Прошло несколько лет
Жизнь, как водится, закрутилась с новой силой. Всё как у всех: кредит за стиралку, крошки на коврах, отпуск два раза в год — в лучшие годы на море, в остальные — на дачу к маме. Казалось бы, ничего особенного. Но только когда проходишь свою первую семейную бурю, начинаешь ценить этот простой быт: совместные завтраки, разговоры перед сном, даже молчание при просмотре фильмов под пледом на старом диване.
Теперь у нас с Ильёй появилась пока ещё полусмешная семейная традиция: каждую осень выбираем вечер и перечитываем то самое письмо — его «я боюсь быть слабым», мои корявые заметки на полях. Кто-то всегда смеётся: «Вот это были бури!», кто-то обязательно пускает скупую слезу (я — чаще всех). Иногда спорим по мелочам, кто-то из нас обижается вовсе не из-за разбросанных носков, а из-за усталости. Но каждый раз, когда кажется, что быт начинает съедать, мы вспоминаем: за простыми словами и ежедневной рутиной прячется самое дорогое — умение быть честными, говорить вслух и не уходить в тишину.
Десять лет семейной жизни, как старая вышитая скатерть: есть пятна, есть затирания, но всё равно она родная, ни на что уже не променяешь. Иногда я ловлю себя на мысли — если бы не та первая осенняя буря, многие наши тихие радости прошли бы мимо: вместе с арендованной квартирой, молодыми обидами и случайными слезами на кухне. Сейчас я всё больше учусь быть не только женой, но и собой. И знаю: в настоящей любви есть не только страсть, но и мягкое упрямство быть рядом.
Мама теперь смеётся, когда видит нас за чаем:
— Всё-таки, Кирочка, быстро вырастаешь! Смотри, главное — не забывай для кого улыбаешься.
Я смотрю на Илью, его руки, знаю каждый изгиб этой жизни — и улыбаюсь себе, ему, нашей маме, нашей обычной чудной любви.