На морском дне, под непрекращающимся огнем противника водолазы Балтийского флота провели уникальную операцию. О подробностях ее организации, проведении работ в пятибалльный шторм и об обнаружении сверхсекретных документов вермахта – в нашем материале.
Лето 1944 г. полным ходом идет Выборгско-Петрозаводская операция, Красная армия освобождает Карельский перешеек, города Выборг и Петрозаводск. В разгаре операция «Багратион» по освобождению Белоруссии и Прибалтики. В результате Ясско-Кишиневской операции уничтожена группа армий противника. А в акватории Балтийского моря – ожесточенное противостояние: Финляндия еще не вышла из войны и активно помогает своим фашистским союзникам. Подводные лодки вермахта методично торпедируют советские корабли, авиация наносит удары по расположению советских войск. Задача Балтийского флота – полностью отвоевать море и завладеть стратегической инициативой.
В июле 1944 г. советский катер торпедирует немецкая подводная лодка U-250, но уже спустя несколько часов субмарину обнаруживают и атакуют глубинными бомбами. U-250 тонет, часть экипажа погибает, часть – спасается и попадает в плен. В тот период это всего лишь будни войны, несколько скупых строк в журнале боевых действий. Пленных немцев, как и положено, ведут на допрос, где они сообщают информацию, которую моментально передают командующему Балтийским флотом адмиралу Владимиру Трибуцу. Оказалось, в затопленной подлодке сверхсекретные документы вермахта, в том числе подробные карты заминированных фарватеров. Командование понимает: эти бумаги – спасенные катера и корабли, а самое главное – жизни тысяч моряков, бойцов Красной армии и советских граждан. Принимается решение в кратчайшие сроки организовать поиск подлодки, проникнуть в нее и найти все упомянутые на допросах документы.
Выполнение этого задания поручается легким водолазам-разведчикам из роты особого назначения под командованием Ивана Прохватилова.
Бывший шахтер из Донбасса, он поступил на службу в Черноморский флот, затем окончил военно-морской водолазный техникум. После учебы служил водолазом экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН). Ему часто поручали тяжелые и ответственные задания. После начала войны он стал командиром вновь сформированной роты особого назначения. Туда входили опытные водолазы, выполнявшие разведывательные и диверсионные операции повышенного риска. Авторитет Ивана Васильевича был абсолютно непререкаем: в отряде все называли его просто и уважительно – Батя. Позже он рассказывал, что в первые месяцы деятельности отряда ему по телефону от командования часто поступали противоречащие друг другу приказы. Тогда Прохватилов приказал связисту оборвать телефонные провода, чтобы взаимоисключающих распоряжений к нему больше не поступало. Подразделение под его командованием проводило разведку маршрута ледовой трассы через Ладожское озеро, уничтожало военные катера противника, проводило рейды в тыл врага. В начале августа 1944 г. Прохватилову, опытному специалисту и грамотному командиру предстояло поднять с большой глубины документы особой важности.
Район поиска субмарины постоянно простреливается финской артиллерией, а само судно находится на 30-метровой глубине. Водолазам удалось быстро обнаружить подлодку, спуститься к ней и даже найти некоторые документы, хотя на такой глубине в замкнутом пространстве подводной лодки, при плохой видимости, среди тел погибших немцев работать было крайне тяжело. Однако начался массированный обстрел района проведения работ, и их пришлось экстренно закончить. Стало понятно, что противник всеми силами будет мешать водолазам, а раз за разом спускаться на большую глубину, обследуя подлодку с риском для жизни, – очень неэффективный путь. Тогда командование принимает беспрецедентное решение: если поднять документы с лодки сложно, значит надо поднять саму лодку. Причем сделать это надо как можно быстрее: карты, на которых обозначены заминированные морские участки, срочно нужны, необходимо достать их во чтобы то ни стало.
Эта операция была поручена 76-му аварийно-спасательному отряду под командованием капитана 2-го ранга Анатолия Кудрина. В принципе, задание было не таким уж и сложным: требовалось всего-то прикрепить к носу и корме лодки затопленные понтоны – большие металлические цистерны. После этого понтоны, продутые сжатым воздухом, подаваемым специальными шлангами со спасательных судов, должны были всплыть на поверхность вместе с подлодкой. Но все понимали, что противник будет пытаться всеми силами помешать подъему лодки, а значит, будут постоянные артиллерийские обстрелы, авианалеты и атаки кораблей. Уже потом выяснилось, что внутри затопленной подлодки находилась немецкая шифровальная машина «Энигма» и новейшие торпеды с системой акустического наведения. Такого оружия ни у Красной армии, ни у союзников не было. Противник понимал, что трофейная торпеда сведет на нет все преимущества этого немецкого вооружения. Дислоцированным в этом районе силам вермахта была поставлена задача всеми силами помешать тому, чтобы все это попало в руки советских военных.
