Самое неприятное то, что совещания шли после 19:00. Хотелось домой.
/Narra/
Товарищ Александр Бакута продолжает свои рассказы о службе у меня в дневнике:
Юность поёт как весенний скворец....(год лейтенантом)
*
Командир батальона, уходя на совещание к командиру полка к 19:00, офицеров батальона ждать своего возвращения с совещания никогда не заставлял.
Если было что-то срочное, то те офицеры, которых это касалось, вызывались к нему посыльными или им с посыльными передавалась задача к исполнению.
Всем остальным вопросы доводились с утра в рабочем порядке. До 19:00 все находились в батальоне. Разрешение на убытие домой давал начальник штаба батальона. Сегодня же начштаба объявил:
— Все ждём комбата.
Это было не очень хорошо для меня. Так как у меня накрывался цивильный ужин в столовке общаги.
Придётся идти на контроль ужина роты с ротой.
Как ни крути, а горяченьким перекусить вечерком не помешает.
В солдатской столовой нашего полка пищу готовили хорошо. Сегодня на ужин должна быть картошка пюре, и не какая-нибудь сухая, а самая настоящая, плюс к ней прилагался такой не очень скромный кусочек хорошо прожаренного минтая. Рыбка дешёвая, но очень вкусная, плюс ароматный грузинский чай (с чайными палками) и сахар с белым хлебом.
На ужине часто присутствовал сам начальник продслужбы полка, у которого не забалуешь. Хлеборез-дембель это запросто подтвердит.
**
Часам к двадцати пришёл в батальон комбат. И все офицеры и прапорщики потянулись в штаб батальона, как в наиболее вместительное и официальное помещение. Там всегда решались общие наиболее актуальные вопросы служебной деятельности.
Я уже успел сходить к моменту возвращения комбата с ротой на ужин. На котором было всё, как я и предполагал.
Поэтому меня уже одолевала зевота. Я был сыт и доволен, в отличие от остальных.
Осталось только добраться до своей кровати в общаге.
Комбат принёс собой «страшную» новость:
Эти придурки из боевой подготовки, прекрасно зная, за счёт каких предметов решаются абсолютно все проблемы части, решили, видимо, показать кому-то, что у них всё в порядке, вот и бумаги есть. И они спланировали провести в части по предметам, не выносимым на экзамены, свою проверку назначенными ими проверяющими с составлением ведомостей и выставленными на проверке оценками тем, кого проверяли.
Каждому батальону был назначен свой предмет: кому военная топография, кому военно-медицинская подготовка, кому ОМП, по два взвода, а нашему батальону была назначена строевая подготовка.
За её счёт и других таких же предметов, вместо, к примеру, отработки строевых приёмов на плацу, чистились кюветы и нарезались новые. Белились и ровнялись бордюры, убирались одуванчики, обрезались ветки деревьев, косилась трава и т. д., и т. п.
И вот теперь через полторы недели надо было доказать, что побочных работ никаких не было, а была строго боевая учеба.
И надо было решить комбату, кого безболезненно для батальона, даже в случае провала, бросить под проверку.
Комбат был битый, и старых взводных, у кого подходило очередное звание, переводы за границу, новое назначение на должность, представление к поощрениям, давать на проверку не хотел.
В батальоне было человек пять молодых лейтенантов. Год назад пришедших с военного училища. Ни опытом подготовки, ни методикой подготовки, ни навыками обучения не обладавших.
И спрос с них в случае провала был минимален:
Ну не успели овладеть, ещё научатся.
И когда комбат огласил, кто будет сдавать строевую подготовку за батальон, то я вдруг услышал свою фамилию и фамилию моего однокашника В…
***
Комбат дал нам одну неделю для того, чтобы мы (жертвы) хотя бы показали личному составу взводов, что такое одиночная строевая подготовка и строевые приемы с оружием. Он запретил кому бы то ни было после обеда в течение недели привлекать к чему-либо два наших взвода, кроме строевой подготовки на плацу.
