«Любовь долго терпит» — так учили в церкви.
«Если бьёт — значит не безразличен», — говорили бабушки.
Но никто не говорил, что всё это — ложь, замаскированная под заботу. «Бьёт — значит любит» — это не мудрость, а рудимент. Остаток от тех времён, когда жену считали собственностью, а детей — заготовкой под строгую руку. В «Домострое» — своде норм жизни в XVI веке — прямо сказано: «Бия по телу, душу избавлявши от смерти». То есть бить — во благо. Не ради боли, а «для спасения». В народных поговорках — то же: «Люби жену как душу, а тряси как грушу»
«Жена не битая — как миска немытая» Всё это не о любви. Это — контроль, упакованный в ласковую форму. Потому что его повторяют с детства. Потому что он звучит привычно. Потому что в нём есть оправдание для страха — если бьёт, значит любит. Значит не уйдёт. Значит рядом. Психологи называют это травматической привязанностью: когда человек держится за того, кто делает больно — из страха остаться одному. А общество подкидывает фразы, которые делают