Глава Первая. Золотая клетка Ауроры
Аурора встретила виланцев стеной белоснежных башен, чьи островерхие шпили пронзали облака. Гавань, защищённая двумя массивными молами из чëрного камня, напоминала гигантскую клешню, готовую схватить неосторожных гостей.
Как только бригатты проскользили мимо молов внутрь, раздался сигнал горна и за кормой последней начала подниматься, скрипя и разбрасывая брызги воды, массивная шипастая цепь. Звенья, в два роста человека, надëжно перекрыли выход в море, оставив виланцев в «каменном мешке». На башнях заняли позиции лучники, направив острия стрел на палубы. А на расстоянии рывка выстроились низкие и широкие эосские дозорные корабли с выдвинутыми вперëд таранами в виде бараньих голов.
Солëный морской ветер также попавший в ловушку в столь прекрасной, но и столь же коварной Ауроре, заметался меж каменных стен, впитывая в себя запахи и ароматы противоречивого города и, скользнув по набережной, пахнул в лицо мореходам вонью гниющих водорослей и грязных подворотен, вперемешку с изящными благовониями и запахом жареных каштанов.
Жон расстегнул застëжку на левом плече и бордовый плащ с вышитым серебром гербом Дома Аргент упал на дерево палубы. «Чтобы не мешал движению», — пробурчал он, скользнув взглядом по стоящей у причала обугленной и полусгнившей галере с нацарапанной на борту надписью: «Судьба».
Воины за его спиной выстроились вдоль бортов и подняли щиты, на корме разворачивались арбалетчики. Гаррик с Терезой на носу со скрипом взводили «Скорпиона», заряжая его оставшимися горшками с алтейским огнëм.
— Швартоваться у третьего причала! — Голос Стража режет звенящую от напряжения тишину, — якоря не бросать — быть готовыми к отходу.
— Валили дубы на щиты, — мрачно глядя на цепь, сказал Русолав, — а теперь нас ржавое железо остановит?
И тут, как прорвав некую пелену, на экипажи обрушиваются звуки шумного порта: галдящая на десятках языков толпа сновала по пристани; переругивались между собой грузчики; грозно окрикивал рабов надсмотрщик; скрипели от натуги подъëмные механизмы; жутко ревел где-то недалеко диковинный иноземный зверь; кричали торговцы-зазывалы.
Рамир завороженно смотрел на город: такого количества люда видеть ему не приходилось даже на ярмарке. А величественные дворцы и высокие стены чего стоили? Вот если бы их стан имел хоть плохонький огород, глядишь, и отбились бы от ворогов...
А по сходням на флагман уже поднимался местный чиновник. Излишне радушное выражение его лица, рот, растянутый в гримасе улыбки и, разведëные для объятий, руки вызывали скорее противоположное впечатление. Так улыбаться может удав глядя на беспечно копошащуюся мышь. За чиновником, одетом подчëркнуто скромно, но в новом ярком зелëными плаще, топал его хартуларий, держа стило и дощечку в руках. В некотором отдалении тяжело шагали пять солдат в неплохой чешуйчатой броне. Слишком «неплохой» для простых когнатов, даже для столичного порта. Ну, если только сам стратиг не делится с ними мздой.
— Ваш визит — большая честь для нас! — Попытался заключить в объятия Жона чиновник, — Соларх уже извещëн и готов оказать всяческие почести, а также, если требуется, любую помощь вам, как давним и надëжным друзьям империи. Так как я вижу путь ваш был непростым, — он многозначительно покосился на обугленные части корабля.
Алаберто позволил себя обнять, но скоро отстранился.
— Вижу ваши «почести», — он махнул в сторону цепи и лучников, — уже нам оказаны?
На причале, оттесняя зевак и торговцев, выстраивался целый банд воинов в слишком хорошей экипировке.
Чиновник расплылся в белозубой сверкающей улыбке:
— О, дорогой друг, — он обхватил Жона за плечи, проникновенно глядя в глаза, — это для вашей безопасности! Распоряжение самого Соларха. Мы ценим наших друзей. Тем более, что у вас на борту ценный груз и также очень важный для империи, но очень несчастный юноша, волею злого рока, потерявший всё в этом мире. Которого мы готовы взять под защиту. Впрочем, не будем же стоять, так сказать, в дверях, прошу вас, любезный Жон Алаберто? — Он вопросительно глянул на капитана и, получив подтверждающий кивок, продолжил, — прошу посетить наш официальный банкет. Где вы с юным Рамиром сможете как следует отдохнуть и подготовиться к встрече с самим Солархом.
— Удивлëн вашей осведомлëнностью, — Страж поправил кожаный ремень с коротким мечом.
— Безусловно, — отстранил в сторону писца чиновник и вытянул руку в приглашающем жесте, — мы знаем и помним всех наших друзей. Но никогда не забываем и врагов.
На самой границе трущоб и руин в дешëвой, задымлëнной забегаловке, человек в грязно-коричневом плаще и в капюшоне, так что не было видно его лица, обгладывал жареную баранью ногу, запивая её кислым дешëвым местным вином. Казалось, что он полностью поглощëн трапезой, но его цепкий взгляд фиксировал каждое движение в зале. И место он выбрал так, чтобы видеть всех, оставаясь при этом в полумраке и спиной к глухому углу. Жир с хорошо пропечëного мяса обильно стекал по его тонким изящным пальцам. И по гладко бритому подбородку.
Заскрипев, отворилась дверь и свежий ночной воздух рванулся в смрад харчевни, завивая клубы дыма в спирали. Сделал шаг внутрь и плотный невысокий человек яркой восточной внешности с роскошными усами. Замер на пороге, привыкая к сумраку забегаловки, осмотрел зал. Остановился на незаметной серой сгорбленной фигуре в углу и размашисто направился к ней.
— Ну и местечко ты выбрал, — заворчал он, грузно опускаясь на грубый стул, — не было ничего почище?
Из-под капюшона сверкнули два глаза:
— Ближе к делу, связной. — Голос проскрипел, как стиллет, пробивающий доспехи.
— Повелитель передал вот, — он достал мешочек и бросил его на стол. В мешочке что-то звонко звякнуло, — и вот, — он протянул свиток с хузгардской печатью в виде скорпиона, — нужно ускорить процесс, потому что армии вот-вот выдвинутся из Артавазара.
— Ты слишком много знаешь, — проскрипел голос из капюшона и взял свиток. Прямо жирными пальцами. Сломал печать, пробежал глазами. После чего аккуратно вытер платочком лицо и руки от жира. — Передай мой ответ повелителю... Ах, да, ты же не сможешь...
Он поднялся и, проходя мимо камина, бросил в огонь свиток и платочек.
— Он заплатит, — скрипнул хозяину за стойкой, кивнув в сторону оставшегося сидеть толстячка.
И со стороны не было видно, что поддерживает того в сидячем положении тонкий клинок, пригвоздивший грузное тело к спинке стула.
Шатëр, вопреки ожиданиям, напоминал позолоченную ловушку. Ярко-синие шëлковые стены с вышитыми звëздными картами мерцали в свете тысяч свечей в хрустальных люстрах. Но вдоль стен выстроились ряды когнатов в лëгких доспехах с луками.
Портовый чиновник, теперь в роскошной мантии цвета ночного неба с золотой вышивкой, раскрыл руки в приветственном жесте:
— Друзья! От имени Соларха, я, Кириад Феоктент, безмерно рад лицезреть ваши прекрасные лики пред этим скромным столом. Здесь, пребывая под личной защитой нашего императора, вы можете в безопасности вкусить эти удивительные яства и блюда, приготовленные лучшими императорскими поварами специально для вас, — он шагнул к массивному мраморному столу, при этом подозрительно низкому, — вот есть фаршированные фигами фениксы, как символ возрождения Эоссии; а это чудное вино «Кровь Сфер», густое и жгучее, как расплавленный металл; а это, это дивный пирог с «сюрпризом», в нём вы возможно найдëте серебрянный ключик... От клеток, — расплылся он в белозубой улыбке.
За таким столом предполагалось возлежать на мягких пуховых подушках. Но Рамир решил воздержаться от подобного, усевшись по-степному со скрещенными ногами. Обстановка доверия не внушала, а так он сможет среагировать намного быстрее, чем из лежачего положения. Не преминул воспользоваться его примером и капитан, а также и, увязавшийся за ними, Русолав. Хотя здоровяка никто не звал, но прогонять его не стали.
Кириад шевельнул пальцами и экзотический чернокожий раб кинулся наливать вино в кубок Жона.
— Жон Алаберто, — мелодично практически запел Феоктент, — ваша храбрость воспета даже в наших эпосах. Как странно, что вы до сих пор блуждаете, как простой наëмник и это не смотря на ваш титул Стража Великого Дома Аргент... Неужели щедрость Торении иссякла?
Жон отодвинул кубок:
— Плата Торении — сталь, а не злато. И щит её ещё не расколот.
Эоссиец рассмеялся, указывая на шрамы Русолава:
— О, великие воины и суровые нравы северных лесов! Но даже самые могучие дубовые щиты ломаются... Если молотом становится целая империя. Мы можем высечь ваши имена в Вечных Аналах, мы дадим вам титулы и земли, мы по достоинству оценим ваш боевой опыт.
