Дорогие мои читатели, продолжаю свои публикации о предках Александра Сергеевича. Сегодня расскажу о трагедии, произошедшей в семье его прадедушки по отцовской линии - Александра Петровича Пушкина, род которого идёт из глубокой древности...
В стихотворении «Моя родословная» Пушкин писал :
«Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил...».
Ратша ( или Рача) – родом «из немец», который выехал на Русь по разным версиям, в XII или XIII веке. Его потомок в шестом поколении - Григорий Александрович Морхинин носил прозвище Пушка, от которого и была образована знаменитая фамилия. Семён Михайлович Пушкин, служил опричником у самого Ивана Грозного. Его сын, Тимофей Семёнович, внук Петр Тимофеевич и правнук Петр Петрович были воеводами. Сын Петра Петровича, тоже Петр Петрович - участник нескольких Крымских походов конца 17 века.
А прадед Пушкина, Александр Петрович, родился примерно в период между 1686 и 1692 годом. С юных лет, как и его предки, начал служить в лейб-гвардейском Преображенском полку, начав карьеру со звания солдата. После, с 1718 года - стал сержантом, а затем - каптенармусом (унтер-офицером, который ведал хранением и выдачей военного имущества).
После раздела отцовского наследства в 1713 году с братьями Ильей и Федором, получил по завещанию еще и богатые вотчины его бездетного дяди Ивана Ивановича, одного из сподвижников Петра I. В 1721 году женился на Авдотье Ивановне – дочери любимого денщика Петра I, впоследствии адмирала, графа Ивана Михайловича Головина.
Этот брак оказался трагическим и для Евдокии Ивановны, и для ее мужа. Рассказываю...
Александр Петрович, по роду службы вынужден был жить вдали от семьи, в Санкт-Петербурге, по мере возможности навещая жену, жившую с двумя детьми в Москве. В 1725 году каптенармусу А.П. Пушкину позволили взять отпуск сроком на год. Счастливый отец и муж вернулся домой, мечтая увидеть довольную супругу.
Однако, Авдотья Ивановна встретила мужа с прохладцей. Хотя, на людях они вели себя как образцовая семейная пара, не давали повода для сплетен, на самом деле - отношения меж ними совсем не ладились. А дело было в том, что У Александра Петровича потихоньку начало развиваться психическое заболевание. Дальше- больше... Началось обострение, на пике которого у него начались галлюцинации. И случилась беда... Александр набросился с ножом на беременную Авдотью и убил ее. Произошло это в декабре 1725 года. Подробности тех страшных событий стали известны, благодаря «своеручному письму», которое написал сам Александр Петрович месяцем позже. Это была его исповедь, которую он написал для следствия. Она подтверждала предположения о том, что Пушкин к 1725 году был явно болен, страдал манией преследования, и мог делать неверные и даже абсурдные выводы из того, что происходило в его жизни.
Александр пишет, что Евдокия Ивановна досталась ему «не девственна», но он её простил и жил с ней во взаимной любви, пока она сама к нему не охладела. Хотя, по началу, этот был вполне благополучным. Но болезнь изменила Пушкина. Вот что он вспоминал:
«По многим разговорам говорила мне покойная жена моя, что не будеши меня ты любити и станешь бити, и я в том, во уверение ей, написал ей своеручное письмо, и со клятвою в сохранение ея чести и в любви моей к ней и отдал ей, и дал в том верную поруку».
Слово свое Александр Петрович держал, даже увидев «отмену в любви ея», так как любил жену и своих детей.
Из-за службы Пушкин подолгу не видел семью. А в 1723 году заболел, около шести месяцев лежал в горячке, в 1725 году страдал «сердечной болезнью» и «кровавой рвотой». Как раз после горячки ему и начало казаться, что жена его разлюбила, но об этом он никому не рассказывал. В июле 1725 года, оправившись после второй болезни, Александр Петрович с семьёй уехал из Москвы в деревню. Там в декабре того же года состояние Пушкина резко ухудшилось.
В своей исповеди Александр Петрович писал, что ему стало «зело тошно». У него появилось предчувствие своей гибели, он начал бояться дворовых людей. Ему казалось, что Евдокия Ивановна «впала в блуд» с прислугой и стала сговариваться с дворовыми, чтобы убить мужа. Он даже приказал нескольких слуг заковать в кандалы, чтобы потом отдать в розыск, но потом передумал, просил у них прощения, сказав, что его «бес попутал». 10 декабря Пушкин ему взбрело в голову уехать, «куды Бог путь покажет», попрощался с женой и детьми, но снова передумал. Потом поехал к соседу, помещику А. С. Богданову. Попросил его съездить в Шацк и прислать отряд драгун для защиты от крепостных. В эти дни Александр Петрович постоянно то плакал, то молился, то прощался с детьми. Его самочувствие становилось всё хуже. Евдокия Ивановна, не зная как быть, надумала прибегнуть к помощи знахарей, что пробудило у Александра Петровича новые подозрения. 14 декабря Пушкина написала своему деверю Фёдору, что её супруг «в жестокой болезни, от которой не чаем животу ево спасение».
17 декабря 1725 года, когда супруги легли спать после обеда, Александру Петровичу показалось, что у постели стоит Ананий — «колдун», которого приводили в дом за несколько дней до того. Он пишет:
«Зело стало мне тошно без меры, — пожесточалось сердце моё, закипело и как бы огонь, и бросился я на жену свою… и бил кулаками и подушками душил… и ухватил я кортик со стены, стал ея рубить тем кортиком».
Когда её крики услышали слуги, то выбив дверь, отобрали у Пушкина оружие. Он сразу успокоился, а Евдокия Ивановна успела лишь исповедаться и тут же скончалась.
Убий.цу арестовали, но, вскоре из-за болезни отпустили на поруки братьев. В феврале 1726 года, то есть спустя пару месяцев после тех страшных событий, умер и он сам. Двоих детей Александра Петровича Пушкина, Льва ( будущего деда поэта) и его сестру, Марию, передали под опеку их деду по материнской линии.
Вот такая грустная история…