Полная психиатрия, инструкция к тому как «дело шьют» и эффект бабочки – всё это философский, юридический и психологический разбор Луденского инцидента от Олдоса Хаксли.
Юридическая правда велика, и, да и будет ей всюду предпочтение.
Коли мне хорошо, значит, я сам – хороший, рассуждает гордец.
Эффект бабочки
Молодой, образованный и красивый Урбен Грандье прибывает в маленький город Луден. Здесь и разворачивается вся его трагедия жизни, карьеры и внутреннего мира. Не лишён юный аббат знаний наук, физической красоты, отличающейся от местных жителей, острого языка и гибкого ума. На момент всех событий ему было около 30 лет. Чего не хватало ему, так это веры в Бога и веры в учения. Он сам себя провозгласил вершителем судеб и единственным, кто должен получать то, что хочет. Однако луденцы такого же мнения не придерживались. Женщины его восхваляли и «падали» перед его красотой и красноречием. Мужчины же за это ненавидели. Из обоих лагерей образовались враги. Самоуверенность, тщеславие, понимание «я не такой», образование и «правильные» манеры подстёгивали молодого Грандье относиться к людям с высока и использовать их. Урбен под благими намерениями прокладывал себе дорогу к суду. Во-первых, обидев местного прокурора и унизив его дочь. Изощрённым методом он добился расположения отца и воспользовавшись девственными телом и умом его дочери, а затем унизил обоих, не признав беременность девушки. Во-вторых, воспользовался телом вдовы, которая приходила к нему исповедоваться, под видом божьего провидения. В-третьих, заподозривших его в издевательствах над религией, Грандье политически смог от них отмахнуться и закрепить себя как невиновного в обвинениях. В-четвёртых, оскорбил одного из главных деятелей тогдашней Франции кардинала Ришелье. Второй оказался злопамятным и не простил обиды, а когда события Лудена дошли до столицы, то, естественно, тот не принял сторону аббата, особо не углублялся в дело дал волю своим эмоциям и отомстил молодому человеку.
Самонадеянность аббата мешала ему осознать: должность обязывает следовать канонам. У него были развязаны руки. Вдобавок к этому, когда он учился в религиозной школе, то система не прививала ему следование закону, а лишь укрепляла его внутреннее ощущение в эксклюзивности. Эгоизм для него был скорее не плюсом, а пороком самой системы, которая выращивала из мальчиков не деятелей во благо народа, а удобных марионеток политики. Одарённость в красноречии добавляли ему определённого шарма, но голословие и передёргивание священного писания делали из него лицемерного и лживого человека, до которого можно было «докопаться».
В его проявлениях была особая жестокость. В детстве Урбен издевался над кроликами: душил, а затем, чтобы животное не мучилось, убивал палкой по голове. Он рос маньяком. Но асоциальный тип личности попал в хорошую религиозную школу, где ему дали билет в жизнь, но так не научили состраданию, великодушие и любви к ближнему, а только закрепили в нём уверенность в безнаказанности в надежде на удобного духовного настоятеля в своих политических разборках, под каток которых в итоге он попал.
Мог ли он быть другим человек, исходя из фактов его биографии? Вряд ли. Маньячные порывы не меняются. Меняются только способы их проявления. Осознавал ли он их? Тоже вряд ли. Эгоцентризм и образование подкрепили в нём мысль, что из любого положения можно выйти. Но сколько верёвочки не виться, а конец всё равно будет.
