Видимо, тот год был ветреным, или так совпало, но у некоторых других девочек тоже были воронята и галчата. Но их родители не пожелали видеть дочек, собирающих всякую дрянь на прокорм птенчикам. Поначалу я даже завидовала подругам, но вскоре обнаружила, что кашки и хлебушек с молочком творят с подопечными девчат странные вещи, ещё вчера такой бодрый и толстенький птенчик на следующий день покорно лежал на подушечке, завёрнутый в кукольное одеяльце, и не возражал против всяких манипуляций с мытьём и украшением его бисерными плетёнками. А потом были слёзы и похороны питомца... Один за другим закончились все птенчики, кроме Ворончика. Какие там лежания на подушке? Едва он смог хорошенько стоять на ножках, а на крыльях выросли хоть небольшие перья, он стал летать. Понятно, что сначала «с печки на пол», как выражалась бабушка. Прыгнуть он мог в любую минуту и в любую сторону: разбил пару тарелок, вазу, чуть не утонул в ведре с водой, зеркала пришлось завесить, ибо он пытался лететь в них, готовка стала самым опасным приключением (он пару раз был спасён от прыжка в кипящий суп и масло). Никакие мои игрушки не были в безопасности: у драгоценной моей Барби были выдернуты руки, а глаза от мягких игрушек были старательно засунуты за батарею. Не щадились и другие ценные вещи: из карандашей вытащены грифели, стержни от ручек воткнуты в тюль, шитьё и вязание приходилось прятать в шкаф, а ключ от шкафа вешать на шею, из кармана он его доставал и прятал за диван. Обои отрывались от стены, когда Ворончик хотел сесть на нарисованную ветку или просто потому, что приятно хрустели. В общем, на лето меня без разговоров вывезли в Доможирово, а оттуда я каждый день ходила на нашу свежевыданную деду дачу, слава богу, хоть там нечего было громить!
- Дедушку моего на НЗТА очень любили и при делёжке участков разрешили не тянуть жребий, а самому выбрать участок — и он выбрал... При первом посещении долгожданной дачи все были в шоке: вообразите, что раньше тут было болото и лес, лес свалили и выковарчевали тракторами и сгребли на самое топкое место. Вот эта-то куча пней и веток (пригодные для строительства стволы разобрали соседи) посреди торфяной топи и был наш участочек!
"Зато ближе всего к дороге, идти меньше!" — гордо сообщил дед изумлённым маме, тёте и бабушке.
"А как тут лазить можно!" — обрадовались мы с Ворончиком.
Пока взрослые ужасались и ругались, я нашла место для отдыха и костра, ну не весь же участок был кучей, был и уголок с мхом, травкой и пеньками.
Вот туда-то и ходили мы: я, дед да Ворончик. Пять километров полем да лесом. Пока мы шли, воронёнок ловко перелетал с меня на деда, с деда на тележку. А на месте мы жгли и пилили, пилили и жгли, собирали траву для кроликов и чернику с земляникой, бруснику с иргой (коричкой) для всех. Воронёнок учился доставать себе червей и личинок.
Так и незаметно подкралась осень. В меню Ворончика вошли сливы и яблоки с грушами, а ко мне подкрадывалась школа, пятый класс.
Вороны, жившие в саду, моего подопечного знали и не нападали, даже иногда подкармливали, как и других своих деток, когда те выросли из гнездового сидения и начали неуклюже перепархивать в саду, обычно в это время дедушки и бабушки строго запрещали там показываться без крайней нужды. Ворона, защищающая детей, грозна и опасна. Но меня и Ворончика не обижали.
Ворончик просыпался рано, едва забрезжит восход, он уже орёт благим матом. И продолжает вопить, пока не надуется весь, так что еда больше не лезет. Но поспать больше не получалось, ведь надо и убрать следы пищеварения, а тут он снова голоден. Конечно, когда подрос, стало проще, но тем летом я спала мало и читала мало. Книги были злейшими врагами для воронёнка — он не понимал, что нарисованное нельзя склюнуть, и рвал страницы, а когда я уже стала учиться и приходилось жить в квартире, Ворончика приходилось выгонять за окошко, там он истошно орал и угрожал разбить стекло, а если оставить, то он ревновал к тетрадям, учебникам и ручкам — рвал, ломал, топил в ванной и ведре для мытья полов...
Дело принимало серьёзный оборот... И дед решил отнести его в Доможирово в сад к родной семье. Дело было вечером, утром или днём было нельзя — он долетел бы за нами обратно. Мне было очень тревожно, но людям жить в одной квартире с вороной невозможно, и пока родители ещё не прогнали выводок выросших детей, надо было как-то вернуть им блудного сына или дочь для дальнейшего воспитания.
Воронёнок всю дорогу был паинькой, сидел на плече и чего-то неразборчиво бормотал, не кусался, не орал и не норовил запихать мне в ухо найденного жука или ветку. Но я точно знала, что это краткий миг и дальше всё будет по-прежнему.
По темноте мы открыли сарай с сонными курами, и я посадила туда Ворончика, а дед написал записку для бабы Капы и прикрепил её на дверь. Идти обратно было и тревожно, и грустно, но самую малость облегчённо. Ведь всё лето я даже не могла нормально поесть, из моей тарелки вылавливались кусочки моркови, а мясо или рыба могли быть сняты с ложки или вилки, даже изо рта вытащены, а в чай могла быть брошена куриная кость из Бимкиной миски. Даже поход в туалет был целой процедурой с ловлей воронёнка, забросом его на крышу, если в доме, или в ванную, если в квартире, а дальше надо было быстренько попасть в необходимое помещение и запереть дверь. После ситуации с утоплением в ведре я боялась повторения с унитазом или ямой.
Утром я и надеялась, и боялась увидеть его на подоконнике, но нет, его не было. Конечно, после школы хотелось пойти и проверить, но я понимала, что едва покажусь на вороньи глаза, всё повторится. Через неделю примерно баба Капа сама пришла с новостями: "Летает и смотрит в окна, в дверь, но только близко подхожу, другие тревожатся — кричат, и он к ним летит, потом опять, но в дом теперь не лезет дальше крыльца, и то с опасочкой!"
А потом случилось удивительное событие, я провожала одну одноклассницу как раз в сторону нашего старого дома (квартира находилась в противоположной от школы стороне), мы болтали о чём-то, как вдруг мне на плечо без всякого предупреждения села ворона и внимательно заглянула в глаз, перескочила на другое плечо и посмотрела в другой. Как назло, а может, к счастью, у меня не оказалось с собой никакого угощения, даже огрызка от яблока не было. Ворончик, а это мог быть только он, понял это и сильно взмахнул крыльями, пребольно ударив меня по щеке и уху, улетел. Потом я много раз приходила на это место с орехами, яблоками, куриными головами и прочими вкусностями, но больше он не прилетал.
Так закончилась история про Ворончика, ему повезло, что обстоятельства дали нам шанс вырастить нормальную птицу, но каждый год от неумелого ухода гибнет или становится инвалидами несчётное количество птенцов и зверят. Некоторые из них бывают "выпущены" в природу и гибнут, не умея добывать еду и не имея достаточного здоровья, чтоб научиться, малая часть попадает в реабилитационные центры и тяжким грузом наваливается на волонтёров, ведь вместо подготовки к выпуску им приходится лечить множество хронических болезней.
Знаю, что душню, но предлагаю перейти по ссылкам на каналы:
Вороньего Гнезда и Дома Зайца.