Семья Смирновых — Сергей, Марина и их восьмилетняя дочь Света — переехала в старый, двухэтажный дом за городом. Они купили его недорого, привлеченные тишиной сельской местности и большим садом, который так нравился Свете. Дом был старым, построенным, кажется, еще до войны, и имел долгую историю, о которой новые хозяева предпочитали не думать. Главное, что здесь было просторно и спокойно. Поначалу.
В первую же неделю Света, исследуя пыльный чердак, нашла сундук. Он был тяжелый, деревянный, с потемневшими металлическими защелками. Внутри, среди вороха старых, поеденных молью тряпок, лежала кукла. Она была фарфоровой, в выцветшем кружевном платье, с рыжими, спутанными волосами. Один глаз у нее был отколот, а на фарфоровом лице застыла жутковатая, фиксированная улыбка. Даже для старой куклы она выглядела… неправильно. Но Света, как и любая девочка ее возраста, увидела в ней лишь находку и потенциальную подругу.
"Мама, папа, смотрите!" – радостно крикнула она, спускаясь с чердака, прижимая куклу к себе.
Марина вздрогнула, увидев игрушку. "Ох, Светочка… какая она старая," – пробормотала она. Сергей, занятый распаковкой коробок, мельком взглянул и пожал плечами: "Главное, чтобы тебе нравилось, солнышко."
Света назвала куклу Белла. Она уложила ее на свою подушку, рядом с любимым плюшевым медведем. Но уже на следующую ночь начались странности. Марина проснулась от тихого, монотонного звука, доносящегося из комнаты Светы. Похожего на старую, скрипучую колыбельную. Она встала, подошла к двери дочери – тишина. Заглянула в комнату – Света мирно спала, Белла лежала рядом. Марина списала это на сон или нервы от переезда.
На следующую ночь звук повторился. И на следующую. Он становился чуть громче, чуть настойчивее. Света утверждала, что ничего не слышит. Но Марина видела, как бледнеет ее дочь с каждым днем. Света стала замкнутой, перестала бегать по саду, рисовать. Все ее время занимала Белла. Она шепталась с ней часами, сидела, уставившись на куклу, и иногда Марина ловила взгляд Светы, который казался пустым и холодным, недетским.
Сергей начал замечать, что кукла появляется в разных местах дома. Он оставил ее на тумбочке в гостиной, а на утро нашел на ступеньках лестницы. Он поставил ее на полку в коридоре, а через час она сидела в кресле на веранде. Он злился на Свету, думая, что это ее проказы, но девочка клялась, что не трогала куклу.
Однажды вечером Марина сидела в кресле, читая. Кукла Белла стояла на книжной полке напротив. Марина подняла глаза и увидела, как фарфоровая головка медленно, с легким скрипом, повернулась, и единственный уцелевший глаз куклы уставился прямо на нее. На лице куклы, казалось, скользнула тень, делая ее улыбку еще более злобной. Марина закричала, вскочила. Когда Сергей прибежал, кукла стояла неподвижно, ее взгляд был направлен вперед, а улыбка – застывшей.
"Тебе показалось, дорогая," – сказал Сергей, обнимая побледневшую жену. Но он сам чувствовал, как холод пробегает по его спине.
Света становилась все более отчужденной. Она разговаривала с Беллой так, будто это был живой человек. Иногда ее голос менялся – становился ниже, грубее, с какой-то странной интонацией.
"Белла не любит тебя, мама," – сказала она однажды Марине, ее глаза были черными и пустыми.
Марина почувствовала, как сердце сжимается от страха. "Что ты такое говоришь, Светочка? Конечно, любит…"
"Нет. Она говорит, что ты мешаешь. Что ты хочешь забрать меня," – ответила Света голосом, похожим на скрежет. На секунду лицо девочки исказилось в той же жуткой улыбке, что и у куклы.
