Юрий вспоминает всю свою жизнь до того момента, когда остался один с малышкой-дочерью на руках...
***
Сейчас, по прошествии почти восьми лет, на станции Юрия работали трое из тех самых парней, которые особенно рьяно пытались свести его с Надеждой Николаевной. Они отслужили в армии и, вернувшись в родное село, устроились в придорожный автосервис, а Юрий с удовольствием принял их на работу.
Целых три года между Юрием и Надеждой развивались протеворечивые отношения. Он то боялся учительницу и начинал избегать её, терзая себя, что иначе предаст память своей погибшей жены, то не мог долго не видеть и не слышать эту милую девушку, одновременно опасаясь вновь полюбить, не желая привязаться к ней и, в то же время, стремясь к новым сильным чувствам. На удивление кроткая Надя не сразу узнала о трагичной судьбе этого покалеченного жизнью мужчины, совершенно не понимая поначалу причин столь нелепого поведения Юрия. Именно такое его внутреннее терзание и привлекло её, именно такой контраст заставил неискушённую мужским вниманием девушку заинтересоваться этим зрелым сильным человеком с несколько изуродованной внешностью. За всей его напускной суровостью Надя рассмотрела удивительно нежную душу человека, достойного простого человеческого счастья.
Повариха, как могла, помогала им сойтись, даже откровенно хитрила порой.
– Юрка, – как-то сказала ему Марфа Петровна, – ну, хватит уже мучить себя и Надюшу.
– В каком смысле? – словно не понимая, о чём повариха, спросил Юрий.
– Ведь я вижу, что ты любишь её. Ну?
Он лишь глупо покраснел.
– Меня не проведёшь, – продолжала повариха, – а Надюша тебя давно любит, это я точно знаю. Поэтому, хватит быть юнцом, Юрка, женись на ней.
– Да, я…, – замялся он, – я же старше её, в отцы ей гожусь.
– И только-то? – улыбнулась пожилая женщина, – лишь это мешает тебе? Глупости и предрассудки это! И двадцати лет нет у вас разницы, а любовь есть.
– Но я Аню не могу забыть…
– А ну-ка не сметь даже! – резко оборвала его Марфа Петровна, нахмурив брови. – Анечка, да будет земля ей пухом, твоё прошлое, а без чувственной памяти прошлого не существует чувств будущего! Поэтому Надюша послана тебе Богом для будущего.
Итогом стала свадьба хозяина автосервиса и скромной милой сельской учительницы. Юрий смог найти в своём сердце место для Надежды, помня свою первую жену, смог обрести смысл жизни, особенно, когда родилась дочь Анечка. Едва не сойдя с ума от счастья, Юрий ужесточил правила чистоты в своём и так образцово чистом сервисе.
Сейчас, сидя за столом на кухне и попивая воду из стакана, он вспомнил, как той зимой после Нового Года привёз Надю с Анечкой из роддома, и как через несколько дней уехал в районный центр за свидетельством о рождении дочери.
«Всё! Хватит воспоминаний! Спать пора!» – тихо приказал сам себе Юрий, поставил пустой стакан на стол и вернулся в спальню, где мирно спала Анечка.
Войдя в спальню, он посмотрел во мраке комнаты на фотографию Нади, висящей над кроватью дочери. Юрий чётко не видел изображения, но знал каждый штрих, каждую черту лица своей второй жены, каждую складку её одежды. Мама Анечки улыбалась особенной улыбкой, ведь в тот день они узнали, что станут родителями, и он её запечатлел своим фотоаппаратом. Взгляд со снимка был тёплым и добрым, любящим и немного печальным, как теперь у Анечки. Дочка была просто копией своей мамы, и Юрий откровенно трясся над ней ежесекундно.
Он поправил одеяло Анечки, положил рядом выпавшего из сонных детских ручек Чиполлино, улыбнулся фотографии на стене и прошёл в другой конец комнаты к своей постели. Над его кроватью также висела фотография его жены, но уже вместе с ним у этого дома. Надя была в положении, наклонив голову на плечо Юрия, а вокруг пестрела и горела красками осень. Постояв пару мгновений перед этим еле видным сейчас снимком, Юрий вздохнул, осторожно провёл пальцами по стеклу фотографии, словно нежно погладил свою Надю, затем, лёг, накрывшись одеялом, и уснул.
Ночью его взбудораженный воспоминаниями мозг довоспроизвёл дальнейшие страшные события, которые он со стаканом воды оборвал приказом себе остановиться.
Получив в районном отделении ЗАГСа первый документ своей дочки, Юрий звонит Наде, сообщая, что уже едет домой.
– Милый, – говорит в трубку жена, – тебе в пути всего полчаса, я запеленаю Анечку, и мы тебя будем встречать у дороги.
– Хорошо, родная.
– Будь осторожен, гололедица всё-таки.
– Конечно, буду, ты же знаешь, я не лихач. Целую тебя и люблю!
Стоит ясный морозный день, Солнце светит сзади, весело освещая дорогу Юрию. Он не спеша едет на своём микроавтобусе, радуясь жизни, строя планы на будущее, как будет воспитывать дочь, как многому научит её, поделившись своим уже богатым жизненным опытом. Анечка первый ребёнк этого зрелого почти сорокапятилетнего мужчины, и молодой отец находится на седьмом небе от счастья. Может они с Надей на этом не остановятся и у Анечки, возможно, будет ещё братик или сестрёнка, а то и не единственные.
С такими мыслями радостный молодой отец аккуратно ведёт свой автомобиль по зимней дороге. Вот шоссе проезжает вершину холма и идёт чуть вниз. Правее показываются крыши домов посёлка, перед ними поле, а возле дороги рекламные вывески его автосервиса с призывами заехать и решить возникшие в пути проблемы с автомобилем. Чуть дальше плакат с приглашением отдохнуть и вкусно перекусить в придорожном кафе, где работает Марфа Петровна. Лёгкий поворот трассы, и Юрий видит здание своего сервиса и прогуливающуюся в отдалении от дороги Надю с белым свёртком в руках.
«Как же она прекрасна в свете Солнца с новорождённой дочкой на руках, – думает Юрий, сбавляя скорость и принимая вправо, чтобы съехать на заснеженную обочину, – словно Мадонна с младенцем. Как же мне повезло с ней! Как же я благодарен судьбе за это счастье!»
Завидев машину мужа, Надя кивает ему головой и выходит ближе к дороге. Юрий останавливает свой микроавтобус перед поворотом в сервис, чтобы не мешать проезду клиентов, ведь свободных мест перед мастерской нет, и выходит из машины.
Мимо в попутном направлении едет большая синяя фура, но он видит её краем глаза, всецело любуясь своими родными. До жены ещё метров сто, она там, где начинается небольшое поле за зданием автосервиса. Вдруг где-то впереди слышится глухой гудок грузового автомобиля, фура, которая почти поравнялась с Надей, начинает неестественно уходить на встречку, заваливаясь направо. Грозно шипят колёса, несущиеся юзом по чуть заснеженному асфальту, даже валит сизый дым. И тут спереди страшный, жуткий в своей абсолютной бездушности глухой звук удара железа о железо. Из-под тягача фуры, кувыркаясь и крутясь, как бешеный волчок, вылетает белая легковушка прямо в спину матери с младенцем.
– Надя!!! – только успевает крикнуть Юрий, леденея от ужаса.
В последний момент Надя оборачивается, увидев неотвратимо несущуюся на неё неуправляемую груду железа. Всё, что успевает в отчаянье сделать мать в этот миг – выбросить белый свёрток подальше вперёд в белый пушистый снег, туда, где есть жизнь. Тут же на глазах Юрия его жену смянает под себя легковушка и, совершив последний кульбит, с грохотом падает на стоянку возле сервиса, повредив три машины. Он со всех ног бежит, отказываясь верить своим глазам, и падает на колени рядом с изувеченным телом жены, переворачивает её лицом вверх.
– Анечку…, – еле слышно стонет Надя с закрытыми глазами, судорожно ухватив слабеющей рукой его ладонь, – спаси Анечку…
Её пальцы разжимаются – в них, как и в Наде больше нет жизни. В наступившей внезапной тишине слышится младенческий плач, где-то там впереди. Этот писк заставляет Юрия выйти из оцепенения и, встав на ватных ногах, он, категорически не принимая навалившуюся раздавливающей громадиной реальность, идёт на плач и находит в снегу свою завёрнутую в белое одеяло дочь целой и невредимой. Он никак не верит во всю трагичность произошедшего, это сон, это просто страшный сон. Надо проснуться! Проснись! Проснись! Просни-и-и-ись!!!
Очнувшись в холодном поту от очередного повторения своего реалистичного кошмара, Юрий встал с постели, протёр влажные глаза и подошёл в темноте к кровати дочери. Улавливая здоровым ухом мерное сопение своего дитя, он снова поправил одеяло дочери и ушёл на кухню.
– Опять я вижу одно и то же, – шептал он, открывая кухонный шкафчик, – сколько же можно?
Юрий достал закрытую новую бутылку коньяка, взял пустой стакан и сел за стол. Долго, пожалуй даже слишком долго он смотрел невидящим взглядом на бутыль должно быть спасительного алкоголя. Затем, поднялся с табуретки и убрал непочатую бутылку на место.
«Нет, – вслух сказал Юрий, – нельзя! Скоро вставать уже, и я обязан быть в форме. Анечке нужен сильный отец, а не слабовольный алкоголик-размазня. На черта я вообще держу алкоголь в доме? Друзей угощать только? К дьяволу!!! Знают, что я не пью больше, вот пусть и пьют у меня отныне кофе, чай, квас или что-то похожее. Обойдутся! А коньяк этот подарю кому-нибудь».
Он ушёл спать, но спал очень плохо, всплывшая память не давала толком уснуть. Юрий люто ругал себя, что не проехал ту сотню метров на своём микроавтобусе до Нади, беспокоясь, что перекроет проезд в свой сервис, создав неудобства клиентам. Тогда бы он и его автомобиль приняли на себя удар той легковушки, выскочившей на встречку и столкнувшейся с фурой, и его жена осталась бы жива. В легковушке и так погиб водитель, кто знает, возможно, он был бы единственной жертвой той аварии, а так погибла ещё ни в чём не повинная молодая учительница, молодая мать.
«Господи, почему же она? Почему именно она? Почему не я? Снова!»
Этот безответный вопрос задавал все прошедшие четыре с лишним года Юрий. Он старался не изводить себя, прекрасно понимая, что сожаление самое разрушительное, но мысль навязчиво лезла в голову, не давая покоя и сна, бередя душу и нервы. Лишь Анечка и только Анечка заставляла Юрия жить. Он жил и работал только из-за неё, ради неё и во имя неё. Ничего другое его не интересовало более. Дочь стала его смыслом жизни. Внутренние терзания из-за жутких ударов судьбы сказывались на внешности Юрия, он быстро старел. После смерти второй жены почти полностью посидел, отпустил бороду, но старался как-то следить за своим здоровьем. Тем не менее, никому не говоря, стал испытывать периодические странные жгущие боли в области сердца. Боясь обращаться к врачам, он с ужасом представлял, что может оказаться в больнице или вообще… Что будет тогда с Анечкой?
(Продолжение следует...)