Сергей шел с работы через парк, когда услышал тонкий писк из кустов.
Наклонился, раздвинул ветки — а там крошечный котенок, весь грязный, худющий, еле живой.
— Эх ты, горемыка, — вздохнул мужчина, осторожно поднимая малыша.
— Кто ж тебя так обидел?
Котенок был настолько слаб, что даже мяукнуть толком не мог — только жалобно пищал.
Дома Сергея ждала жена Ольга и их необычная семья — пять хорьков разного размера и окраса.
Барон, Кеша, Фунтик, Стрелка и малышка Забияка носились по квартире, устраивая свои хорьковые дела.
— Ой, кого ты принес? — ахнула Ольга, увидев котенка.
— Подкидыша нашел.
Совсем плохонький.
— Тащи к ветеринару быстрее.
А я тут пока место приготовлю.
Доктор покачал головой:
— Недели две, не больше.
Обезвожен, истощен.
Но выживет, если будете кормить каждые два часа.
— Будем, — без колебаний ответила Ольга.
Дома котенка устроили в большой коробке рядом с хорьковыми домиками.
Назвали Масяней — девочка оказалась.
— А как же наши? — забеспокоился Сергей.
— Примут ли чужака?
Ответ пришел быстро.
Барон, главный в хорьковой банде, подошел к коробке, понюхал Масяню и.
.
лизнул ее в лобик.
Как будто говорил: "Добро пожаловать в семью, малявка.
Масяня росла среди хорьков и искренне считала себя одним из них.
Хозяева сначала думали — подрастет, поймет.
Но нет, не поняла.
В пять месяцев она делала все то же, что и ее "братья".
Ела из их мисок, спала в их гамачке, пыталась пролезть в их узкие трубы (не получалось — слишком пушистая) и даже пыталась копать норы в цветочных горшках.
— Масяня, ты кошка! — смеялась Ольга, наблюдая, как девочка изо всех сил старается повторить хорьковую "танцевальную" драку с Кешей.
Масяня только мяукала в ответ — что-то вроде: "Какая кошка? Я хорек!"
Особенно умилительно выглядели их совместные сонные кучи.
Пять длинных хорьков и одна круглая пушистая "хоречиха" сваливались в большой гамак и спали, обнявшись лапками.
— Смотри, как они ее приняли, — шептал Сергей жене.
— Ни капли ревности.
— Они же умные.
Понимают — своя, потерянная.
Соседи удивлялись:
— Как это кошка с хорьками уживается?
— А они ей и не говорят, что она кошка, — объяснял Сергей.
— Зачем расстраивать ребенка?
И правда — Масяня была счастлива.
Играла со своими "братьями", спала с ними в обнимку, и даже научилась их особенному хорьковому "танцу войны" — правда, выглядел он в ее исполнении довольно комично.
— Знаешь, — сказала как-то Ольга, глядя, как Масяня безуспешно пытается засунуть голову в хорьковую поилку, — а может, она и права.
Кто сказал, что семья — это только про одинаковых?
Сергей почесал за ухом Забияку, которая как раз устроилась у него на коленях рядом с Масяней:
— Пусть себе хорьком будет.
Главное, чтобы счастливая была.
Масяня промурлыкала что-то довольное и уткнулась носом в хорьковый бочок.
А Забияка в ответ обняла ее лапкой.
И всем в этом доме было хорошо — независимо от того, сколько у кого лап, хвостов и какого цвета шерсть.
Иногда семья — это не те, кто похож на тебя или одной крови, а те, кто принял тебя таким, какой ты есть.
И не важно, если ты немного отличаешься от остальных — любовь не знает видовых границ.
Главное не то, кем ты родился, а рядом с кем ты счастлив.
И если кто-то думает, что он хорек, хотя является кошкой — пусть думает.
Счастье дороже правильности.