По ночам звуки усилились. Теперь это были не только колыбельные, но и царапанье, шорохи, тихий, злобный смех. По дому стали сами по себе открываться и закрываться двери. Электричество мигало. Температура в комнатах резко падала.
Самым страшным было ощущение постоянного присутствия. Марина и Сергей чувствовали, что за ними наблюдают. В углах комнат, казалось, сгущались тени. Иногда они видели мимолетные движения в периферийном зрении.
Однажды ночью Сергей проснулся от кошмара. Ему снилась Белла, сидящая ему на груди, ее фарфоровые руки сдавливали его горло, а отколотый глаз светился красным. Он резко сел в кровати, тяжело дыша. Рядом спала Марина. А на тумбочке, прямо у его головы, сидела Белла. Кукла, которую они видели последний раз в комнате Светы. Ее единственный глаз, казалось, сверлил его в темноте. Сергей вскочил, схватил куклу и, не думая, бросился на кухню. Он взял большой нож и со всей силы ударил по кукле.
Нож вошел в фарфор с глухим стуком. Голова куклы треснула, но не разбилась. Из трещины потекла темная, вязкая жидкость, похожая на застоявшуюся кровь. От куклы пошел невыносимый запах – смесь гнили и серы.
В этот момент раздался пронзительный крик Светы из ее комнаты.
Родители бросились к ней. Дверь была заперта изнутри. Они стучали, кричали ее имя. Из комнаты доносились звуки борьбы, грохот падающей мебели, и… два голоса. Один – голос Светы, полный ужаса и боли. Другой – низкий, булькающий, чужой, рычащий на неизвестном языке.
Сергей выбил дверь. Комната Светы представляла собой хаос. Мебель была перевернута, игрушки разбросаны. Света лежала на полу, извиваясь в конвульсиях. Ее глаза были закачены, изо рта шла пена. А рядом, прислонившись к стене, сидела Белла. Голова ее была треснута, но единственный глаз ярко светился в темноте комнаты. А фарфоровое лицо… оно искажалось в живой, торжествующей гримасе.
Из куклы, казалось, исходило темное, пульсирующее облако энергии. Оно заполняло комнату, давя на легкие. Сергей и Марина почувствовали, как невидимые силы толкают их назад.
Голос, низкий и булькающий, раздался не из Светы, а как будто из самой куклы, или из воздуха вокруг нее: "Она моя. Вы не должны были трогать. Вы открыли дверь."
Родители, преодолевая ужас, бросились к Свете. Когда Сергей коснулся ее, он почувствовал невыносимый холод, исходящий от ее тела. Мама попыталась поднять дочь, но Света оттолкнула ее с такой силой, что Марина отлетела к стене.
Света встала. Но это была не Света. Ее тело двигалось неестественно, будто переломанное во многих местах. Голова повернулась к родителям на 180 градусов. Из ее рта раздался тот же булькающий, чудовищный голос: "Вы хотели избавиться от меня? Меня нельзя уничтожить. Я – это дом. Я – это его история. А она… она теперь моя хозяйка."
Существо в теле Светы двинулось к ним. Оно было сильным и быстрым. Родители едва успели увернуться. Началась ужасающая погоня по дому. Существо, используя тело их дочери, преследовало их, ломая мебель, круша стены. Оно издавало нечеловеческие звуки – рычание, визг, безумный смех.
В самый отчаянный момент Сергей вспомнил о шкатулке, в которой была найдена кукла. Он бросился обратно в комнату Светы, схватил шкатулку с тумбочки. Она была тяжелой, на ней все еще были выгравированы странные символы.
"Вот! Вот откуда она взялась!" – закричал он, показывая шкатулку существу.
Существо в теле Светы на мгновение замерло. Его черные, бездонные глаза (теперь они были абсолютно черными) уставились на шкатулку с ненавистью и… страхом?
"Не подходи!" – прорычало оно.