Его взгляд скользнул к Рамиру:
— А тебе, мальчик, мы поможем вернуть утраченное, — он сделал грустное лицо, — к сожалению, не всё. Но мы знаем где находятся выжившие женщины и дети твоего рода. Они в безопасности и ждут твоего решения вместе с ними домой, в Степь. Разумеется ваше сопровождение составят наши лучшие сферофоры, дабы никто более не смог обидеть друзей самого соларха.
Вдруг полог шатра распахнулся и внутрь стремительно вошëл высокий светловолосый человек в сандалиях и в белой мантии с пурпурной полосой. Сопровождавшие его копейщики-иргарии в бронзовых чешуйчатых панцирях и шлемах с красными пернатыми крыльями, рассеялись по залу, взяв под контроль эосских когнатов.
Лицо Кириада при этом приняло наигранно радостное выражение:
— Кого я вижу? — Приподнялся он и развëл руками, — сам громил Верион, посол Алтейской империи, собственной персоной. Но должен огорчить вас, любезный громил, вы незначительно, но всё же опаздали...
Громил с притворно печальным лицом, склонил голову, играя великую скорбь и сожаление:
— Смею просить прощения за своё опаздание, меня задержали эосские «друзья», — они ведь так любят целовать ятаганы в спину.
— Алтейцы вечно спешат, — поигрывая ножом для фруктов, ответил Феоктент, — даже на собственную гибель, — криво усмехнулся он.
Веридон сделал знак и один из его людей бросил на стол окровавленное знамя Торении.
— Капитан, мы предлагаем вам и вашему отряду мир. Если сдадите артефакт. Иначе ваши пленные станут у нас пеплом, как леруанский гарнизон, а выжившие сородичи этого прекрасного юноши сгниют в наших рудниках.
Рамир вскинулся, порываясь вскочить, но Жон удержал его и холодно посмотрел на громила:
— Пепел легко развеет ветер. Но сталь в наших руках — нет.
Кириад картинно захлопал в ладоши:
— Интересно, а знает ли Торения, что это именно Алтея наняла некоего Карана Железную Глотку для кровавой резни в Степи? Более того, она отправила метательные машины, персонал для них и ценнейшее оружие — алтейский огонь. Ах да, я чуть было не забыл, ведь наши доблестные торентийские друзья превратили в факелы алтейских наëмников алтейским же огнëм. Как в битве на Меловском мосту, когда ваши дракии также ярко пылали, да, громил?
Веридон не повëл бровью:
— А Эоссия чиста? — Он махнул рукой и человек из-за его спины вышел вперёд, держа перед собой раскрытый свиток, — это оригинал грамоты, дарующей некоему Карану Железной Глотке наследный титул и земли при условии выполнения задания. Не подскажешь, достопочтенный Феоктент, какого задания? И где ему были обещаны земли? В Степи? На берегу реки Сичь? Уж не там ли, где был безжалостно вырезан целый степной род?
Кириад спокойно бросил виноградину в рот:
— Подделка. Алтея мастерски подделывает наши свитки. А истинно виновные, друзья, стоят сейчас перед вами. Но я даю вам слово, что мы сможем вам помочь, если вы останетесь... Как гости.
Жон резко поднялся.
— Виланцы не торгуются. И не сдают друзей. Мы требуем обещанной встречи с Солархом, а сейчас мы уходим.
— Что ж, уходите, — крикнул им вслед Кириад, — но не забудьте, что вы уже в пасти у льва и щëлкнуть клыками он может в любой момент.
Уходящих догнал человек в сандалиях и белой мантии с красной полосой, сунул Жону свиток:
— Это грамота, уважаемый капитан, действительна только завтра. Она позволит вам спокойно пройти под нашими флагами и в сопровождении наших керамидов напрямую в Торению через Срединное море. — Он помялся, — при условии, что вы сдадите артефакт и степного дикаря.
У Рамира голова шла кругом. То ли от новых удивительных открытий, то ли от ауронских благовоний, заполнивших давешний шатëр Пира Сфер; то ли от вкрадчивых голосов мастеров слов и лжи. Но он ощутил на себе пристальный взгляд и нашёл его источник в толпе — тощего юношу, почти мальчика, с огромной, кровавой шишкой на лбу. Тот, поняв, что его заметили, коротко размахнулся и швырнул Рамиру под ноги мешочек, после чего затерялся в людском море. Ветерок поднял и развязал мешочек — там оказался булыжник и... Крысиная голова.