Банан в России — не просто фрукт. Это целый социальный феномен, прошедший путь от имперской витрины до постсоветского равнодушия. Продукт, которому удавалось быть одновременно редкостью, дефицитом, предметом мечтаний и символом обыденности. Давайте проследим эту удивительную траекторию — с щепоткой иронии и грусти.
Банан как светское развлечение
Когда граф Шувалов впервые вывел банан в свет петербургских салонов, публика отреагировала с тем же выражением лица, что и на появление электричества в подъезде. Сначала смотрели. Потом удивлялись. Ели далеко не сразу. Банан выращивали как декоративное растение — вроде как экзотика, но трогать руками не рекомендуется.
Елизавета Петровна была в восторге. Купцы, возвращающиеся из за моря, тоже восхищались. Остальные довольствовались гравюрами и слухами. Так и зарождалась мифология банана — сладкого, неуловимого, почти сказочного.
Цена вопроса: банан и кошелёк
К концу XIX века банан стал редким, но реальным продуктом. Примерно как сегодня свежий iPhone у студента. Теоретически доступен. Практически — только избранным. 20 копеек за штуку при зарплате в 15 рублей делали из банана фрукт-короля. Он украшал витрины, журнальные обложки, но не кухни. Банан был, как роллс-ройс: видели, но не трогали.
Гиляровский сравнивал его с виноградом эпохи барокко. Писатели вдохновлялись, купцы демонстрировали. А народ... продолжал чесать репу в огородах.
Революция, картошка и забытый банан
Первая мировая, затем революция и голодные годы быстро вывели банан за скобки. Вместо фруктов — лозунги. Вместо десертов — каши. Советский народ боролся за выживание, не за тропические удовольствия. В 20-е банан снова стал мифом. Где-то он существовал, но явно не на московских рынках.
Банан и сталинский минимализм
1930-е принесли новую попытку: банан в СССР. Пришёл он из Ирана, Китая, позже — из Вьетнама. Реакция Сталина была краткой: «Похоже на картошку. Но хуже». Банан снова ушёл в тень. Микоян не спешил с продвижением фрукта в массы — у него были дела поважнее: котлеты, сгущёнка, индийская философия.
Очереди, герои и банановый шантаж
1960–1980-е — эпоха банановой лотереи. Повезло — купил. Не повезло — читай «Огонёк». Очереди выстраивались спонтанно, из воздуха. Кто-то шептал: «В универмаге завезли», и город вскипал. Банан стал предметом охоты, символом благополучия. А ещё — универсальной валютой: за него можно было получить многое. Особенно перед Новым годом.
Дети прятали бананы под подушками, чтобы не отобрали братья. В школах им хвастались, как сейчас — лайками.
Распад, избыток и лёгкое разочарование
В 1990-е банан резко стал доступен. Сначала — счастье. Потом — привычка. Потом — скука. Он потерял ореол таинственности. Превратился в продукт на вес, в сопровождение утренней каши. Его перестали фотографировать, а стали покупать мешками.
И только старшее поколение шептало детям: «Мы за ним в 1967-м стояли два часа… в мороз…»
Новое тысячелетие, новая роль
Сегодня банан снова на пике, но уже в другой ипостаси. Он стал частью трендов — смузи, диеты, фитнес. Он везде: в ланч-боксах, инстаграмах, веганских меню. Но есть и те, кто смотрит на него иронично. Мол, что ты мне, банан? Я тебя ещё при Брежневе знал, ты мне не король.
А какой у вас был первый банан? Вы стояли за ним в очереди или нашли в холодильнике рядом с селёдкой? Напишите в комментариях, а если хотите узнать, как в СССР переживали ананас, — не забудьте подписаться!
Если интересно, подписывайтесь.
Читайте также: