(Историю подсмотрела на одном из форумов в интернете. Немного добавила красок и получился рассказ))
Когда Соня поняла, что больше не может встать с кровати без дикой боли в пояснице, она подумала: «Ну вот, двадцать три года, а уже развалилась как старуха». Врач в поликлинике долго мялся, глядя на анализы, а потом выдал: «Госпитализация. Срочно».
— Доктор, а что со мной? — спросила девушка, но тот лишь покачал головой и что-то быстро нацарапал в направлении.
В больничной палате Соня провела три недели. Капельницы, уколы, анализы каждый день. Почки шалили нещадно. Когда выписали, она думала — всё, теперь-то заживу нормально. Но через месяц боль вернулась с удвоенной силой.
— Опять ложимся, — вздохнул нефролог. — Болезнь коварная, не сдается сразу.
Вторая госпитализация добила Соню окончательно. Она лежала и смотрела в потолок, считая трещины в штукатурке. Раз, два, три... сорок семь. Завтра снова будет сорок семь. И послезавтра тоже.
— Сонечка, что с тобой? — мама присела на край кровати. — Ты как будто погасла совсем.
— А что со мной должно быть? — девушка даже не повернула голову. — Лежу тут как овощ. Работу потеряю скоро, друзья уже забыли, что я существую. Двадцать три года, а жизнь закончилась.
Мама молчала, но Соня видела, как у неё дрожат руки. Наверное, думает, что дочка совсем крышей поехала.
На следующий день мама пришла с каким-то пакетом.
— Вот, — положила на тумбочку яркую коробку. — Света с работы посоветовала. Говорит, очень помогает отвлечься.
Соня скосила глаз на коробку. На ней была нарисована какая-то избушка с цветочками.
— Что это?
— Набор для вышивания. Попробуй, вдруг понравится. Света рассказывала, что мелкая моторика успокаивает нервы, от проблем отвлекает.
— Ма, я не бабушка какая-нибудь! — фыркнула Соня. — Мне вышивание крестиком в двадцать три года предлагаешь?
— А что ты теперь делаешь? Лежишь или в телефоне или на потолок пялишься, — мама говорила мягко, но с укором. — Хуже точно не будет.
Коробка пролежала на тумбочке два дня. Соня на неё даже не смотрела. Но на третий день, когда считать трещинки уже стало лень, она не выдержала.
«Ладно, — подумала девушка, — попробую эту фигню. Всё равно делать нечего».
Открыла коробку. Внутри лежали разноцветные нитки, канва и схема. Выглядело это всё довольно просто — крестик тут, крестик там. Соня взяла иголку.
Первый стежок получился кривой. Второй — тоже. Через три часа девушка поняла, что за это время сделала от силы квадратный сантиметр картинки, и выглядит это как полная ерунда.
— Ну как дела? — спросила мама, заглянув утром.
— Полный отстой, — честно ответила Соня. — У меня руки явно не из того места растут.
Но странное дело — она продолжала вышивать. День за днём, стежок за стежком. Поначалу получалось ужасно, нитки путались, узелки торчали, крестики были разного размера. Но постепенно что-то стало меняться.
Соня перестала считать трещины на потолке. Вместо этого она высчитывала, сколько крестиков нужно сделать зелёными, а сколько — жёлтыми. Время стало лететь незаметно. Врачи заходили на обход, а она даже не поднимала головы — была поглощена работой.
— Ничего себе! — воскликнула соседка по палате тётя Валя. — Да у тебя талант! А я думала, молодёжь сейчас только в телефонах сидит.
— Да ладно, — смутилась Соня, но внутри что-то тепло кольнуло. Давно она не слышала комплиментов.
Когда выписалась домой, первым делом побежала в магазин рукоделия.
— Мне нужно что-нибудь посложнее, — сказала она продавщице, показывая свою готовую избушку.
— О, неплохо для первого раза! — женщина внимательно рассмотрела работу. — А попробуйте вот это. Пейзаж, правда, крестиков много, но вы справитесь.
Дома Соня устроилась в кресле у окна. Включила сериал для фона и взялась за новую работу. Мама заглядывала время от времени, качала головой:
— Ну тебя не узнать. Раньше весь день в кровати лежалаа и ныла, а теперь с утра до вечера за рукоделием сидишь.
