Солнце ещё только выглянуло из-за горизонта, а рыбацкие лодки уже возвращаются к берегу и они полны улова. Мужчины выгружают рыбу, укладывают в ящики, суетятся. Запах свежей рыбы, которая скоро будет на прилавках рынка.
Несмотря на всю эту суету, несмотря на килограммы рыбы, что вываливаются из сетей, сомалийцы сами её почти не едят. Почему?
У африканского государства с самой длинной береговой линией (более 3000 километров) – нет устойчивой культуры потребления рыбы. Местные жители могут всю жизнь жить у самого моря и не попробовать тунца, морского окуня и других рыб.
В прибрежных ресторанах местным жителям скорее подадут тушёную козлятину, чем жареную рыбу. На уличных рынках – баранина, верблюжатина, рис с пряностями, бананы, но почти ни слова о дарах океана.
Сомалийцы – не рыбаки
Чтобы понять корень этого пищевого табу, нужно заглянуть в саму суть сомалийской идентичности. Сомалийцы – не рыбаки. По своей сути, по истории, по образу мышления. Это народ пастухов.
Их кочевое прошлое веками вращалось вокруг верблюдов, коз и коров. Жизнь вела их по засушливым равнинам, где каждый клочок травы ценился больше золота, а вода была святыней. В этом мире океан был не другом, а чужаком – непривычным, опасным и непонятным.
Рыбаки, живущие у берегов, воспринимались как нижестоящие касты – почти как изгои. Они торговали с иностранцами, жили по своим укладам, ели странные вещи – и пахли рыбой.
У некоторых кланов даже сохранялось прямое табу на рыбу. Есть её – значит нарушить "чистоту рода". Такой ментальный якорь передавался из поколения в поколение – не записанный в законах, но впитанный с молоком матери.
Именно поэтому рыба не стала частью кухни у этих народностей. Не вошла в легенды. Не стала "едой праздника". Напротив – была символом бедности, нужды и чего-то постороннего.
Практические барьеры
Но не всё сводится к культуре и менталитету. Есть и куда более приземлённые причины. Чтобы рыба стала частью повседневного рациона, её нужно ловить, сохранять, обрабатывать, перевозить и продавать. И всё это в условиях жары.
В Сомали почти нет холодильной инфраструктуры. Особенно в сельских и кочевых районах, где температура за день может подниматься выше +40°C. Даже в прибрежных городах – перебои с электричеством, плохое оснащение, отсутствие льда и специальных контейнеров. Рыба без холода портится быстро.
Уже через пару часов на солнце она начинает источать запах, который окончательно отпугивает даже любопытствующих покупателей. А значит – продавать её внутри страны невыгодно. Местные не покупают, а иностранцы с холодильными установками и валютой готовы забрать всё и сразу?
В итоге, получается парадокс: в стране, где рыба буквально под ногами, проще и дешевле поесть мяса, чем приготовить жареную скумбрию. Но времена меняются. И вместе с ними – вкусы. В прибрежных городах начинается тихая рыбная революция.
Рыбная революция
Появляются молодые предприниматели, которые видят в рыбе не "позорный продукт" и религиозное табу, а ценный источник белка и дохода. Они инвестируют в сушильные установки, холодильники, магазины с морепродуктами. Где-то открываются рыбные кафешки – с грилем прямо на улице. Где-то – доставка свежей рыбы на мотоцикле.
Новые поколения сомалийцев, особенно в городах, растут уже в другой среде. Они едят рыбу, не морщась. Учатся готовить суши, кладут тунец в шаварму, пробуют копчёную рыбу с бананом.
Свои усилия прикладывают и международные организации. Они проводят тренинги, объясняют питательную ценность рыбы, поставляют оборудование. Где-то даже устраивают бесплатные обеды из морепродуктов – чтобы снять барьеры и показать: это не страшно.
Одна сомалийская женщина впервые попробовала рыбу в 30 лет – и была потрясена. Она не понимала, как могла столько лет отказывать себе в этом вкусе, считая его "запретным". Теперь у неё собственный киоск с жареным окунем. Маленькие шаги. Но уверенные.
Так всё-таки – почему сомалийцы не едят рыбу?
Потому что дело не в рыбе. А в памяти поколений, укладе жизни, ментальной привычке и инфраструктуре. Практически всё население Сомали исповедует ислам и подразделяются на разные религиозные кланы. Есть кланы, которым запрещено есть рыбу, а также связывать себя узами брака с тем, кто ест рыбу.
Слишком долго рыба была чужеродной в организме кочевника. Слишком сложно её хранить в пустынной жаре. Слишком легко отказаться от неё – когда есть верблюжья туша под рукой.
Но мир стал другим. Продукты двигаются быстрее. Вкусы меняются. И если в 1990-х рыба на сомалийском столе была большой редкостью, то сегодня – это уже не так. Потому что даже самый устойчивый запрет ломается, если дать запретное попробовать – и дать время запрету пройти. Еще почитайте про: