(Пятая страница)
Кристалл в груди Алексея взорвался черным светом.
Боль.
Ярость.
Понимание.
Он вспомнил — нет, не вспомнил, а увидел — как триста лет назад первый камень Петербурга лег на болота, пропитанные кровью. Как строители в страхе шептались о «неправильном» городе, где тени длиннее, чем должны быть. Как Они — те, кто жил здесь до людей, — наблюдали из глубины вод и камней, пока их не заперли в Зеркалах.
Сторож ревел, его щупальца из книг и костей смыкались вокруг Алексея.
— Ты не принадлежишь здесь! — голос Магистра гремел, как колокол.
Алексей поднял руку — и символы на коже оторвались, превратившись в черные клинки, пронзившие Сторожа.
Существо взвыло.
— Ты прав, — сказал Алексей. Его голос теперь звучал слишком громко для человеческих голосовых связок. — Я не принадлежу.
Он шагнул вперед — и пространство затрещало по швам.
Лилия схватила его за плечо:
— Остановись! Ты разорвешь завесу!
— Завеса уже рвется, — ответил Алексей.
Он взмахнул рукой — и стены Храма рухнули, обнажив настоящий Петербург — город, каким он был до людей.
Башни из спрессованного времени.
Мосты, соединяющие не берега, а эпохи.
И Они — высокие, с кожей цвета мокрого гранита, с глазами как трещины в реальности — медленно поворачивали головы к нему.
Магистр отшатнулся:
— Ты... пробудил Древних?
Алексей чувствовал, как кристалл в груди растет, превращаясь в черное солнце.
— Нет, — сказал он. — Я просто вернул им ключ.
Первый из Древних заговорил — звук разорвал воздух, как нож холст.
— Сын Зеркала, — проскрежетал он. — Ты пришел служить?
Алексей улыбнулся.
— Я пришел править.
Петербург содрогнулся.
Где-то на Васильевском острове треснула земля.
Где-то в Эрмитаже заплакали портреты.
А на Аничковом мосту проснулись все четыре каменных коня.
Сноска из будущего (последняя запись в дневнике Лилии):
"Он не понимает.
Ни Магистр, ни Сторожи.
Это не Зеркало выбрало его.
Это он выбрал Зеркало.
И теперь Петербург будет другим.
А мы?
Мы станем его тенями."