Сергей, не зная почему, почувствовал, что эта шкатулка как-то связана с проклятием, возможно, это была его тюрьма. Он схватил куклу, которая все еще сидела у стены, и, не обращая внимания на боль от ее прикосновения, попытался запихнуть ее обратно в шкатулку.
Существо взбесилось. Оно бросилось на Сергея, пытаясь вырвать куклу. Марина схватила тяжелый подсвечник и ударила существо по голове. Оно пошатнулось, но не остановилось.
Сергей боролся с куклой и шкатулкой. Кукла сопротивлялась, вырывалась, ее фарфоровые конечности гнулись под неестественными углами. Из трещины на ее голове потекла новая порция темной жидкости.
Наконец, с огромным усилием, Сергей запихнул куклу в шкатулку. Он захлопнул крышку. Раздался щелчок.
В ту же секунду существо в теле Светы забилось в последний раз, издало жуткий, затихающий визг и обмякло. Света упала на пол без движения.
В доме стало тихо. Невыносимо тихо. Холод отступил. Запах исчез.
Родители бросились к Свете. Она была без сознания, но ее дыхание было ровным. На лице не было следов судорог, глаза были закрыты.
Они отнесли ее в свою комнату, уложили в кровать и сидели рядом до утра. Света проснулась бледной, испуганной, но… прежней. Она не помнила ничего, кроме очень страшного сна.
Шкатулка с куклой лежала на полу в комнате Светы. Сергей поднял ее. Она была холодной на ощупь. Защелки были закрыты. Он решил, что отнесет ее куда подальше и закопает, или сожжет, что угодно, лишь бы избавиться от нее навсегда.
Он вышел из дома, направляясь к саду. Шкатулка была удивительно тяжелой. Когда он проходил мимо подвала, из узкого окошка ему показалось, что на него кто-то смотрит. Сергей обернулся – никого.
Добравшись до дальнего угла сада, Сергей выкопал глубокую яму. Прежде чем бросить шкатулку в нее, он взглянул на крышку. Символы на ней, казалось, светились слабым, внутренним светом. И ему показалось, что он слышит тихий-тихий скрип, идущий изнутри.
Он бросил шкатулку в яму и быстро засыпал землей. Затем взял лопату и уплотнил землю, будто хотел убедиться, что ничто не выберется наружу.
Они остались жить в этом доме. Света постепенно оправилась, хотя стала более пугливой. Марина и Сергей делали все, чтобы забыть ту ночь. Они отремонтировали комнату Светы, выбросили всю старую мебель с чердака и подвала.
Но иногда, в тишине ночи, Марина слышала тихий, едва различимый скрип. Словно где-то в глубине дома, или даже под ним, медленно поворачивалась фарфоровая головка.
А Сергей, проходя мимо того места в саду, где закопал шкатулку, иногда замечал, что земля там выглядит слишком свежей, будто ее недавно копали. И ему казалось, что из-под земли доносится слабый, булькающий звук…
Однажды вечером Света играла на чердаке, который родители так и не решились полностью разобрать. Вдруг она закричала. Родители прибежали. Света стояла у старой стены, показывая пальцем.
На стене, среди пыли и паутины, кто-то или что-то написало. Не краской, не углем. Казалось, буквы были нацарапаны чем-то острым и тонким. Они были неровными, корявыми, но легко читались.
Я ВЕРНУЛАСЬ
А под этой надписью, на полу, лежала крошечная, выцветшая ленточка от старого кружевного платья. Такая же, как на кукле Белле.
Сергей и Марина посмотрели на стену, потом друг на друга. В их глазах был тот же древний, первобытный страх, который они видели в черных глазах своей дочери той ужасной ночью.
История не закончилась. Она только началась. И старый дом номер 17 по Кленовой улице снова погрузился в свою зловещую, ожидающую тишину.
#страшнаяисториянаночь #страшнаяистория #мистика #ужас