Уже через три дня занятий строевой подготовкой нам с однокашником стало ясно, что нам корячится при всём нашем старании гольный двояк. И даже месяц занятий не позволит повысить его хотя бы до трояка.
Мы молили Бога, чтобы проверяющими оказались лейтенанты, старшие лейтенанты, ну и капитаны, с которыми мы надеялись как-то, пока даже не представляя как, договориться.
Мой однокашник вспомнил, что когда он сам учился в этой учебке, то комвзвода доверял ему носить портфель с водкой и закуской. Этот лейтенант служил в соседнем батальоне, только он уже был капитаном.
Мы и отправились вдвоём к нему за консультацией.
Капитан был под «мухой», из всего разговора с ним я понял:
Нам надо купить на двоих пару пузырей водки и закуски, и солёных огурцов. Он, наверное, был их фанат.
Короче, мы оба барахтались в бытовой проблеме, как напоить проверяющих, как вырвать у них эту несчастную тройку, чтобы потом не страдать.
****
Купил я, перед днем проверки, две бутылки водки, положил в портфель и забыл купить закуску.
Построили мы свои два взвода на плацу и стали ждать. Наконец, из штаба части позвонили и сказали:
— Ждите, проверяющие уже вышли к вам.
И они пришли.
Два майора. Я даже глаза от ужаса закрыл.
Как мне предложить майору водки за тройку?
Перед взводами стоят столы, стулья, за которые сели проверяющие.
Проверка началась с меня, я отходил быстро, на оценку:
«отлично».
Сержанты взвода из троих:
Один на «отлично», двое на «хорошо».
А потом пошёл ходить личный состав. Глянул я в ведомость и:
Два, два, три, три, три, два…
А что я ждал?
Солнце вдруг припекать начало. Проверяющий начал вытирать пот со лба, потом повернулся ко мне и говорит:
— Налей в стаканчик попить.
Не знаю, что там у меня в голове переклинило, но я решил, что вот он, тот случай.
Он просит водку.
Я бросился к портфелю, срывая ногти, открыл бутылку водки. Налил гранёный стакан, принёс и дал ему.
Он так хотел пить, что только отпив полстакана, понял:
Это водка!
Взглянув на меня обречённо, он допил из стакана и протянул руку:
— Что ещё?
Спросил я.
— Дай закусить хоть что-нибудь.
А что я ему дам, когда ничего нет.
— Нету!
Сказал я. Он махнул рукой, занюхал рукавом, и проверка продолжилась. Я снова заглянул в ведомость. О, дело пошло:
Три, три, четыре, пять, четыре, четыре, три, три, четыре.
Потом, не знаю из каких соображений, мой майор решил покачаться на задних ножках стула. И естественно, грохнулся назад и не мог встать.
Тут подбежал второй проверяющий и стал орать:
— Что случилось.
— Он попросил водки, я дал, и вот.
— Отнесите его срочно в казарму! Ты что, не видел, что он уже был выпимши?
— О-о-о…
Он схватился за голову…
Ротный быстро подсуетился, в каптёрке накрыл стол. Пригласил второго проверяющего, тот сразу повеселел. В каптёрку затащили и моего проверяющего. прямо на кровати пьяного.
Сели за стол, пили водку, закусывали гречневой баночной разогретой кашей.
Тут мой проверяющий очнулся, подозвал второго и сказал, что моему взводу надо поставить пять, иначе он ведомость не подпишет.
Кое-как уговорили его поставить четвёрку, и другому взводу тоже.
*****
Когда комбат увидел две ведомости с хорошими оценками, у него чуть не выпали глаза, и он якобы начал заговариваться.
Утром на построении он лично объявил мне и моему однокашнику благодарность:
За высокое чувство ответственности и старание при подготовке взводов к сдаче проверки вышестоящему штабу по строевой подготовке.
В тему:
===
👍 "фи" 👎