— Мне нравится, — Соня даже не подняла глаз от канвы. — Это медитация какая-то. Делаешь одно и то же движение, а в голове тишина.
Месяцы шли. Почки перестали беспокоить, анализы нормализовались. Врач сказал: «Молодец, держи себя в форме и не расслабляйся». Соня вернулась на работу, но вышивание не бросила.
К концу года у неё накопилось уже семь готовых картин. Пейзажи, натюрморты, даже одна икона была. Мама предложила:
— Может, в рамочки оформим? А то лежат без дела.
Оформили. Развесили по квартире. Смотрелось красиво, но места уже не хватало.
— Слушай, — сказала коллега Танька, — а ты эти картины не продаёшь случайно? У меня свекровь такие вещи обожает, всё спрашивает, где купить.
— Продаю? — удивилась Соня. — А кому они нужны?
— Да ты что! Сейчас такие вещи в моде. Handmade ценится. Выстави на Авито, посмотри, что будет.
Соня сначала отмахивалась. Ну что за бред — продавать своё хобби. Но потом подумала: а чем чёрт не шутит?
Первая картина ушла за три дня. Покупательница была в восторге:
— Какая красота! Видно, что с душой делалось. Сейчас такие мастера редкость.
Потом ушла вторая. Третья. Соня поняла, что попала в точку.
— Мам, представляешь, — рассказывала она за ужином, — за один пейзаж мне столько заплатили, что хватит три новых набора купить, да ещё и останется!
— Вот видишь, — улыбнулась мама, — а ты говорила «не бабушкино это дело».
Теперь у Сони режим: утром на работу, вечером — к вышивке. В выходные могла по восемь часов подряд сидеть с иголкой. Включит музыку или подкаст, и — вперёд, создавать красоту.
Деньги от продаж уходили на новые наборы и рамки. Иногда оставалось немного — на всякие приятные мелочи для дома. Новые шторы, красивые подушки, ароматические свечи. Квартира преображалась.
— Я и не думала, что это так затягивает, — призналась Соня подруге Кате. — Раньше вечерами не знала, чем заняться. Телик смотрела всякую фигню или в интернете время убивала. А теперь прихожу домой и радуюсь — сейчас сяду за вышивку.
— А не надоедает? — удивилась Катя. — Одно и то же движение тысячи раз повторять?
— Это со стороны кажется, что одно и то же, — Соня показала свою новую работу — букет роз. — А на самом деле каждый крестик особенный. Где-то тень положить нужно, где-то блик сделать. Это как рисование, только нитками.
***
Через год после первой госпитализации Соня сидела в том же кресле у окна и вышивала очередной шедевр. На столике рядом лежала стопка заказов — картины расходились как горячие пирожки.
Мама принесла чай, посмотрела на дочь.
— Знаешь, я иногда думаю... А может, болезнь эта была не просто так? Как будто судьба тебя к чему-то подтолкнула.
— Может быть, — Соня продела нитку в иголку. — Если бы не лежала тогда в больнице, никогда бы не попробовала вышивать. А теперь это же моя отдушина, моё спасение от стресса.
— И заработок неплохой.
— Да не в деньгах дело даже, — девушка сделала очередной стежок. — Просто я поняла, что руки у меня не для того, чтобы по клавиатуре стучать или в телефоне ковыряться. А для того, чтобы красивые вещи создавать. Вот смотри, — она показала на картину, — ещё вчера это был пустой кусок ткани, а сегодня уже цветы распускаются.
Вечером Соня разместила на торговой площадке фото новой работы — зимний пейзаж с заснеженными ёлками. Через полчаса пришло первое сообщение: «Какая красота! Сколько стоит?»
«Ещё одна картина найдёт свой дом», — подумала девушка и улыбнулась. Кто бы мог подумать, что болезнь, которая казалась концом света, на самом деле станет началом чего-то прекрасного.
Она взяла иголку и продолжила вышивать. Стежок за стежком, крестик за крестиком. Нитки судьбы сплетались в удивительный узор, который она только начинала понимать.