На Балтфлоте при планировании операции все эти факторы, конечно, были учтены командованием. Для контрбатарейной борьбы с финскими подразделениями были выделены расчеты дальнобойных орудий. Атакам в акватории противостояли катера. Но, несмотря на эти меры, водолазам все равно приходилось погружаться в основном ночью, что, конечно, осложняло проведение работ. Позже командующий Балтийским флотом представит их к наградам. А пока они ежеминутно подвергают свои жизни смертельной опасности. Петр Сироткин, старшина, спускался на глубину под обстрелами, иногда пять-шесть раз в сутки, в том числе в пятибалльный шторм. Борис Петренко находился на глубине около 30 м семь часов, он почувствовал признаки кессонной болезни, но не поднялся на поверхность, пока не закончил работу. Василий Сокур выполнял приказ на глубине в непосредственной близости от ожесточенного боя между катерами противника и советскими береговыми батареями. Старшина Голенко погрузился в сильный шторм, несмотря на отсутствие подачи воздуха компрессором с водолазного бота. При ограниченном количестве кислорода, который подавался с помощью ручной помпы, он продолжал работать.
Опасности подвергались и те, кто обеспечивал работу водолазов на поверхности. Подъем и спуск на воду, снабжение кислородом, а при необходимости создание дымовой завесы – все это легло на экипажи спасательных судов. Но одном из них Александр Разуваев, первый советский водолаз, достигший 80-метровой глубины, вдруг обнаружил, что прервалась связь с одним из подводников. Он быстро поднял водолаза на поверхность, нашел дыру в перебитом шланге и зажал ее. Это спасло молодому парню жизнь.
Через несколько дней работы группе удалось подвести и закрепить понтон под нос подводной лодки. Понимая, что судно вот-вот поднимется на поверхность вместе со всеми секретными документами и новейшей торпедой, фашисты решили действовать активнее: они обратились к финнам, чтобы их тральщики расчистили проход к месту затопления лодки, после чего собирались атаковать место проведения работ катерами, чтобы уничтожить свою субмарину глубинными бомбами. Но все эти действия были удачно отражены советскими войсками.
К 30 августа монтаж понтонов был полностью завершен. Казалось, что труднейшая операция подходит к концу, однако начавшийся сильный шторм сорвал понтоны и выбросил их на берег. Работы были свернуты, суда уведены в безопасное место. В то время фашистские корабли проникли на место проведения работ, но советских судов там не застали. По какой-то причине они не уничтожили свою подлодку глубинными бомбами, а просто заминировали район и отплыли на свои базы. Когда шторм утих, советская группа вернулась на место. Всю работу предстояло проводить заново. Единственное, что облегчало задачу, – выход Финляндии из войны 4 сентября 1944 г. Поэтому артиллерийские обстрелы с территории этого государства прекратились. 13 сентября все водолазные работы были завершены, подводная лодка успешно поднята на следующий день, а 15 сентября отбуксирована в Кронштадт. При обследовании трофея, кроме документов, были получены ценные знания о типе судостроительной стали, методах сварки и устройстве подводной лодки противника. Эта информация в дальнейшем очень пригодилась и советским инженерам-конструкторам и военным специалистам. Карты минных фарватеров спасли тысячи жизней, а сколько удалось спасти благодаря другой полученной из найденных документов разведывательной информации, пока остается неизвестным. И все это – благодаря самоотверженному подвигу небольшого отряда водолазов-балтийцев.
Для справки: Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН). Организация, созданная в 1923 г. для подъема кораблей и других судов, а также для проведения широкого спектра подводных работ. Структуры организации находились в Ленинграде, Архангельске, Одессе, Баку, Туапсе, Новороссийске, Керчи, Астрахани, Владивостоке и Хабаровске. ЭПРОН считается родоначальником аварийно-спасательного дела в нашей стране. Одна из самых известных операций – подъем со дна Севастопольской бухты башен затонувшего в Первую мировую войну линкора «Императрица Мария». В 1941 г. ЭПРОН в ведении ВМФ ВС СССР.
Подготовлено по материалам журнала "Гражданская защита" №5, 2025