Инструкция к «делу»
Перед нами противоречивая личность Урбена Грандье. Но среди кого он жил и работал? Это жители маленького городка, надеющиеся на духовного наставника как на заступника перед Богом. Среди них появились заподозрившие его в неискренности. Кто-то от зависти к красоте, кто-то от желания им обладать, но отвергнутые, а кто-то знал за ним и грешки. Поначалу, это было сборище обиженных на него мужчин и женщин, а затем уже присоединились сам прокурор и «коллеги по цеху». Если с дочерью прокурора Урбену удалось обойти закон, не подтвердив отцовство на ребёнка, а честного слова девушки было недостаточно, то юридически закрепить факт беременности от него было невозможно в силу отсутствия медицины, то «моральное» право взяло верх. На коллег-аббатов Урбен тоже нашёл противодействие, обвинив их в зависти к нему и его знаниям, хотя те видели все его прелюбодеяния недалеко от алтаря. Коалиция обиженных и оскорблённых обращалась в суд, писала письма, но отовсюду получала отказ. И какой же выход из такого положения у честных людей? Только подстава. На удачу в город въехали монахини из другого монастыря. Глава духовенства Жанна влюбилась в Урбена, но из-за своей физической недостаточности получила отказ. Очередная обида стала мотивом к серьёзному заговору против Урбена. Не составило больших усилий подговорить монахинь. Дела в городе у них шли плохо, а за разыгрывание одержимых дьяволом им неплохо платили. Сначала шли слухи, что Грандье - проводник Люцифера и приходит к женщинам в обитель, а потом уже в ход пошли внешние проявления. Начался сбор доказательств. На первый раз Урбену удалось оправдаться и уйти от ответственности с помощью влиятельного друга. Кстати, после событий друг посоветовал сменить аббату обитель и не появляться в городе, но тщеславие не позволило покинуть Грандье насиженное место и власть. Всё вернулось на круги своя. Враги не успокоились. И затем пригласили экзорцистов, медиков, других духовных наставников для продолжения дела. Естественно, связь с Сатаной подтвердилась, нашли в телах монахинь демонов, которые указывали на молодого аббата. Папка с доказательствами росла, официальное обвинение – колдовство и связь с дьяволом. Всё в лучших традициях бюрократии. И «колдовской» инцидент вышел за рамки города Лудена. А там нас уже встречает обиженный на аббата Грандье кардинал Ришелье, который разрешает казнить аббата за колдовство. И тут до Урбена доходит, что уже не отвертеться. Его сажают в импровизированную тюрьму, никого к нему не пускают. Времени на подумать у него предостаточно. Но к чему они приходит? Конечно же, к Богу. Молится, приходит раскаяние, пишет письма с извинениями, но как положено нарциссу, он не может написать искренне, он пишет с вызовом и призывает к милости, где получает отказ. Дело закрыто. Враги торжествуют. Происходит развязка с казнью аббата. Казнь жестокая, в духе 17го века. Достоин ли он был её на самом деле? Вряд ли. Может, пожизненного заточения вполне было достаточно. Но внутренняя жестокость породила внешнюю. Обиженные на него люди желали реального отомщения, и они его добились. Сколько он врал людям, столько же соврали и ему.
Психиатрия
Помешательство и религиозная истерия преобладают во всём разборе Олдоса Хаксли. Простой народ верит, что им транслируют власть имущие. Монахини подвержены истерии, хотя скорее они вошли в раж. После первых сеансов экзорцизма к ним было приковано большое внимание. Заведующий расследованием дела также увлёкся, что отошёл от реальности и желал получить лавры. Самое психиатрическое происходит уже после казни Урбена Грандье. Участники дела не смогли вернуться к нормальной жизни. Жанна так и не нашла в себе силы признаться, что одержимость и процесс экзорцизма были симуляций. И в своих дневниках она описывает, как сходила с ума после инцидента. Сюрен серьёзно заболел, мучился, но спустя время ему стало чуть легче. Однако, чем больше проходило времени после казни, тем дальше становились его мысли. Он болезнь воспринимал как кару, но не понимал её истоков. Любое физическое недомогание Сюрен выносил во славу Всевышнего, но до истинного раскаяния так и не дошёл. Другие же так и пропали бесславно.
Весь же разбор «охоты на ведьм» Олдоса Хаксли пронизан связью между религией и политикой. Анализ проходит на грани реальности, религиозным помешательства и медицинским видением ситуации. Возможно, перенос случаев публичной казни не совсем корректен на целую политическую систему, скорее это как исключение из правил или несовершенство судебной ветви власти самой системы. Но Хаксли приходит к выводу, что отражение сущности человека, группы, общества и государства не меняется испокон веков.
P.S. Для полного понимания того, что происходит, и к кому обращается сам Олдос Хаксли, стоит прочитать работы Зигмунда Фрейда «Истерия. История женского безумия» и Габриэля Тарда «Психология толпы».