясь на себе, Венценосная семья все больше и больше теряла связи с ею самою же декларируемыми ценностями «православие-самодержавие-народность». Связи с реальностью всех трех базовых для российского монархического строя понятияй у них действительно не было, а вместо них были только мифы: миф о «православии» - иначе бы не возник уродливый образ «святого старца» в виде Распутина; миф о «народности», который сразу же рассыпался в момент прихода солдата с оружием в руках; и даже о «самодержавии» был создан миф - иначе не появился бы акт об отречении… Но если нет связи с реальностью, а только мифы, то в столкновении с действительностью эти мифы неизбежно будут принимать все более и более сюрреалистический вид, превращая жизнь самих мифотворцев в фантасмагорию кэрролловского Зазеркалья. Ну а если эти мифотворцы будут вдобавок еще и наделены властью, как Красные и Белые королевы у Л. Кэрролла, то фантасмагорией станет и жизнь их подданных – все как в Зазеркалье.
Почему мы сейчас об этом пишем? Да потому что мы непосредственно переходим к нашей девочке, к Ольге Николаевне Романовой, родившейся в этой непростой с точки зрения подавляющего большинства современников и с исторической точки зрения, Семье… Какое, казалось бы, отношение имеет оценка правления Николая и всей совокупной деятельности Царской семьи к нашему портрету? Да самое непосредственное. Ведь такого рода мифотворчество – это и есть то самое Зазеркалье, описанное Л. Кэрроллом. И вот в это самое Зазеркалье со всей его фантасмагорией и абсурдностью и попала наша Оля практически сразу же после своего рождения.
Скорее всего, то зеркало, что было описано Л. Кэрроллом, и через которое Алиса попала в Зазеркалье, висело прямо в той самой комнате в Александровском дворце в Царском селе, где принимали тяжелые роды у Александры Федоровны 15 ноября (3 ноября по старому стилю) 1895 года. Первые роды Императрицы, которой исполнилось к этому моменту уже 23 года, были сложными и затяжными. Сильные схватки длились почти сутки, а младенца, по свидетельству сестры Императора Ксении, присутствовавшей при родах, пришлось «буквально тащить щипцами». Александра Федоровна страдала крестцово-поясничными болями, что и обусловило патологический характер родов. К тому же ребенок родился крупным — 10 фунтов, то есть больше 4 килограммов.
Крестили девочку в 11 дней отроду в Большой церкви Екатерининского дворца в Царском Селе. Восприемниками были вдовствующая Императрица, мать Николая II Мария Федоровна, и его дядя Великий князь Владимир Александрович. Когда малышке исполнилось полтора месяца, а ее мать окрепла после родов, семья перебралась в Зимний дворец. Позже семья жила попеременно то в Царском селе, то в Зимнем дворце. Императорская семья любила Царскосельский дворец. И именно здесь Ольга по большей части и провела свои первые детские годы, разделяя их сначала с игрушками, затем с сестрами, и, наконец с братом. И, скорее всего, именно в Царском селе, во время одной из прогулок по парку, зимой 1898 года Н.К. Бодаревский сделал эскизы к ее портрету.
