Я никогда не считала себя ревнивой. Правда. Даже когда кто-то из подруг в шутку намекал: «Ты бы пригляделась к своей Ленке-соседке, уж больно она к твоему Вите улыбается», — я отмахивалась. Да что там — они знакомы с юности, вместе в одной параллели учились. У них общая история, свои шуточки. И что? Я была уверена: если мужчина надёжен, то никакая улыбка ничего не значит.
Мы с Витей на дачу уехали в пятницу. Осень выдалась тёплая, золотая, грибы россыпью, яблоки сладкие, даже комары отступили. Всё будто шептало: отдохни, расслабься, поживи для себя. Мы возились с грядками, немного перекладывали дрова в сарае. Витя жарил мясо, я пекла яблочный пирог. А вечером он вдруг говорит:
— Давай Ленку позовём? Чего ей там одной куковать?
Я не сразу поняла, о ком он. А потом — ну конечно, соседка наша, через участок. Лена. Сама недавно развелась, дача у неё от родителей осталась, почти не ухоженная, но жить можно. Я с ней поддерживала отношения: то соль одолжу, то грабли, то просто чай вместе попьём. Женщина она бодрая, весёлая. Только, как говорят, слегка ветреная. Хотя мне казалось — не моё дело.
— Зови, — сказала я тогда. — Мяса хватит.
Лена пришла через пятнадцать минут, в зелёной кофте с глубоким вырезом, с бутылкой какого-то крепкого вина и в хорошем настроении.
— Ну что, у вас тут как в кино! — воскликнула она, усаживаясь к мангалу. — Романтика, дымок, картошечка, мужики у костра...
— Один мужик, — пошутила я. — И тот женатый.
Она засмеялась, будто ничего не поняла. Я тоже улыбнулась. Тогда я ещё не почувствовала ничего странного. Только чуть позже, когда она стала всё чаще подходить к Вите, поправлять ему воротник, хлопать по плечу, смеяться в голос на его каждую фразу — меня словно что-то кольнуло. Я не показала. Я вообще старалась быть выше таких вещей.
После ужина мы втроём сидели у костра. Темнота, дым, искры, звуки ночи. Лена рассказывала о каких-то своих приключениях, о том, как её бывший муж не умел даже чай сварить. Я уже немного зевала, а она только разогревалась.
— Я, пожалуй, спать, — сказала я. — Солнце целый день, воздух — небо какое-то пахучее… Всё, выключаюсь.
— Иди, иди, — сказал Витя, — я ещё посижу, тут догорает.
Лена только кивнула. Я поднялась, поцеловала мужа в щёку. Он тепло улыбнулся. Всё казалось нормально.
Я уже укладывалась, когда услышала, как хлопнула калитка. Любопытство пересилило сон, и я выглянула в окно. Лена шла к себе, а Витя закрывал ворота. Вроде ничего странного. Но потом… Потом я услышала, как он догнал её и шепнул, почти весело:
— Ночью будет весело, не пропусти.
Меня обдало холодом. Я замерла, будто это был не мой муж, не мой дом, не моя жизнь. Я прислушивалась дальше, но они только рассмеялись и разошлись.
Я лежала в кровати и смотрела в потолок. Сердце стучало, как после бега. Я старалась всё объяснить себе: может, пошутил, может, они что-то готовят, может… Но какие могут быть шутки такие, чтобы шептать их женщине, пока жена не слышит?
Я не спала почти всю ночь. Утром встала пораньше, поставила чайник, начала нарочно громко возиться на кухне. Витя вышел, потянулся, как ни в чём не бывало.
— О, а ты уже на ногах?
— Я и не ложилась, — сказала я.
Он посмотрел на меня.
— Что-то не так?
— Нет, всё так. Просто... у костра вчера было весело. Особенно в самом конце. Когда я уже ушла.
Он замер. Понял, видимо.
— Ты слышала?
— Да. И хочу, чтобы ты объяснил.
Он сел за стол. Поджал губы, как делает всегда, когда что-то скрывает.
— Да просто… Пошутил. Мы с Ленкой хотели тебя разыграть. Мол, ночью подкинем в палатку спелых яблок. Она предложила. А я — ну, глупость, понимаю…
— В палатке? — переспросила я. — У нас нет палатки.
Он замолчал. Опять соврал. И так неумело.
Я ничего не сказала. Просто смотрела. Он потупил глаза.
— Слушай… Ну, мы вчера немного перебрали. Да, было весело. Она кокетка, конечно. Но ты же знаешь, что я никуда не денусь. Это просто игра. Просто внимание. Я ведь тебя люблю.
Это «я ведь тебя люблю» прозвучало, как заплатка на дыре.
— А она?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Может, ей и хочется чего-то. Но это же не значит…
— Что не значит?
Он не ответил.
Позже я пошла к Лене. Не с претензиями, а — посмотреть в глаза. Она открыла, будто ничего не произошло.
— Привет, что-то случилось?
— Ты ведь взрослая женщина, Лена. И я взрослая. Мы можем говорить прямо?
— Можем.
— Зачем ты флиртовала с моим мужем?
— Флирт? — она засмеялась. — Да брось. Он сам ко мне тянется. Всегда тянулся. С первого дня.
— Но ты знала, что он женат.
— А он — что, связан по рукам? Ты сама говорила: он к даче равнодушен. А рядом — женщина, которая улыбается, интересуется… Это не моя вина, что он скучает.
— То есть ты ничего не жалеешь?
— А о чём мне жалеть? Я — одна. Он — почти тоже. Ты всё видишь, просто не хочешь признавать. Вам скучно вместе. А я умею делать весело.
Я смотрела на неё и понимала: в её мире всё по-другому. Там нет понятий «дружба», «границы», «уважение». Там есть «мне хочется» и «мне должны».
Я ушла, не хлопнув дверью. Но внутри — всё хлопнуло. Отпало. Обрушилось.
Витя потом пытался говорить. Что любит, что ошибся, что ничего не было. Что, мол, на пьяную голову и не так болтают. Что «я себе придумала». Только я ничего не придумывала. Я просто видела. И слышала.
Я не ушла сразу. Мы до зимы дожили вместе. Но внутри — уже всё было решено. Я просто ждала, пока наступит момент, когда я смогу уйти без боли. Только с холодом.
Потому что иногда человек не делает ничего. Но даже шёпот может разрушить всё, если в нём — предательство.