Когда Катя задала мне этот вопрос, я как раз нарезала ей яблоко. У неё была привычка есть фрукты перед сном — с детства, с тех времён, когда я укладывала её с книгой, и она всё время просила: «Ну мам, только одно яблочко, а потом баиньки». Сейчас ей двадцать семь, она живёт отдельно, работает в банке, носит строгие очки и уверена, что взрослость — это когда сама зарабатываешь на коммуналку.
Она приехала на выходные. Привезла сыр из своего любимого магазина и печенье без сахара. Мы сидели на кухне, пили чай. Было уютно, по-домашнему. За окном снег валил хлопьями, как в детстве, когда она визжала от радости, а я ругалась — опять вся мокрая, опять куртка грязная.
— Мам, — вдруг сказала она, глядя на меня серьёзно. — А ты счастлива?
Я замерла с ножом в руке. Яблоко покатилось по доске. И тут же мысль: «Вот же вопрос...» — но он уже был в воздухе. Простой, тихий. И мне нечего было на него ответить.
Я попыталась улыбнуться.
— А почему ты спрашиваешь?
— Не знаю... Просто ты часто молчишь. Ходишь как-то... не то чтобы грустная. Но как будто в сторону смотришь, а не на жизнь. Я заметила.
Я посмотрела на неё. Такая взрослая. А ведь вроде бы только вчера мы с ней лепили пельмени под мультики. И вот — сидит напротив, спрашивает то, что я и себе-то боялась вслух сказать.
— Знаешь, я и сама не уверена, — честно сказала я. — Наверное, я просто живу. А это уже что-то, правда?
Она кивнула. Но я видела — ответ её не удовлетворил. И меня — тоже.
После её отъезда я долго сидела на кухне. Смотрела на пустую чашку. В голове крутились сцены моей жизни — словно слайды. Вот свадьба с Андреем. Скромная. Скатерти из проката, торт из «Берёзки», смущённый тост свекрови. Вот мы с Катей в парке, она в синих сапожках, я с термосом. Вот — я на кухне, поздно вечером, а Андрей спит на диване, уставший, храпит в полную силу.
Он не был плохим. Никогда не бил. Не пил. Работал, приносил зарплату, чинил кран и каждую осень закупал картошку мешками. Но между нами давно уже не было чего-то живого. Мы стали как сотрудники — вежливо, спокойно, по привычке. Вместе, потому что всегда были вместе. Я даже не замечала, как это произошло. Просто в какой-то момент перестала делиться. Сначала — мелочами. Потом — мыслями. А потом и вовсе начала думать о разном, когда мы сидели рядом.
Иногда я ловила себя на том, что говорю ему только о том, что нужно. Что купить, куда пойти, кто позвонил. Ни одного «а ты знаешь, я сегодня вспомнила...» — всё куда-то ушло. Растворилось.
На следующий день я решила выйти прогуляться. Сама себе сказала: «Надо проветриться». Пошла вдоль парка. Зашла в кафе, где раньше бывали с Катей. Заказала кофе и села у окна. Напротив сидела женщина — лет сорока пяти, с платком и какао. Она улыбнулась, когда я посмотрела на неё, и спросила:
— Места свободные?
— Конечно.
Сели. Помолчали. А потом она вдруг сказала:
— Я в этом кафе бываю, когда хочу вспомнить, что я — не только мама. А ещё просто человек.
Я удивлённо посмотрела на неё.
— Знаете, а у меня дочка на днях задала такой вопрос... Я вот до сих пор под впечатлением.
— Какой?
— Спросила: «Ты счастлива?»
Женщина усмехнулась.
— Ну да... Наши дети такие. Словно зеркало. А мы, старшие, уже и не знаем, что это — счастье. Привыкаем к тишине. К удобству. А потом вдруг — бах. Вопрос.
Мы проговорили с ней почти час. Звали её Лена. Работает библиотекарем. Ушла от мужа в сорок. Просто поняла, что не может больше жить «впараллель». Сказала: «Я лучше буду одна, чем вечно молча». Она не жаловалась. Не строила из себя героиню. Просто рассказала. И я почувствовала — будто кто-то вынул камень из моего кармана.
Вечером я подошла к Андрею. Он читал газету, как всегда. Я села рядом.
— Слушай, ты счастлив? — спросила.
Он поднял глаза, удивлённо.
— Что?
— Ну... просто. Ты счастлив со мной?
Он долго молчал. Потом отложил газету и сказал:
— Не знаю. Я привык. У нас всё спокойно. Всё как надо.
— А разве это — счастье?
Он пожал плечами.
— А что ты хочешь? Салютов? Цветов каждый день? Мы уже взрослые. Главное, что без бед. А остальное — сказки.
Я встала и пошла на кухню. И вдруг поняла — вот оно. Я живу с человеком, для которого отсутствие катастроф — уже счастье. А я хочу другого. Пусть не салютов. Но жизни. Тепла. Смеха. Не только счета за квартиру и дежурные «что купить?»
Через месяц я сняла себе маленькую квартиру. Не уходила с шумом. Не было скандала. Просто однажды собрала вещи и оставила записку. Мы потом поговорили. Тихо. Андрей был в растерянности. Сказал: «Ты же не жаловалась». А я — действительно не жаловалась. Просто молчала. Как и он. И вот к чему это привело.
Катя приехала через пару недель.
— Мам, ты чего?
— Я просто решила попробовать по-другому.
— А папа?
— Он взрослый. Справится. Мы оба справимся.
Она долго смотрела на меня. А потом вдруг обняла.
— Ты знаешь, мне кажется, теперь ты ближе к счастью, чем была.
Я улыбнулась. Я тоже это чувствовала. Где-то глубоко.
Теперь по утрам я открываю окно, завариваю кофе и сажусь писать. Снова начала писать рассказы. Стала гулять одна. Слушать музыку. Иногда встречаюсь с Леной — той самой из кафе. Иногда просто сижу в тишине и думаю: а ведь жить — это не значит просто быть рядом. Это значит — быть собой. Даже если сначала страшно.
И да, если Катя снова спросит, счастлива ли я, я, наверное, скажу: «Почти. Но уже на пути».