Об Ольге Николаевне написано очень много. Мы не будем пересказывать то, что и так хорошо известно. Мы расскажем вам то, о чем известно мало, но что представляет большой интерес для описания ее характера и ее жизни. И сразу же отметим, что из всех детей Императорской четы она была самая бойкая и самая сообразительная. Вопреки устоявшемуся мифу о скромности, ровном и смиренном добром нраве, паинькой она не была – да это видно и по портрету: девочка с такой силой внутри тихоней не будет. Вот она и была вспыльчивой, резкой и даже могла дерзить. Ей единственной разрешалось возражать родителям. Для последнего была причина, о которой историки почему-то предпочитают не говорить…
Дело в том, что до рождения наследника мужского рода, Николай II активно думал о возможности сделать Ольгу своей наследницей, вопреки законодательству о престолонаследии, идущему еще от Павла I. Похоже, что даже после рождения сына эти мысли его не оставляли. Когда у цесаревича Алексея обнаружилось генетически обусловленное заболевание, и выяснилась вся опасность его положения, Император начал постепенно, мягко и исподволь готовить Ольгу к возможному будущему: она действительно более подходила для управления страной, чем его наследник мужского рода. Тем более, что Император уже видел, что такое болезненность на примере своего младшего брата Георгия, умершего молодым человеком в 1899 году. А до этого умер еще один его брат Александр, но во младенчестве. И так далее, и так далее: смерть явно шла по пятам за мужчинами его семьи. И мысли об изменении закона о престолонаследии прочно поселились в его голове…
Мы знаем, например, что уже в 1915 году Николай II, получая известия с фронта, мог среди ночи разбудить свою 20-летную старшую дочь и начать с нею обсуждение сложной военной ситуаций. И это случалось не единожды. Этот факт, как и тот, что советовался он с дочерью не только по военным вопросам, но и по всему спектру вопросов внутренней и внешней политики, говорят сами за себя. Что могла столь юная девушка посоветовать Императору? Разве что речь шла не о совете, а о подготовке к престолонаследию. Этой же подготовкой к возможному будущему, а отнюдь не «патриотизмом» и «занятым сердцем» можно объяснить и упорное нежелание самой Ольги выйти замуж «зарубеж» и согласие с этим ее решением родителей…
Почему мы не имеем дневниковых записей об этом? Да потому что о таком не пишут, ибо это расценивается как посягательство на государственный строй – закон о престолонаследии просто так не изменить. Но тайный план точно имел место быть! И только русская революция смела его… Не случись этого, не исключено, что мы получили бы свою королеву Викторию… Известно, что именно Ольга тяжелее всего переживала факт отречения государя от престола. На момент февральской революции ей было уже… почти 22 года, и по тем меркам она старая дева! Помните, в сказке у Л. Кэрролла Красная королева предлагает Алисе самой стать королевой и даже рисует для нее маршрут… Ну а дальше начинаются движение Алисы по шахматным клеткам, в ходе которого она встречается со многими сюрреалистическими существами и попадает во множество фантасмагорических историй! Все то же самое, один в один, случилось и с нашей русской Алисой. Судьбою Ольге суждено было, как и Алисе, оказаться в выдуманном и абсурдном мире Зазеркалья.
Наша русская Алиса тоже была на редкость сообразительной и бойкой. И так же, как и Алиса, она оказалась заложником той семейной «комнаты», в которой она родилась. У нее, как и у кэрроловской Алисы, был свой котенок по имени Вася, а на стене детской висело зеркало. Когда, в каком возрасте Ольга вошла в «Романовское Зазеркалье» – мы не знаем и не узнаем никогда. Наверное тогда, когда ее личность только формировалась и она усваивала все те мифологемы, которыми жила ее Венценосная семья. Но только, войдя в навязанный ей Семьею Зазеркальный мир, Ольга оказалась его заложником… просто по закону о рождении. «Романовское Зазеркалье» огораживало Ольгу от реальности зеркалом идеологических, исторических, политических, религиозных мифов, от которых она так и не смогла освободиться… Да и хотела ли она выйти из Зазеркальной страны? Все эти намеки о возможном будущем все больше и больше закрепляли ее в Зазеркалье: помните у Кэрролла Алиса ведь достигла восьмого ряда и стала королевой! Вот так она и осталась в этом выдуманном мире, хотя много раз могла выйти замуж и избежать участи Ипатьевских затворников…
Родившись старшей дочерью российского Императора, его первенцем, она была вынуждена просто по факту своего рождения жить в романовском Зазеркалье, разделяя со своей семьей все их мифы о себе, о православии, о России и русском народе, о самодержавии. А эти мифы год за годом воплощались в фантасмагорическую жизнь, пока наконец не сформировали абсолютно сюрреалистический мир – Россию времен первой мировой войны, революции и гражданской войны. И в этом мире Ольга столкнулась почти с теми же сюрреалистическими персонажам, что и наша Алиса. Там присутствовали братья-близнецы Труляля и Траляля – ее собственные сестры; были Белая и Красная королева – враждовавшие между собой бабушка и мать; там имел место Белый и Красный король (Белое и Красное движение) и красный рыцарь пытался ее похитить, а белый рыцарь пытался ее спасти…
Только вот хеппи-энда, как у кэрролловской Алисы, не случилось: у Л. Кэрролла Алиса просто проснулась…
Интересно, а может ли смерть быть пробуждением?! Если да, то тогда 17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома Ольга проснулась!